Борис ефимов кукрыниксы. Борис Ефимов: большой художник и умный политик. Когда не до смеха

Борис Ефимов.

И дольше века длилась жизнь…

В ночь на 1 октября не стало одного из самых выдающихся людей нашего времени. В возрасте 108 лет скончался знаменитый советский художник-карикатурист, Герой Социалистического Труда, трехкратный лауреат Государственной премии СССР, член Академии художеств СССР, а позже и Российской академии художеств Борис Ефимович Ефимов.

Борис Ефимов – об этом упоминают все, кто знал его лично, – был удивительным человеком. Он умел относиться к жизни так, что складывалось полное впечатление заигрывания с судьбой, а он просто старался дышать полной грудью и каждый день проживать так, как будто бы этот день был последним. «Даже Аллах не может сделать бывшее небывшим» – это была любимая поговорка Бориса Ефимова. Она же стала его жизненным кредо: что толку сожалеть о том, что было? Нужно просто двигаться, не оглядываясь назад. Нужно просто пережить все неприятности, остаться непричастным, не допустить, чтобы что-то плохое завладело мыслями и чувствами. Нужно абстрагироваться от жизни и на все смотреть со слегка циничной полуулыбкой все понимающего человека. Может быть, именно такое отношение к жизни стало главной причиной долголетия художника.

За свою жизнь Борису Ефимову выпало повидать многое: две войны, советскую власть, сталинский террор, крушение империи, становление нового государства. Он был знаком с Лениным, Муссолини, общался со Сталиным – генералиссимус очень любил работы Ефимова и даже иногда лично редактировал их, прося художника внести какие-то изменения в рисунок. Художник неизменно следовал указаниям сверху, хотя искренне считал Сталина посредственностью. Борис Ефимов также поддерживал знакомство со Львом Давидовичем Троцким, которого очень уважал и ценил. Что, однако, совершенно не мешало ему изображать Троцкого и его единомышленников в своих карикатурах.

С нашим журналом Борис Ефимов стал сотрудничать около десяти лет назад. Он пришел в «Лехаим» благодаря знакомству с одним из лучших наших редакторов Мусей Иосифовной Вигдорович. Если внимательно пролистать подшивки журнала номер за номером, то имя Бориса Ефимовича Ефимова не один десяток раз встретится на страницах нашего издания. Сотрудничество с художником было очень плодотворным: на его имя приходили десятки писем – статьи Бориса Ефимова, которые зачастую он сам же и иллюстрировал, вызывали неизменный интерес у читателя.

Однажды Борис Ефимович сделал подарок главному раввину России Берлу Лазару: он преподнес в дар старый женский молитвенник, найденный им в Майданеке во время освобождения этого лагеря смерти советскими войсками. Какая-то неудержимая сила повела Ефимова в женский барак, заставила найти в углу маленькую потрепанную книжицу с переводом на немецкий. Художник привез ее домой с фронта и отдал матери, а когда та умерла, передал в синагогу.

Борис Ефимович Ефимов (настоящая фамилия Фридлянд) родился 28 сентября 1900 года в Киеве. Рисовать начал рано – уже в пять лет его карандаш был довольно бойким. Борис Ефимов неоднократно упоминал, что никогда не учился художественному мастерству, ремесло постигал исключительно на практике. С самого раннего детства юного художника мало привлекало все то, на что обычно обращают внимание дети: гораздо больше щенков, котят и цветов его интересовали люди, их эмоции и характеры. Уже в этом возрасте мальчик научился подмечать смешное в окружающих и мастерски переносить это смешное на бумагу.

В 1914 году семья Фридлянд переехала в польский город Белосток, где Борис и его старший брат – будущий публицист Михаил Кольцов, не переживший репрессий 1937 года, – поступили в реальное училище. Первым более или менее серьезным опытом художественной работы стал рукописный школьный журнал, который братья затеяли выпускать в училище. Михаил взял на себя редакторскую работу, Борис занялся иллюстрированием.

Ему было шестнадцать, когда его первая карикатура вышла в популярном в те годы иллюстрированном журнале «Солнце России». Подросток смастерил из фотографий шарж на председателя Государственной думы Михаила Родзянко и отправил плоды своих трудов в Петербург. Каково же было удивление Бориса, когда в новом номере журнала он увидел свою работу. С этого момента начинается творческий путь знаменитого карикатуриста.

Почувствовав, что его рисунки нравятся окружающим, Борис решил заняться этим всерьез. Он начал рисовать шаржи на знаменитых современников: поэт Александр Блок, актриса Вера Юренева, режиссер Александр Кугель попадали на страницы его альбомов. Но шаржами дело ограничиться не могло и тогда из-под его карандаша стали выходить острые политические карикатуры. По серии цветных рисунков «Завоеватели» можно изучать летопись стремительно менявшихся в Киеве властей: немецкой, белогвардейской, петлюровской. С приходом в Украину советской власти Ефимов устроился на работу секретарем Редакционно-издательского отдела в Народном комиссариате по военным делам. Его карикатуры и агитационные рисунки постоянно появляются на страницах местных газет и журналов.

