Все цирковые существа женщины и мужчины. Все цирковые существа: женщины и мужчины, лошади и собаки, клоуны и. Все о России и про Россию: история, энциклопедия, новости, фото

Нестор Александрович Котляревский (21 января (2 февраля) 1863, Москва - 12 мая 1925, Ленинград) - историк литературы, литературный критик, публицист. Первый директор Пушкинского Дома (с 1910).

Биография

Сын слависта, историка литературы, археолога и этнографа А. А. Котляревского. Учился в коллегии Павла Галагана и на историко-филологическом факультете Московского университета (1881-1885). На 3-м курсе, Нестор Александрович Котляревский представил профессору А. М. Иванцову-Платонову сочинение на заданную факультетом тему: «Христианские апокрифы II века как исторический источник», получившее золотую медаль; а позже, перейдя к Н. И. Стороженко и окончательно утвердившись в занятиях по истории литературы, сначала - всеобщей, затем - русской, написал большой очерк «О любовной поэзии Средних веков». Очерк остался ненапечатанным, а дебютировал Н. А. Котляревский в печати переводом сочинения Е. Laveley «Образование народных эпопей и происхождение песни о Нибелунгах» (1884), к которому дал предисловие, скромно подписанное инициалами Н. К. 1 июня 1885 года он окончил университет со степенью кандидата и был на два года оставлен при кафедре истории всеобщей литературы с командировкой за границу, в Парижский университет, для подготовки к магистерским экзаменам.

Вернувшись осенью 1889 года в Москву, Котляревский выпустил в конце этого же года свой труд по истории русской литературы, брошюру «Литературные очерки. Вып. I. Поэзия скорби и гнева. Москва. 1890»; а затем, сдав в течение зимы 1889-1890 годов магистерские испытания, - переехал в Петербург. Однако степень магистра истории всеобщей литературы он получил после состоявшегося 17 октября 1899 года в Московском университете публичного диспута по его труду «Мировая скорбь в конце прошлого и в начале нашего века»; профессор В. И. Герье, бывший одним из неофициальных оппонентов на этом диспуте, признал, что автор диссертации мог бы с таким же успехом получить и степень магистра всеобщей истории за свой труд, - настолько дельным был он признан для обеих научных дисциплин. Дальнейшую связь с Московским университетом Нестор Александрович сохранил только через числившееся при университете Общество любителей российской словесности, членом которого, сначала действительным (с 14 ноября 1902 года), а затем и почётным (с 15 октября 1911 года), он стал по избранию.

С переездом в 1890 году в Петербург, сделавшийся с тех пор местом постоянного жительства и службы Нестора Александровича, он посвятил себя учёной и, наряду с нею, педагогической деятельности; вместе с тем он вошёл в различные литературные круги столицы и скоро занял в них видное место. В доме А. Н. Пыпина он встречался со многими представителями науки и искусства: Н. П. Кондаковым, И. В. Ягичем, С. В. Ковалевской, В. С. Соловьёвым, М. А. Балакиревым.

Педагогическую деятельность Н. А. Котляревский начал на Высших женских курсах (Бестужевских) курсах, куда летом 1892 года был приглашён к чтению лекций по истории литературы Средних веков, в звании преподавателя. Звание это Нестор Александрович сохранял до 1898 года. В 1908 году, уже в звании профессора он один учебный год читал здесь свой курс «История русской литературы в 50-е и 60-е годы XIX века», легший в основу его книги «Канун освобождения». Следующий курс «Литературныя течения на Западе в первой половине XIX в.», послуживший основанием книги «Девятнадцатый век», он читал только в 1914/1915 учебном году. С 1893 года он был преподавателем Александровского лицея по кафедре истории литературы. Приглашался Котляревский также преподавать в Николаевскую Академию Генерального штаба, на Высшие курсы Лесгафта, Высшие историко-литературные курсы Раева и в Александровскую военно-юридическую Академию (с 1911).

Начиная с 1900 года Н. А. Котляревский через каждые два года избирался Обществом русских драматических писателей и оперных композиторов в члены жюри по присуждению Грибоедовской премии Общества. В 1900 году он, по приглашению председательствующего в Отделении русского языка и словесности Академии наук А. Н. Веселовского, взял на себя рассмотрение сочинений К. К. Случевского, представленных на соискание Пушкинской премии; в 1903 году он представил, ему же порученный, отзыв о труде Вл. Каренина о Жорж Санд, представленном на ту же премию; за этот отзыв, как и за предыдущий, Котляревский получил золотую Пушкинскую медаль и после этого, 23 сентября 1903 года, вошёл, по приглашению того же Веселовского, в число членов Комиссии по присуждению Пушкинских премий.