Однако масштаб работы не мог удовлетворить такого деятельного человека, как Борис Ефимов. В 1922 году он переезжает в Москву, и «его» изданиями становятся «Рабочая газета», «Крокодил», «Правда», «Известия», «Огонек», «Прожектор»; стали выходить альбомы с работами художника. Начиная с этого времени специализацией Ефимова стала политическая сатира.

Он выпускает карикатуры на многих западных политических деятелей: в 1920-х годах это были Юз, Деладье, Чемберлен; в 1930–1940-х – Гитлер, Геббельс, Геринг и Муссолини; потом Черчилль, Трумэн и многие другие. Не забывает художник и об отечественных политических фигурах. Во время второй мировой войны имя Бориса Ефимова и его карикатуры на вождей рейха были широко известны в Германии. Он был одним из первых в списке под грифом «Найти и повесить».

Великая Отечественная война стала важной вехой в жизни Бориса Ефимова. Уже на шестой день после нападения Германии на Советский Союз группой писателей и художников, в которую входил и Ефимов, была создана мастерская «Окна ТАСС». Сводки с фронта и последние международные сообщения немедленно превращались в плакаты, которые вывешивались на московских улицах, тиражировались и отправлялись в тыл, поддерживая людей в самые трудные для них времена, вселяя веру в победу.

В 1954 году Бориса Ефимовича избрали членом-корреспондентом Академии художеств СССР, а год спустя он стал членом правления Союза художников СССР. Потом пришли заслуженные звания «Народный художник РСФСР» и «Народный художник СССР».

Свою последнюю политическую карикатуру Борис Ефимов нарисовал на Михаила Горбачева и Бориса Ельцина. Ею закончился XX век и карьера художника – по его собственным словам, в новом веке время войны идеологий прошло, и для его карандаша просто не осталось объектов. Всего за 86 лет своей художественной карьеры Ефимов создал десятки тысяч политических карикатур, агитационных плакатов, юмористических рисунков, иллюстраций, шаржей, а также станковых серий сатирических рисунков для зональных, групповых и всесоюзных художественных выставок. На его счету десятки сатирических альбомов, а также ряд книг воспоминаний, рассказов, очерков, статей, исследований по истории и теории карикатуристики.

В субботу, 4 октября, Москва простилась со знаменитым художником. На гражданскую панихиду и похороны собралось более тысячи человек – сотни друзей и знакомых, которых у Ефимова было просто огромное количество; десятки учеников и последователей провожали художника к месту захоронения на Новодевичьем кладбище столицы. Среди прочих официальных и неофициальных лиц, свои соболезнования родным Бориса Ефимовича выразил главный раввин России Берл Лазар: «Уверен, что чувство скорби разделяют со мной сегодня многие тысячи евреев – причем не только в России, но и во всем мире. Ведь Борис Ефимович был для нас всех живой легендой. Он запечатлел для потомков всю российскую историю ХХ века, от крушения царского режима до падения коммунизма и обретения долгожданной свободы. Талант художника – явление универсальное, его выразительные средства наднациональны. Но как человек Борис Ефимович всегда оставался евреем, воплощал в себе все то лучшее, что характеризует российское еврейство, – острый критический ум и теплоту души, способность выразить взгляды всех людей, независимо от происхождения, и одновременно приверженность исторической памяти своего народа. Мы всегда будем помнить Бориса Ефимовича, и я уверен, что его светлый образ сохранится в сердцах еще многих поколений».

Когда известному карикатуристу Борису Ефимову исполнилось только 100 лет, об этом взахлеб писали все газеты.

Он пережил революцию, Гражданскую и Отечественную войны, словом, все эпохи минувшего века. Через пять лет Борис Ефимович отпраздновал следующий юбилей. 28 сентября 2008 года ему уже 108! Корреспондент "РГ" встретился с художником-долгожителем и задал ему несколько вопросов.

Я уже не рисую

Российская газета: Откройте секрет: как вам удалось дожить до столь почтенного возраста? Придерживаетесь ли вы каких-то особых диет или методик?

Борис Ефимов: Нет, ни в коем случае. Мне нравится один анекдот. На Кавказе чествуют долгожителя, который рассказывает о том, что он ведет здоровый образ жизни, не пьет и не курит. Вдруг с задних рядов раздаются пьяные крики. Старожил говорит: "Не обращайте внимания, это мой старший брат опять напился".

РГ: Вы ровесник века, на ваших глазах приходили и уходили политические лидеры, деятели искусства и науки... Менялись государственный строй, законы, правила жизни, стиль общения, мода... Какой период вашей жизни самый интересный?

Ефимов: Интересен был сам век. В каждом десятилетии было что-то свое. Сейчас трудно выделить какой-то один период, десятилетие. Нужно рассматривать эпоху в целом.

РГ: Рисуете ли вы сейчас?

Ефимов: Нет. Уже не рисую. Период активности закончился уже давно. Но я продолжаю работать, правда на другом поприще. Я пишу книги, благо мне есть о чем рассказать. Например, книга воспоминаний "О временах и людях", написанная в соавторстве с Виктором Фрадкиным. Кстати, она как раз и может являться подробным, развернутым ответом на первый вопрос. В ней и рассказывается о людях и временах, которые они наполняли. Там есть рассказы и о политических деятелях, и об актерах, и о писателях, и о моих коллегах-художниках, например о Кукрыниксах, Эрнсте Неизвестном, Зурабе Церетели.

Кроме того, есть и другие книги воспоминаний: "Ровесник века", "Десять десятилетий" и прочие.

РГ: Чем вы еще занимаетесь, как проводите время, какие книги читаете?

Ефимов: Я читаю разные книги, но есть и одна любимая, которую я готов перечитывать бесконечно. Это роман Александра Дюма "Граф Монте-Кристо".

РГ: Кто из сегодняшних персонажей мировой политики наиболее образен?

Ефимов: Сейчас нет таких ярких персонажей, какими были те же Гитлер, Муссолини, Тито, которых можно было высмеять, подметив какую-то одну или несколько деталей их поведения, внешности.

РГ: Следите ли вы за нынешней ситуацией с жанром карикатуры в стране? Есть ли сегодня у вас последователи?

Ефимов: Хорошие карикатуристы конечно же есть. Это, например, Владимир Мочалов, Игорь Смирнов.

Но нужно отметить, что политическая карикатура как жанр прекратила свое существование. То, что мы видим сейчас, - это "почеркушки".

Разгневавший Сталина

РГ: Вы сами искали персонажей для карикатур, ведь вы были в контексте происходящего, или всякий раз был заказ от властей?

Ефимов: Искал сам. Читал газеты, слушал радио, смотрел кинохронику, потом появилось телевидение. Я сам выбирал темы. Но конечно же были и заказы, в том числе, например, лично от Сталина. Но можно сказать, что 90 процентов сюжетов я выбрал самостоятельно.

РГ: Вмешивались ли власти в творческий процесс, не указывали ли на какую-то деталь, которую нужно подчеркнуть?

Ефимов: Да, такое случалось. Например, можно вспомнить такой случай. Я нарисовал карикатуру на японских милитаристов. Чтобы подчеркнуть их политические экспансионистские амбиции, я наделил их длинными зубами. Тогда Сталин позвонил главному редактору "Правды" Льву Мехлису и возмутился. Дескать, это оскорбляет национальное достоинство японского народа.

Другой пример уже из более поздних времен. В 1979 году премьер-министром Великобритании стала Маргарет Тэтчер. Я нарисовал карикатуру с ее изображением. Этот рисунок был вывешен в окнах агитпропа по всей Москве и в других городах. Это вызвало негодование власть имущих, так как выглядело не совсем дипломатично.

РГ: Тяжело ли вам осознавать, что ваши сверстники уходят один за другим?

Ефимов: Конечно. Это большая трагедия, очень трудно видеть, что ты остаешься один.

Его отец Ефим Моисеевич Фридлянд был ремесленником-обувщиком. Борис начал рисовать с пяти лет, и после переезда родителей в Белосток поступил в реальное училище, где учился и его старший брат Михаил. Там они вместе издавали рукописный школьный журнал. Брат (будущий публицист и фельетонист Михаил Кольцов) редактировал издание, а Борис - иллюстрировал. В 1915 году он оказался в Харькове, после того, как русские войска во время войны были вынуждены оставить Белосток.

В Харькове Борис Ефимов учился в реальном училище, а позже переехал в Киев. В 1918 году в киевском журнале «Зритель» появились первые шаржи Бориса Ефимова на Александра Блока, Веру Юреневу и Александра Кугеля. В 1919 году Ефимов стал одним из секретарей редакционно-издательского отдела Народного комиссариата по военным делам Советской Украины.

С 1920 года Ефимов работал в качестве художника-карикатуриста в газетах «Коммунар», «Большевик», «Вісти» и был руководителем отдела изобразительной агитации ЮгРОСТА в Одессе.

С 1922 года художник переехал в Москву, где сотрудничал с газетами «Правда» и «Известия», с журналом «Крокодил», а с 1929 года - с журналом «Чудак».