8 ноября 1906 года, по представлению А. Ф. Кони Н. А. Котляревский был избран в почётные академики по Разряду изящной словесности при Отделении русского языка и словесности Академии наук. Первым выступлением его в новом звании была речь памяти графа А. К. Толстого, произнесённая 21 января 1907 года и отмеченная Пушкинской золотой медалью. 1 февраля 1907 года он был избран в члены Комиссии по изданию сочинений Пушкина при II Отделении Академии Наук, в которой оставался, позже - в качестве председателя, до своей кончины. 14 Февраля 1909 года он был избран в ординарные академики по Отделению русского языка и словесности.

Незадолго до избрания ординарным академиком (9 января 1909 года) Котляревский получил от президента Академии приглашение принять на себя звание члена и участие в работе Комиссии по постройке памятника Пушкину в Санкт-Петербурге. После того, как 10 июня 1910 года академик С. Ф. Ольденбург передал ему управление делами Комиссии и подведомственного ей Пушкинского Дома, стал первым директором Дома.

Похоронен Н. А. Котляревский на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.

Труды

«М. Ю. Лермонтов. Личность поэта и его произведения» (Москва, 1891);
«Памяти Е. А. Баратынского» («Вестник Европы», 1895, июль) и несколько брошюр о современных ему поэтах.
«Мировая скорбь в конце прошлого и в начале нашего века» (магистерская диссертация; Санкт-Петербург, 1898);
«H. В. Гоголь. Очерк из истории русской повести и драмы» (Санкт-Петербург, 1903);
«Декабристы» (СПб: Летний сад, 2009. - 479 с.)
Пушкин как историческая личность. - Берлин: Научная мысль, 1925. - 260 с.

Серия основана в 1999 г.

В подготовке серии принимали участие ведущие специалисты Центра гуманитарных научно-информационных исследований Института научной информации по общественным наукам, Института философии Российской академии наук

Павлу Игнатьевичу Житецкому

Один из многих благодарных воспитанников Коллегии Павла Галагана

Предисловие

О личности Гоголя и его жизни, о заслугах его перед нашим обществом и о художественной ценности его произведений писано очень много. Все существенное достаточно выяснено, и все-таки тот, кто пожелал бы теперь вновь заговорить о Гоголе, не осужден всецело повторять старое.

Наш очерк не ставит себе целью подробно ознакомить читателя с биографией поэта. Гоголь уже нашел биографа редкой преданности и еще более редкой добросовестности. Кто хочет знать, как жил наш писатель, тот прочтет всю летопись его жизни в многотомном труде В. И. Шенрока , и если читателю случится иной раз устать при этом чтении, то он, вероятно, вспомнит, что в жизни каждого человека, даже и очень крупного, всегда бывают скучные моменты и малоинтересные дни. Для В. И. Шенрока при его беспредельной любви к Гоголю все прожитые поэтом дни были полны интереса, и биограф был прав со своей точки зрения. Наш очерк не имеет в виду стать детальным жизнеописанием художника. Внешние условия жизни Гоголя будут приняты нами в расчет лишь постольку, поскольку они прямо или косвенно влияли на его настроение или на образ его мыслей.

Наша работа не ставит себе также главной задачей выяснение художественной стоимости и общественного значения произведений Гоголя. Эта стоимость и значение давно определены. Место, занимаемое комедиями и повестями Гоголя в истории нашей словесности, было верно указано еще его современником Белинским. Оценка, им произведенная, хотя она и касалась преимущественно эстетической ценности созданий Гоголя, достаточно ясно намекала и на их общественную роль. Это общественное значение творчества Гоголя в связи с его значением художественным служило затем неоднократно предметом исследования. После Чернышевского, Аполлона Григорьева, А. Н. Пыпина и Алексея Н. Веселовского едва ли можно сказать что-либо новое по этому вопросу. Все знают, как вместе с Пушкиным Гоголь разделяет славу истинно народного художника, первого истинного реалиста в искусстве. Никто не станет теперь преувеличивать гражданских заслуг Гоголя и, с другой стороны, никто не просмотрит того решительного влияния, какое слова Гоголя оказали на наше самосознание.

Так же точно едва ли есть необходимость пересматривать вновь историю самого процесса художественной работы Гоголя – историю его «приемов мастерства». Примечания Н. С. Тихонравова к его классическому изданию сочинений нашего автора навсегда освободили историков литературы от труда над таким пересмотром.

Если признать, таким образом, что и биография поэта, и художественная и общественная стоимость его произведений, и, наконец, самые приемы его работы достаточно выяснены и описаны, то на долю исследователя, не желающего ограничиться лишь повторением, выпадает пересмотр двух до сих пор недостаточно разработанных вопросов.

Надлежит, во-первых, восстановить с возможной полнотой историю психических движений этой загадочной души художника и, во-вторых, исследовать более подробно ту взаимную связь, которая объединяет творчество Гоголя с творчеством предшествовавших и современных ему писателей.