После ареста Михаила Кольцова в конце 1938 года художник был уволен из газеты «Известия», и занимался иллюстрированием произведений Салтыкова-Щедрина. В 1940 году под псевдонимом В. Борисов он вернулся к политической карикатуре и после указания Вячеслава Молотова был вновь включён в обойму мастеров советской политической карикатуры, с возобновлением публикаций в «Правде», «Крокодиле», «Агитплакате» и других изданиях.

С 1966 года по 1990 год Ефимов был главным редактором творческо-производственного объединения «Агитплакат», и автором многих политических злободневных карикатур на международные темы.

Вместе с Дени, Д.С.Моором, Л.Г.Бродаты, М.М.Черемных и Кукрыниксами он создал в мировой культуре уникальный феномен - «положительная сатира».

В августе 2002 года Ефимов возглавил отделение искусства карикатуры РАХ, а в 2006 году принял участие в подготовке издания книги «Автограф века».

28 сентября 2007 года, в свой 107-й день рождения, он был назначен на должность главного художника газеты «Известия», и в возрасте 107-ми лет продолжал работать. Он писал мемуары и рисовал дружеские шаржи, принимал активное участие в общественной жизни, выступая на всевозможных памятных и юбилейных встречах, вечерах и других мероприятиях.

Борис Ефимов скончался 1 октября 2008 года в Москве на 109-м году жизни и был похоронен в колумбарии Новодевичьего кладбища.

"НА ДЕРЕВНЮ ДЕДУШКЕ".

Борис Ефимович Ефимов был интересной личностью всегда. Всемирно известный карикатурист, который дружил с Маяковским и Троцким, видел Николая II, разговаривал со Сталиным и был личным врагом Гитлера, не может быть скучным человеком. Сегодня Борис Ефимов, обладающий всеми мыслимыми наградами и званиями, создавший за свою жизнь более 40 тысяч карикатур, почти не рисует, но любопытен он уже другой стороной своей личности: 28 сентября сатирику исполнилось 107 лет. Главный редактор «Афиши Д.» встретился с Ефимовым и поговорил с ним о долголетии, современном юморе и золотых зубах товарища Сталина.

Полчаса на маршрутке от Москвы, автобус, еще один автобус, и вот на мокром от дождя шоссе меня подбирает на джипе актриса Театра имени Пушкина Вера Лескова – жена внука Ефимова от второго брака. Мы едем в сторону Жохово – здесь, в неприметной деревеньке в 70 километрах от Москвы, обитает сегодня Борис Ефимов. Квартира сатирика-долгожителя, ранее принадлежавшая Твардовскому, находится в центре столицы, на Кутузовском проспекте, но в последнее время Борис Ефимович больше любит загородный покой.

С самого утра с неба льет вода, глубокие лужи пузырятся под ударами холодных капель. Уверенно крутя баранку, Вера просит меня «написать про то, что у них перебои с электричеством» (видимо, никакие другие способы на местную власть уже не действуют), сетует, что в последние полгода здоровье старика пошатнулось – слышит он не очень хорошо. Зато с тех пор, как ему провели операцию на одном глазу и заменили хрусталик, он снова может читать.

Пока я отогреваюсь чаем на кухне красивого деревенского дома Ефимовых, сплошь увешанного работами сатирика и его знаменитых коллег, слышно, как за стеной Вера будит деда. Вскоре является и он сам, опираясь на трость. Ноги в толстых шерстяных носках Ефимов ставит очень осторожно – говорит, что боится упасть и что-нибудь сломать. В последние годы, жалуется он, его все чаще используют как справочник по истории ХХ века. Но теперь уже можно говорить что угодно – проверить все равно некому.

«Я вам скажу откровенно – у меня была очень хорошая память, – заявляет он, поправляя на носу очки с толстыми стеклами. – Но чем я делаюсь старше, тем память у меня не лучше, а хуже! Сейчас у меня с памятью неважно, прямо скажу».

Находиться рядом с Ефимовым – все равно что смотреть на живого мамонта: невозможно избавиться от чувства благоговения. Как сказал бы Паниковский: «Человек из раньшего времени, таких больше нет, а скоро совсем не будет». Ему подавал пальто Троцкий! Ильф, Петров и Кукрыниксы принимали его как друга! Он последним видел увозимого в печь крематория Маяковского!..

Ефимов, Ильф, Петров, 1933.

Я интересуюсь, был ли Маяковский в жизни так же интересен, как в своих стихах. Ефимов думает пару секунд, потом начинает чеканить слова, одновременно постукивая тростью по полу: «Понимаете, это такой схоластический, я бы сказал, вопрос. Трудно отделить Маяковского-поэта от Маяковского-человека. Маяковского как поэта знают все. С Маяковским-человеком сложнее. В своем роде он был личностью редкой, отдельной, непохожей на других. Даже то, как он закончил свою жизнь, это тоже не укладывается в голове: что с ним случилось, почему вдруг такая трагедия произошла… Много вопросов. Я, может, скажу неоригинально, но в общем это был человек сложный, необычный, выдающийся, заслуживающий, чтобы его изучали и пытались понять».

Борис Ефимов родился в Киеве в конце девятнадцатого века и через 95 дней вступил в век двадцатый. Уже в 5-6 лет он пытался рисовать окружающих и разные забавные ситуации из жизни. А когда его родители переехали в Белосток (на тот момент еще российский город), пошел в реальное училище, где на пару с братом делал рукописный журнал, отвечая в нем за иллюстративную часть. С началом Первой мировой войны Белосток перестал быть спокойным городом: на улицах рвались сверхмощные бомбы, одна из которых едва не убила старшего брата Ефимова - известного впоследствии на весь союз журналиста Михаила Кольцова. Семья разъехалась: Кольцов отправился учиться в Петроград, родители вернулись в Киев, Борис же выбрал Харьков, где поступил в пятый класс. Он с интересом читал прессу и однажды попробовал нарисовать несколько шаржей на политических деятелей того времени. Кольцов, уже освоившийся в петроградской журналистике, немедленно пристроил шарж на председателя Государственной думы Родзянко в популярный журнал «Солнце России». Так в 16 лет Ефимов стал карикатуристом. С тех пор он стал рисовать для изданий «Зритель», «Коммунар», «Красная армия», «Большевик» и многих других, постепенно перейдя в жанр политической карикатуры. В 1922 году, не доучившись в Киевском институте народного хозяйства, Борис переехал вслед за братом в Москву, чтобы остаться там навсегда.

«Я киевлянин по существу, я родился в Киеве и могу считать себя одним из старейших, а может быть, и старейшим киевлянином. Живя в Москве, продолжаю интересоваться событиями в Украине. Но я давно там не был. Теперь Украина ведь другая страна, да? Можно сказать, соседняя. У нее теперь свое лицо, свой характер, своя история и какие-то характерные черты, которых нет у России. Но выразить свое отношение к Украине в двух словах у меня не получится – происходящие с ней процессы не поддаются легкой характеристике… Мог ли Союз не развалиться? – Ефимов чмокает губами, собираясь с мыслями. – Наверное, мог. Но... накопились причины серьезные, и случилось то, чего нельзя было избежать. Произошло много событий, каждое из которых повлияло на общий итог».

Один из сборников ефимовских карикатур, посвященный Нюрнбергскому процессу (туда художник был откомандирован Сталином вместе с Кукрыниксами), называется «Уроки истории». Действительно, к истории у художника отношение самое бережное. На вопросы он отвечает по большей части уклончиво и обтекаемо, над каждым долго думает и, по собственному признанию, старается говорить только то, в чем полностью уверен, не делая никаких далеко идущих выводов.

«Вот вы спрашиваете, понял ли я что-то про жизнь. Это вопрос неожиданный. Ну, конечно, какие-то уроки я вынес, что-то учел, что-то понял, чего не знал раньше. Но жизнь всегда богата какими-то переменами, какими-то, так сказать, новыми событиями, непредвиденными ощущениями, которых избежать трудно и даже, я бы сказал, невозможно... – Сатирик тяжко вздыхает. – Вы молодой человек, и вы должны заранее примириться с мыслью – вот я не знаю, как сформулировать, – что законы жизни непредсказуемы. Трудно ими руководствоваться. Одно не обязательно зависит от другого, зачастую все решают сопутствующие обстоятельства. А одна и та же вещь, сказанная или сделанная разными людьми, может иметь самые разные последствия. И вот так мы живем…»

По приезде в Москву карикатурист сразу влился в газетную жизнь – его работы печатаются в «Рабочей газете», «Крокодиле», «Правде», «Известях», «Огоньке», «Прожекторе», выходят в виде сборников… А в середине 30-х Ефимову случилось побывать в Берлине. И так совпало, что на улице ему удалось увидеть Адольфа Гитлера со свитой. Позже, в годы войны, когда карикатурный образ фюрера со свастикой под носом прочно поселился на страницах советской прессы, а листовки с его изображением стали разбрасываться за линией фронта, Гитлер занес Ефимова в особый список личных врагов – с грифом «найти и повесить».

«Но, как видите, он меня не повесил, – улыбается Борис Ефимович. – Не успел. Может быть, и повесил бы, если бы я ему попался. Но он сгинул гораздо раньше, чем получил такую возможность. Это была угроза, конечно, довольно реальная, потому что в то время Гитлер был в большой силе и мог себе позволить такие вещи. Но ничего не вышло».