Из этих двух задач первая не допускает полного решения. Гоголь унес с собой в могилу тайну своей души, этой загадочной души, психические движения которой были так сложны и так поражали современников. Внутренние мучения этого страждущего духа, разрешившиеся настоящей душевной болезнью, навсегда останутся полуобъяснимой загадкой. Исследователь принужден ограничиться лишь догадками – попыткой восстановить последовательную смену чувств и мыслей писателя по тем отрывочным словам и намекам, какие попадаются в его переписке и на некоторых интимных страницах его произведений.

Что же касается вопроса о том положении, какое занимают произведения Гоголя в ряду современных ему памятников словесного творчества, то решение этой задачи и возможно, и необходимо для правильной оценки литературной и общественной роли нашего писателя.

У Гоголя были помощники – писатели, которые своими трудами прокладывали ему дорогу или вместе с ним трудились над одной задачей и даже более пристально присматривались иногда к некоторым сторонам жизни, на которые наш сатирик не успел обратить должного внимания. Вот эта-то связь творений Гоголя с литературными памятниками его времени и остается пока не вполне выясненной. В старину один лишь Белинский, на глазах которого зрел Гоголь, оценивал его творчество в связи со всеми литературными новинками тогдашнего дня. После Белинского, который так много способствовал укреплению славы Гоголя, – эта слава окончательно заглушила память о всех сподвижниках нашего писателя, и о них забыли. Когда на смену Гоголя пришли его ученики – тогда еще меньше было поводов вспоминать о старом. О нем приходится, однако, теперь вспомнить, и в истории творчества нашего сатирика должно быть отведено место работе тех меньших сил, вместе с которыми ему удалось совершить свое великое дело. Рассказ об этой совместной работе Гоголя и его сподвижников и составит главную задачу нашего очерка. Мы постараемся выяснить, как фантазия русских писателей постепенно сближалась с русской действительностью и как велико было значение слов Гоголя в истории этого сближения жизни и вымысла.

При выполнении этой задачи нам нет нужды считаться со всем, что Гоголем было написано.

Литературная деятельность Гоголя, как известно, приняла в последние годы его жизни совсем особое направление. Художник-бытописатель превратился в моралиста-проповедника. Это превращение подготовлялось издавна, чуть ли не с первых шагов Гоголя на литературном поприще: никакого резкого перелома, никакого кризиса его творчество не испытало, но общий характер его незаметно и постепенно изменился. Наступил момент, когда воплощение жизни в искусстве стало Гоголя интересовать меньше, чем общий религиозно-нравственный смысл этой жизни и его обнаружение на практике общественных явлений. Это случилось приблизительно в середине 40-х годов, когда первая часть «Мертвых душ» была закончена, вторая набросана, первое полное собрание сочинений издано, когда вообще было создано все, что нам оставил Гоголь-художник.

Такое преобладание размышления над непосредственным творчеством в созданиях художника совпало с повышением в самом обществе интереса к разным практическим и теоретическим вопросам общественного характера, которые в конце 40-х годов стали овладевать мыслью наших публицистов и художников.

На долю Гоголя выпала, таким образом, совсем особая роль: в 30-х и в начале 40-х годов его произведения были самыми выдающимися литературными явлениями и вокруг них главным образом закипали всякие литературные споры; в конце 40-х годов тот же Гоголь являлся истолкователем разных общественных вопросов первостепенной важности. Действительно, какой бы строгой критике мы ни подвергали его известную «Переписку с друзьями», мы должны признать, что появление этой книги оказало большое влияние на возбуждение нашей общественной мысли и что сама эта книга была ответом писателя на те вопросы личной и социальной этики, которые тогда назревали, – ответом, исчерпывающим или поверхностным, верным или неверным – это, конечно, вопрос иной.

Таким образом, если в творчестве самого Гоголя и не признавать никаких резких переломов или поворотов, то все-таки история его литературной деятельности допускает деление на две эпохи, из которой одна характеризуется расцветом преимущественно художественного творчества поэта, а другая – стремлением его осмыслить и понять жизнь исключительно как проблему этическую и религиозную.

Котляревский, Нестор Александрович - историк литературы, сын Александра Александровича Котляревского. Родился 21 января 1863 года.