Карикатуристы Херлуф Бидструп, Жак Эффель и Борис Ефимов.

За короткое время брат Ефимова Михаил Кольцов, что называется, высоко взлетел. Первый главный редактор журнала «Крокодил», главред «Огонька», где часто публиковались его слишком смелые по тем временам вещи, инициатор создания многих журналов (в том числе «За рулем») и строительства подмосковного города Зеленоград, он был вхож во многие кабинеты, безумно популярен и любим читателями. В конце 30-х Кольцов побывал в военной Испании, где даже участвовал в штурме крепости Толедо, и написал знаменитую книгу «Испанские дневники». Хемингуэй сделал его прототипом русского журналиста в своем романе «По ком звонит колокол». Слава Михаила не имела аналогов. В декабре 1938 года, когда Кольцов пошел в театр, Сталин пригласил его к себе в ложу и предложил сделать доклад к годовщине выхода «Краткого курса истории ВКП(б)». Генералиссимус был очень дружелюбен и много улыбался, сверкая золотыми зубами. Кольцов, который искренне, глубоко и чуть ли не фанатично верил в мудрость Сталина, с восторгом взялся за задание. Пять дней спустя, 12 декабря, он выступил в ЦДЛ перед интеллигенцией, и доклад имел огромный успех. В тот же вечер Кольцов - тогда уже главный редактор «Правды» - был арестован в собственном кабинете. 2 февраля 1940 года, после долгих допросов и пыток, его расстреляли.

Борис Ефимов и Михаил Кольцов на военных маневрах под Киевом.

«Причины ареста не было никакой, и не могло быть, – вспоминает Ефимов. – Но повод был найден. Его невзлюбил тогдашний хозяин. Ему стало казаться, что он слишком много о себе воображает, что он слишком шустр, слишком популярен. И Сталин, человек капризный, решил: «А, собственно, зачем его держать? Обойдусь без него!» Я думаю, он себя считал хозяином страны, и, в общем, он им и был. И я был почти уверен, что последую за Кольцовым. Но хозяин не дал согласия. Ему это не понадобилось… Что же касается золотых зубов, я их не видел сам. Их видел Кольцов, и мне рассказал об этом. Может быть, Сталина раздражило то, что брат заметил его золотые зубы... Черт его знает…»

Работая в «Огоньке», Кольцов предпринял невиданный эксперимент – предложил 25 популярным советским писателям написать коллективный детективный роман. Целый год проект «Большие пожары» с продолжениями печатался в «Огоньке», правда, писатели (среди которых были Грин, Бабель, Зощенко и Новиков-Прибой) оказались народом не очень приспособленным к коллективному труду – каждый тянул сюжет на себя. Поэтому, чтобы исправить все огрехи, Кольцову пришлось написать финальную главу собственноручно.

«Было такое, да, – говорит Ефимов. – А вот издавалось ли потом в виде книги, не знаю. Ну, во всяком случае, мне не попадалось. Ну кто мог издать тогда, если Кольцов арестован… Тем не менее на мне его арест не отразился, и Сталин меня даже послал в Нюрнберг. Специально сказал: и вот этого тоже возьмите, пускай едет. Ему мои карикатуры в общем нравились. И он, думаю, рассчитывал, что они пригодятся. Вот и все – судьба была решена».

Широко известна история о том, как Сталин сделал Ефимову по телефону заказ на антиамериканскую политическую карикатуру. После слов Жданова «с вами будет говорить товарищ Сталин» сатирик встал. «Ноги сами подняли меня» – рассказывал он потом в своей книге.

Помешивая чай в чашке, я интересуюсь, чего было у людей по отношению к Сталину больше – любви или страха. «Это интересный вопрос! Его, конечно, и боялись, и в то же время питали какое-то, – здесь Ефимов переходит на хрипящий шепот, – чувство благоговения, уважения… Как я сам к нему относился? Трудно сказать. Я ему многим обязан – в первую очередь, жизнью и свободой. Вполне мог меня тогда же заодно с братом сгноить. И никто не спросил бы с него…»

Я напоминаю об истории, когда в 1949 году, в день выхода 10000-го номера «Известий», Ефимов в очередной раз не нашел себя в списке награжденных сотрудников и, огорчившись, написал Сталину письмо, в котором просил разобраться с ошибкой. Правда, сразу же пожалел об этом. Но Хозяин вдруг проявил великодушие – он не стал мелочиться и вскоре вместо ордена пожаловал карикатуристу Сталинскую премию. Получилось, что Ефимов – еврей, брат врага народа – фактически выбил из него награду, что было неслыханной по тем временам дерзостью.

«Выбил? Ну почему вы так… формулируете, – слегка обиженно хмыкает сатирик, но потом начинает улыбаться. – Хотя в этом есть доля правды. Действительно, он ведь знал, что я рисую очень хорошо, и понимал, что я еще когда-то понадоблюсь, пригожусь. Потому и решил меня не трогать. Даже наградил. Но я был, конечно, на волосок от гибели».

Я спрашиваю, не устал ли он за 107 лет жизни от журналистики. «Ну, я вполне удовлетворен, – отвечает Ефимов. – Мне хватает журналистов. Главным образом, им хочется понять причины моего возраста. Вы знаете мой возраст. Многим интересно, почему человек, собственно, так долго живет. Он что-нибудь для этого делает? Но у меня нет рецепта. И не может быть. Хотя, конечно, это нетипичный случай, если человек живет так долго».

Ефимову случалось писать письма не только Сталину. Например, в канун 100-летия он поздравил английскую королеву. И даже получил ответ. «Да, мы с ней ровесники, – кивает Борис Ефимович. – И переписывались. Но потом это как-то так засохло. Она, кажется, умерла. А вообще с ровесниками общаться не очень получается. Я не так часто встречаю людей своего возраста… Сколько еще буду жить – не знаю, но сколько бы ни прожил – спасибо! На мою долю выпало немало - я ведь не просто, так сказать, лежал на печи и старел постепенно. Многое повидал за 107 лет, и не все хорошо было, не всегда я понимал, что происходит. Но я понимал другое: что жизнь человека – она нестабильна, и не удивлялся, если должно было быть так, а вышло иначе».

Впрочем, было в жизни Ефимова и то, что можно назвать стабильностью: с 1965 года и на протяжении почти 30 лет он работал главным редактором Творческо-производственного объединения «Агитплакат» при Союзе художников СССР, оставаясь при этом одним из самых активных его авторов.

Речь заходит о современном юморе. «Я не в восторге от того юмора, который идет к нам из телевизора – от Жванецкого и прочих, – размышляет вслух Ефимов. – Но за неимением другого пускай будет такой юмор». Я спрашиваю, кого бы он назвал лучшим шутником. «Это надо сообразить. Многие шутили. Маяковский хорошо шутил! Еще кого-то я хотел назвать... Вообще, если человек с юмором, он как-то и с людьми, понимаете, находит общий язык».

В последнее время Борис Ефимович не рисует сатирические рисунки, признав, что сатира утратила остроту. Предпочитает шаржи. Но к вопросу о будущем карикатуры относится серьезно: «Я думаю, что карикатура – это вечное искусство, оно не пропадет никогда, потому что смеяться – естественное желание человека». Я делаю предположение, что продлил ему жизнь именно смех. «Хе-хе! Ну, это вы уж очень много приписываете мне. Хотя это интересная мысль, между прочим. Я ее запишу, так сказать, вот здесь, – Ефимов стучит себя пальцем по виску. – Сколько я проживу – это знает один бог, если он есть. Поживем – увидим. Я могу еще прожить, хе! – какое-то время. А могу и быстро, так сказать, свариться. – Тон его становится доверительным. – Хотя, если честно, я не думаю, что там, за гранью, что-то есть».

В кухню входит внук Ефимова Виктор – строгого вида мужчина с залысинами. «Вер! – говорит он. – Ты дашь коту поесть?» – «Я уже давала», – откликается Вера, занятая мытьем посуды. Виктор разводит руками: «Он снова пришел. Работать мешает».

Подуставший от долгого разговора Борис Ефимович высказывается в том смысле, что неплохо бы ему снова поспать. Виктор переключается на него: «А чего тебе отдыхать-то, сиди! Ты уже наотдыхался, хватит. Отдыхать те надо… Ты весь день отдыхаешь. Вот покажи лучше гостю свои книги», – он достает откуда-то два красиво изданных тома – «Мой век» и «10 десятилетий». Увидев последнюю книгу, Ефимов оживляется: «Я не знал, что она тут есть». «Привезли на днях буквально из Москвы», – поясняет Вера, вытирая тарелку полотенцем.

Дождь за окнами продолжается. Чай уже допит, теперь мы едим торт и рассматриваем фотографии в книгах. На них кроме Ефимова изображены Маяковский, Зощенко, Михалков-старший, Ильф и Петров, Кукрыниксы, Раневская, Церетели, Твардовский, Горбачев, Ельцин… Отдельно приведена карикатура на Сталина – на ней он с огромными усами и в сияющих сапогах. «С натуры! – комментирует Борис Ефимович. – 24-й год. Тогда еще можно было. Потом уже нет…»

Я показываю на фото, где в обнимку с Ефимовым изображены знаменитые карикатуристы Херлуф Бидструп и Жан Эффель. Ефимов подтверждает: «С Бидструпом я дружил, и с Эффелем тоже. Правда, недолго. Эффель рано умер. Вы посмотрите, там еще много иллюстраций. А вообще я фотографироваться не люблю, у меня внешность неинтересная».
Я спрашиваю, как он относится к спиртному. Ефимов не слышит – он уже потихоньку начал клевать носом. «Иногда любит выпить рюмку, – подсказывает Вера. – Предпочитает коньяк».