Обучался в Коллегии Павла Галагана (в Киеве) и в Московском университете (о студенческих годах Котляревского см. его воспоминания о В.П. Преображенском в "Старинных портретах"). Получил степень магистра всеобщей литературы за диссертацию: "Мировая скорбь". Преподавал в Императорском Александровском лицее, на высших женских (Бестужевских) курсах, историко-филологических курсах Раева, в военно-юридической академии. В 1906 году избран почетным академиком по разряду изящной словесности, а в 1909 году - ординарным академиком по отделению русского языка и словесности Императорской Академии Наук. Состоит начальником репертуара русской драмы Императорских театров, членом редакции "Вестника Европы", принимает участие в делах Литературного фонда. В брошюре: "Очерки новейшей русской литературы. I. Поэзия гнева и скорби" (Москва, 1890) Котляревский охарактеризовал творчество С.Я. Надсона. В 1891 году вышла книга Котляревского: "Михаил Юрьевич Лермонтов. Личность поэта и его произведения" (Санкт-Петербург, 1891); опираясь на накопившиеся к тому времени биографические материалы, автор дает общую характеристику личности поэта и излагает развитие его поэтического творчества (четвертое, дополненное издание вышло в 1912 году). В следующей своей книге: "Мировая скорбь в конце XVIII и в начале XIX века" (Санкт-Петербург, 1914) Котляревский, не углубляясь в детальные изыскания, дает общую, широкую характеристику "сентиментальной проповеди", "бури и натиска в мечтах", "мировой скорби, как вывода из пережитого", "демонических натур" и мотивов "примирения", поскольку все это отразилось в западных литературах на грани двух веков. В юбилейном для Белинского 1898-м году Котляревский редактировал "Избранные сочинения В.Г. Белинского" в издании О.Н. Поповой (2-е издание, 1907); кроме обширной вступительной статьи о Белинском, издание снабжено конспектами-обзорами и указателями, предметным и именным, благодаря ему оно весьма удобно для справок и школьного обихода. Работа Котляревского о творчестве Гоголя, напечатанная сначала в журнале "Мир Божий", вышла потом отдельным изданием (Санкт-Петербург, 1903; 4-е дополненное издание, Петроград, 1915). Задачей автора было "восстановить с возможной полнотой историю загадочной души художника и исследовать более подробно ту связь, которая объединяет творчество Гоголя с творчеством предшествовавших и современных ему писателей". Гоголь оценивается в связи с общим ходом русской литературы и критики, что и составляет главную ценность книги Котляревского. Появившиеся в разных журналах девятисотых годов статьи Котляревского о других писателях собраны им в книге: "Старинные портреты" (Санкт-Петербург, 1907); здесь даны характеристики Баратынского, Веневитинова, князя В.Ф. Одоевского, Белинского, Тургенева, графа А.К. Толстого; в приложении - воспоминания о В.П. Преображенском, упомянутые выше. В 1907 году вышла написанная отчасти по неизданным материалам Государственного архива книга Котляревского "Декабристы князь А.И. Одоевский и А.А. Бестужев-Марлинский", в 1908 году - тесно связанная с предыдущей книга о К.Ф. Рылееве. К тому же кругу литературных явлений относится книга Котляревского о "Литературных направлениях Александровской эпохи" (Санкт-Петербург, 1907, 2-е издание, Санкт-Петербург, 1913). Не переизданными остались статьи о литературной деятельности В.К. Кюхельбекера ("Русское Богатство", 1901, № 3 и 4), непосредственно примыкающие к работам о декабристах. В издании сочинения Пушкина, под редакцией С.А. Венгерова, Котляревскому принадлежат статьи о "Братьях-разбойниках" и о "Каменном Госте". Все перечисленные работы по русской литературе, в своей совокупности, составляют обширный обзор лирики, эпоса, драмы и критики Александровского и Николаевского времени. С 1910 по 1914 год в "Вестнике Европы" печатался обширный труд Котляревского: "Очерки из истории общественного настроения в России в шестидесятых годах прошлого века", заключающий в себе характеристику Чернышевского, Добролюбова и других публицистов того времени, в связи с художественной литературой и общественностью.

Нестор Котляревский

Николай Васильевич Гоголь. 1829–1842. Очерк из истории русской повести и драмы

Серия основана в 1999 г.

* * *

Павлу Игнатьевичу Житецкому

Один из многих благодарных воспитанников Коллегии Павла Галагана

Предисловие

Наш очерк не ставит себе целью подробно ознакомить читателя с биографией поэта. Гоголь уже нашел биографа редкой преданности и еще более редкой добросовестности. Кто хочет знать, как жил наш писатель, тот прочтет всю летопись его жизни в многотомном труде В. И. Шенрока, и если читателю случится иной раз устать при этом чтении, то он, вероятно, вспомнит, что в жизни каждого человека, даже и очень крупного, всегда бывают скучные моменты и малоинтересные дни. Для В. И. Шенрока при его беспредельной любви к Гоголю все прожитые поэтом дни были полны интереса, и биограф был прав со своей точки зрения. Наш очерк не имеет в виду стать детальным жизнеописанием художника. Внешние условия жизни Гоголя будут приняты нами в расчет лишь постольку, поскольку они прямо или косвенно влияли на его настроение или на образ его мыслей.

При выполнении этой задачи нам нет нужды считаться со всем, что Гоголем было написано.