«Когда вы пришли, я спал, – извиняется сатирик с сонной усмешкой. – Надо сказать, что самое продолжительно занятие мое – это спать. А сны – охх! Это мое самое дорогое развлечение. Сны я вижу постоянно, и такие интересные сны! Вот сейчас пойду их смотреть снова. Так что спасибо за интерес к моей скромной персоне», – он протягивает мне руку. Ладонь у Ефимова сухая и крепкая.

Когда я, долистав книги, выхожу на застекленную терраску, чтобы ехать обратно в Москву, Борис Ефимович действительно уже сопит, свернувшись калачиком на диване. Из-за худобы издалека его можно принять за ребенка. Но впечатление это обманчиво, и я знаю, что в действительности в хрупком теле прячется подлинный гигант духа. Мудрость, которая волнами исходит от этого человека, будет осыпаться с меня золотой пудрой еще не менее двух недель.

О Борисе Ефимове был снят документальный фильм «Три века одного человека».

Your browser does not support the video/audio tag.

Текст подготовил Артём Явас

ВЫСТУПЛЕНИЕ ПО РАДИО ЗАМЕСТИТЕЛЯ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ СОЮЗА ССР И НАРОДНОГО КОМИССАРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ТОВ. В. М. МОЛОТОВА

ГРАЖДАНЕ И ГРАЖДАНКИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА!

Советское правительство и его глава тов. Сталин поручили мне сделать следующее заявление:

Сегодня, в 4 часа утра, без пред’явления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без об’явления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города - Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории.

Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Нападение на нашу страну произведено, несмотря на то, что между СССР и Германией заключен договор о ненападении и Советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора. Нападение на нашу страну совершено, несмотря на то, что за все время действия этого договора германское правительство ни разу не могло пред’явить ни одной претензии к СССР по выполнению договора. Вся ответственность за это разбойничье нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германских фашистских правителей.

Уже после совершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в 5 часов 30 минут утра сделал мне, как Народному Комиссару Иностранных Дел, заявление от имени своего правительства о том, что германское правительство решило выступить с войной против СССР в связи с сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы.

В ответ на это мною от имени Советского правительства было заявлено, что до последней минуты германское правительство не пред’являло никаких претензий к Советскому правительству, что Германия совершила нападение на СССР, несмотря на миролюбивую позицию Советского Союза, и что тем самым фашистская Германия является нападающей стороной.

По поручению правительства Советского Союза я должен также заявить, что ни в одном пункте наши войска и наша авиация не допустили нарушения границы и поэтому сделанное сегодня утром заявление румынского радио, что якобы советская авиация обстреляла румынские аэродромы, является сплошной ложью и провокацией. Такой же ложью и провокацией является вся сегодняшняя декларация Гитлера, пытающегося задним числом состряпать обвинительный материал насчет несоблюдения Советским Союзом советско-германского пакта.

Теперь, когда нападение на Советский Союз уже совершилось, Советским правительством дан нашим войскам приказ - отбить разбойничье нападение и изгнать германские войска с территории нашей родины. Эта война навязана нам не германским народом, не германскими рабочими, крестьянами и интеллигенцией, страдания которых мы хорошо понимаем, а кликой кровожадных фашистских правителей Германии, поработивших французов, чехов, поляков, сербов, Норвегию, Бельгию, Данию, Голландию, Грецию и другие народы.

Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наши доблестные армия и флот и смелые соколы Советской авиации с честью выполнят долг перед родиной, перед советским народом, и нанесут сокрушительный удар агрессору.

Не первый раз нашему народу приходится иметь Дело с нападающим зазнавшимся врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил отечественной войной и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером, об’явившим новый поход против нашей страны. Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную отечественную войну за родину, за честь, за свободу.

Правительство Советского Союза выражает твердую уверенность в том, что все население нашей страны, все рабочие, крестьяне и интеллигенция, мужчины и женщины отнесутся с должным сознанием к своим обязанностям, к своему труду. Весь наш народ теперь должен быть сплочен и един, как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от других дисциплины, организованности, самоотверженности, достойной настоящего советского патриота, чтобы обеспечить все нужды Красной Армии, флота и авиации, чтобы обеспечить победу над врагом.

Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, еще теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя тов. Сталина.

Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами.