Образ екатерины 2 в живописи. Иконография Екатерины II. — Насколько успешными оказались ее усилия
XVIII век – это век Русского Просвещения. Это век Екатерины II. Это век расцвета русской культуры. Трудно перечислить все, что было сделано в этой области во второй половине XVIII века. Сделано по инициативе просвещенного монарха для утверждения и прославления абсолютной монархии.
Век русского Просвещения – это век Разума, людей, ищущих пути к справедливости и гармонии для себя и для мира. В личностном сознании укрепилась мысль о достоинстве и величии человека, о возможностях его разума.
Просветительские философия и идеология в России были ориентированы на государственные и общечеловеческие ценности, и последние обладали значительной нравственной и культурной энергией. Конечной целью совершенного общества во всех, за небольшим исключением, просветительских идеологических и нравственных построениях эпохи полагался совершенный человек, и усилия русского человека в значительной мере были направлены на следование образцу идеального человека – гражданина. Но оценивая плоды правления Екатерины II в целом (а в XVIII века она оставалась на троне дольше, кто-либо чем из коронованных особ), приходим к выводу, что то была эпоха славы и могущества России, закрепившей за собой статус великой державы. Как признается Екатерина II в своих «Записках», что рано или поздно «станет самодержицей российской империи», и шаг за шагом, с замечательной последовательностью, шла к этой цели. Такая задача была в тех обстоятельствах под силу, пожалуй, только ее характеру. Екатерина очень последовательно и целенаправленно шла к тому, чтобы слыть «просвещенной монархией» и добивалась этого своим трудом и терпением.
Явные и скрытые парадоксы просвещенного екатерининского века, его внутренняя раздвоенность всегда интриговали русское общественное сознание. Вспомнить хотя бы А.С.Пушкина: Екатерина для него, с одной стороны - «Тартюф в юбке и короне», с другой – мудрая матушка – государыня «Капитанской дочки».
В литературе и живописи XVIII века мечта об идеальном правителе воплотилась в образе реального монарха, реального человека – императрицы Екатерины II. Чем должен быть великий правитель великой державы? Мудрым и сильным, отважным и гордым? А может быть, человечным, скромным, не чуждым человеческих слабостей? Эти два взгляда на государственного деятеля сосуществовали в то время в творчестве поэтов и художников, в сознании их современников. Эти два взгляда существуют и сегодня.
Цель – рассмотреть образ Екатерины II в поэзии, живописи XVIII века и в романе А.С.Пушкина «Капитанская дочка».
Сформулировав данную цель, мы будем решать следующие задачи:
1. Познакомиться с литературой по данной теме.
2. Определить, какие традиции изображения Екатерины сложились в русской живописи и поэзии XVIII века.
3. Определить, каким традициям изображения Екатерины следовали А. П. Сумароков, Г.Р. Державин, А. С. Пушкин
Краткая биография русской императрицы
Екатерина родилась в семье прусского генерала Христиана-Августа и Иоганны-Елизаветы из Гольштейн-Готторпского семейства. При рождении её звали София-Фредерика-Августа Ангальт-Цербстская. Родные звали её просто Фике. Она получила французское образование.
София приехала в Россию в 1744 году по приглашению Елизаветы Петровны, поскольку дядя Софии сватался к русской императрице, но умер до свадьбы. 28 августа 1744 года 15-летняя София сочеталась браком с 16-ти летним наследником российского престола Петром Фёдоровичем (будущим Петром III), сыном Анны Петровны (дочери Петра I) и Карла Фридриха. Приняв православие, Софья-Фредерика нарекается Екатериной Алексеевной. Брак был неудачен, у мужа появилась любовница Елизавета Воронцова.
5 января 1762 после смерти императрицы Елизаветы Петровны на престол вступил Пётр III. Последний вёл неразумную внешнюю и внутреннею политику, заключив союз с Пруссией, отменив ряд налогов и уравняв в правах православие и протестантизм, что привело к росту недовольства в русском обществе и особенно в гвардии. 9 июля 1762 года в результате государственного переворота, Екатерина была провозглашена императрицей. Коронация состоялась 13 сентября в Москве.
Екатерина Великая вслед за Петром I проводила активную политику, стремясь к укреплению Российской Империи и расширению её границ. Дипломатические усилия привели к разделу Польши между Россией, Австрией и Пруссией (1772, 1793 и 1795). К России отошла Белоруссия и Правобрежная Украина (1793), а также Курляндия и Литва (1795). В результате русско-турецких войн (1768-1774 и 1787-1792) к России были присоединены земли Новороссии (1774) (сейчас южная Украина), Крыма и Кубани. Основаны города Севастополь и Екатеринослав. Суворов уже ждал приказа идти на Стамбул, но Австрия отказалась помогать и поход был отменен. Косвенным итогом ослабления Османской Империи стало присоединение Грузии (1783).
В начале своего правления Екатерина пыталась провести общую политическую реформу, руководствуясь идеями Просвещения. Были проведены реформа Сената, административная реформа; открыт Смольный институт благородных девиц; введено оспопрививание; распространилось масонство; введены в обращение бумажные деньги –ассигнации; проведена секуляризация церковных земель; предпринята попытка созыва законодательной Комиссии; ликвидировано гетманство на Украине в и Запорожской сечи.
Эпоха Екатерины отмечена и восстанием под предводительством Емельяна Пугачёва (1773-1774).
Екатерина в живописи и литературе
Образ Екатерины Второй – «просвещенной монархини» - создавался в мифологизированном сознании эпохи. Она заключала в себе нечто (ум, энергию, одержимость), что потенциально способствовало возведению ее массовыми сознаниями эпохи на уровень мифологического персонажа.
Екатерина Вторая свои мысли реализовала через факты и действия, так она являясь просвещенной монархиней – была образцом эпохи.
С точки зрения идеи – характеристики Екатерины-законодательницы и ее времени интересно утверждение И. Богдановича:
Но все тебя поют едину
Поют и не пристанут петь
Премудрую Екатерину,
Что век златой дала узреть.
Строчка «Что век златой дала узреть» нас отсылает к веку золотому, безоблачному, полному гармонии и красоты, блага и счастья, бытовавшему в античной культуре. Современники всем сердцем желали наступления «золотого века» при Екатерине.
По определению С. М. Соловьева, И. И. Бецкого, отличительной чертой царствования Екатерины Второй помимо ее постепенных, не насильственных преобразований было то, как писал Н. М. Карамзин, что следствием очищения самодержавия от «примесей тиранства» были спокойствие сердец, успехи приятностей светских, знаний, разума.
Таким образом, век Екатерины Второй стал периодом рассвета культуры во всех сферах жизни России.
Памятники архитектуры, скульптуры, живописи, литературы, музыки – живые свидетели времени, донесшие до нас мечту об идеальном мире и идеальном человеке.
В XVIII столетии в русском искусстве – литературе и живописи сложились две вполне определенные традиции изображения Екатерины II.
Первая традиция связана с идеализацией и с возвеличиванием императрицы . Художники и поэты создают официальный, «парадный портрет» Екатерины, мудрого монарха, который проводит свои дни в трудах и заботах о благе народа.
Именно в царствование Екатерины II в России открываются первые институты и училища: Смольный институт в Петербурге, положивший начало женскому образованию в России, воспитательные дома в Москве и Петербурге, училище при Академии художеств, первое коммерческое училище и др.; под ее руководством проводится школьная реформа – впервые создаются народные училища, выпускаются первые уставы, инструкции, учебники, впервые организуется подготовка будущих учителей, вводится система общего начального образования всех сословий (за исключением крепостных крестьян). Именно годы правления Екатерины II знаменуются мощным расцветом русского художественного искусства – литературы, живописи, архитектуры, музыки. Открываются Эрмитаж – первое в России богатейшее собрание художественных коллекций (1764), первый русский университет (1755) и Академия художеств (1757).
В соответствии со второй традицией изображения Екатерины II императрица представала как обыкновенная земная женщина, не чуждая человеческим чувствам и настроениям (камерные, интимные портреты).
Первая традиция нашла отражение в произведениях художников П.А.Антропова и Д.Г.Левицкого, поэтов Г.Р.Державина и А.П.Сумарокова.
В русском живописном искусстве XVIII века происходит расцвет портретной живописи, ведущим жанром становится парадный портрет. Два крупнейших русских портретиста XVIII века – А.П.Антропов и Д.Г.Левицкий – посвятили свои полотна Екатерине II.
Наиболее ярко образ Екатерины II в соответствии с первой традицией предстает в известном «Портрете Екатерины II-Законодательницы в храме Богини Правосудия», выполненном знаменитым русским художником XVIII века Д.Г.Левицким (1783) (см. Приложение № 1).
Идею этого портрета породил век просветительства. Портрет Д.Г.Левицкого создан на основе аллегории, художник представил Екатерину жрицей богини правосудия Фемиды. Как объяснил сам художник, он хотел изобразить Екатерину «законодательницей», жрицей Фемиды, богини Правосудия. Императрица сжигает снотворные маки не алтаре Отечества, принося ему в жертву свои сон и покой. У подножия алтаря лежат книги справедливых законов, вдали видно море с кораблями – намек на завоевание Крыма. Эта аллегория – воплощение идеи «просветителей» об «истинном монархе», который сам, прежде всего, должен был быть первым гражданином Отечества. Это произведение художника – в чистом виде «парадный портрет». Никаких царственных регалий на Екатерине нет: вместо императорской короны она увенчана лавровым венком, украшающим гражданскую корону. Екатерина, по замыслу Левицкого, - это идеальная правительница, просвещенная государыня, служительница правосудия и закона.
Живописность, роскошь красок, пышная, парадная обстановка также подчеркивает «парадность» Екатерины II, в которой художник видит лишь государственного деятеля.
В литературе классицизма с его доминирующими высокими жанрами оды, трагедии и ораторской речи героями были преимущественно цари, политические деятели и полководцы. Поэты-классицисты «рисовали» в своих произведениях парадный портрет Екатерины II, изображая не конкретного человека, а свою мечту об идеальном, просвещенном государе, мудром, справедливом, пекущемся о людях монархе – таковой им казалась Екатерина в первые годы после восшествия на престол. Произведениям этих поэтов присущи торжественный, иногда даже вычурный стиль, восторженное, «коленопреклоненное», абстрактное, лишенное конкретного изображения описание императрицы, уподобленной богам. Так, М.М.Херасков в торжественной оде Екатерине II (1763) упоминает «богини лик прекрасный»; «Вознеси богине славу / Выше солнца наконец!» - восклицает А.П.Сумароков в своей «Оде государыне императрице Екатерине Второй на день ее тезоименитства 1762 года ноября 24 дня».
В произведениях этих поэтов мы не встретим описание внешности Екатерины II, ее нравственного облика, характерных качеств; в своих произведениях авторы славословят императрицу, откровенно выражают свое восторженное отношение к ней.
Две торжественные оды посвятил Екатерине II один из наиболее крупных представителей русской литературы середины XVII века А.П.Сумароков (1717-1777).
В «Оде государыне императрице Екатерине Второй на день ее тезоименитства 1762 года ноября 24 дня» поэт называет Екатерину «премудрой», «красой держав, красой корон», сравнивает ее с богинями мудрости и справедливости – Минервой и Астреей.
В другой своей «Оде государыне императрице Екатерине Второй на день ее рождения 1768 года апреля 21 дня» Сумароков представляет Екатерину как идеального монарха, разумного, мыслящего, «души необычайной»:
Мыслит так о славе трона:
Мне обширная страна
К исправлению закона
От небес поручена.
Я во дни моей державы
Не ищу иной забавы
Кроме счастия людей.
Все, что можно, в них исправлю,
Пользу им и честь оставлю
Диадеме я своей…
Мне сие в трудах отрада,
Сей хочу я плеск примать,
Что в России все мне чада,
Что в России всем я мать…
Несколько произведений посвятил Екатерине II Г.Р.Державин – «Видение мурзы», «Фелица» и «Изображение Фелицы».
В оде Г.Р.Державина «Видение мурзы» (1790) дан образ Екатерины II, очень похожий по смыслу, стилистике на популярный в XVIII веке портрет Екатерины II - Законодательницы, выполненный художником Д.Г.Левицким. «Это – живописная ода, - отмечает Г.В.Жидков, - эффектно задуманная и мастерски выполненная, Недаром образ, созданный здесь Левицким, лег в основу строф «Видение мурзы». «Видение» «чудесно», которое «узрел» автор, представляет собой не что иное, как очень обстоятельное и красивое описание холста Левицкого».
Между живописью Левицкого и поэзией Державина очень много общего – многокрасочность стихов и живописи, аллегория. Портрет словесный почти в точности соответствует портрету живописному:
Виденье я узрел чудесно:
Сошла со облаков жена,
Сошла – и жрицей очутилась
Или богиней предо мной…
…На жертвенном она жару,
Сжигая маки благовонны,
Служила вышнюю божеству…
Поэт очень точно воспроизводит содержание картины, придерживается ее цветовой гаммы: описывает «серебряную волну» наряда, «сафировые» очи, деятельно воспроизводит ленту Владимирского ордена:
Одежда белая струилась
На ней серебряной волной;
Градская на главе корона,
Сиял на персях пояс злат;
Из черно-огненна виссона,
Подобный радуге, наряд
С плеча десного полосою
Висел на левую бедру…
Оде Г. Р. Державина, как и его современникам-поэтам, присущи тот же возвышенный стиль, то же уподобление Екатерины богине (трижды), ангелу («Мой бог! Мой ангел во плоти!», - восклицает поэт); он называет Екатерину «венценосной добродетелью» и, отмечая, что дела императрицы «суть красоты», выражает трепетное отношение творца к созданному им образу:
Как славу, как луну поставлю
Твой образ будущим векам;
Превознесу тебя, прославлю;
Тобой бессмертен буду сам.
Вторая традиция изображения Екатерины II в живописном искусстве нашла выражение в произведениях русских художников Е.П.Чемесова и В.Л.Боровиковского, некоторых иностранных художников - Фосойэ и Диконсона, в литературе – у уже упомянутого поэта Г.Р.Державина.
Самым талантливым и характерным является портрет Екатерины II кисти Владимира Лукича Боровиковского (1757-1825).
В. Л. Боровиковский (см. Приложение № 2) отказался от традиции изображать Екатерину в виде «богоподобной» царицы, величественной «земной богини» (как, например, Левицкий). Художник старался избежать парадности, официальности в этом по жанру «парадном» портрете. Его заслугой является то, что он представил Екатерину II как простого обыкновенного человека. Он изображает императрицу в домашнем платье во время прогулки в парке со своей любимой левреткой. Ее туалет подчеркнуто прост, скромен, отсутствуют всякие парадные регалии, атрибуты царской власти (скипетр, корона, держава и пр.) Гостеприимным жестом радужной хозяйки она приглашает полюбоваться своей усадьбой. Здесь нет пышных, ярких красок, как на портрете Д.Г.Левицкого: голубовато-холодный колорит портрет так же скромен и благороден, как и сам образ императрицы. Простоте и человечности образа Екатерины II способствует скромная красочная гамма (переливающиеся оттенки серебристо-голубых и зеленых тонов), изображение окружающей обстановки: зеленая купа деревьев справа и сзади образуют глухой тон, на котором спокойно вырисовывается светлая фигурка; левее открывается вид на зеркальное озеро с замыкающей даль Чесменской колонной. Скромная поза, спокойное лицо с умными проницательными глазами и легкой полуулыбкой, отсутствие торжественного, пышного одеяния и парадного интерьера – все это отличает изображение Екатерины II в портрете В.Л.Боровиковского от портрета другого выдающегося художника XVIII века Д.Г.Левицкого. Недаром многие литературоведы отмечают, что портрет Екатерины кисти Боровиковского близок к тому «домашнему» образу императрицы, который дал Пушкин в повести «Капитанская дочка».
Стремление «очеловечить» образ императрицы в конце XVIII века проявляется и в литературе, в частности в творчестве Г.Р.Державина – его оде «Фелица» (1782). Г. Р. Державин в оде «Фелица» искренне выразил свои монархические чувства. Екатерину Вторую он прославил как образец «просвещенного монарха». Для своей оды он воспользовался сюжетом и персонажами ее аллегорической «Сказки о царевиче Хлоре», написанной в условно «восточном» стиле. Оттуда он взял имя Фелица, которым в сказке была названа богиня добродетели. В оде Фелица – это сама Екатерина Вторая.
Новаторство Державина проявилось в том, что он изображает Екатерину уже не «богиней», а человеком на троне. Государыня предстает в образе героини сказки, сочиненной императрицей, Фелицы.
Фелица, т.е. Екатерина, ведет себя как простые смертные: она ходит пешком, ест, читает, пишет, даже шутит:
Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком.
И пища самая простая
Бывает за твоим столом…
Литература и искусство разрабатывали образ идеального монарха, «просвещенной монархини», и это нашло отражение в оде Р. Г. Державина. Поэтому еще более выигрышным для создаваемого Державиным образа государыни становится перечисление ее повседневных забот, направленных на увеличение благосостояния нации:
Фелицы слава,слава Бога,
Который брани усмирил;
Который сира и убога
Покрыл, одел и накормил;
…Равно всех смертных просвещает,
Больных покоит, исцеляет,
Добро лишь для добра творит.
….Развязывая ум и руки,
Велит любить торги, науки
И счастье дома находить.
В отличие от «парадных» описаний Екатерины Державин отмечает и черты внутреннего облика Екатерины: ее скромность, чувство долга, проницательность, снисходительность к человеческим слабостям и недостаткам. В «Фелице» раскрывается державинская формула «будь на троне - человек»:
Едина ты лишь не обидишь,
Не оскорбляешь никого,
Дурачествы сквозь пальцы видишь,
Лишь зла не терпишь одного;
Проступки снисхожденьем правишь,
Ты знаешь прямо цену их…
Екатерина II в оде Державина «нимало не горда», «любезна и в делах, и в шутках», «приятна в дружбе», «великодушна», потому он называет ее «ангелом коротким», «мирным».
Как и его предшественники Ломоносов и Сумароков – Державин находился во власти представлений о просвещенной абсолютной монархии как идеальном для России государственном строе. Державин пытался показать, что в основе положительных качеств Екатерины Второй как правительницы лежат ее человеческие свойства. Его «Фелица» потому так успешно справляется со своими государственными обязанностями, что она сама человек, а не бог, не сверхъестественное существо и понимает все человеческие потребности и слабости. Державин не ограничился «Фелицией»: мысли и образы этой оды развивались и в «Изображении Фелицы», и в «Видении Мурзы», и в оде «На счастье».
Образ идеальной правительницы – Фелицы – в одах Державина меняется, у него появляется критическое отношение к императрице, которую он так опоэтизировал прежде. Таким образом, Г.Р.Державин, показывая достоинства императрицы, ее таланты и способности, вместе с тем стремился показать, что в основе положительных качеств Екатерины II как правительницы лежат ее чисто человеческие свойства.
Екатерина II в романе Пушкина «Капитанская дочка»
Изображение Екатерины II в романе Пушкина «Капитанская дочка», как уже давно отметили ученые, соответствует второй традиции изображения императрицы в литературе и живописи XVIII века; в частности, исследователи отмечают тесную связь образа Екатерины в эпизоде повести с портретом В.Л. Боровиковского «Екатерина II на прогулке в Царскосельском парке» (см. Приложение № 2)..
Еще в 1937 году Виктор Шкловский тонко заметил: «Пушкин дает Екатерину по портрету Боровиковского. Портрет относится к 1781 году, был обновлен в памяти гравюрой Уткина в 1827 году. Эта гравюра ко времени написания «Капитанской дочки» была у всех в памяти. На портрете Екатерина изображена в утреннем летнем платье, в ночном чепце; около ее ног собака; за Екатериной деревья и памятник Румянцеву. Лицо императрицы полно и румяно». Аналогичные мысли высказывает и талантливый литературовед Ю.М.Лотман в своих исследованиях о Пушкине: «В исследовательской литературе с большой тонкостью указывалось на связь изображения императрицы в повести с известным портретом Боровиковского».
А.С.Пушкин ценит в историческом деятеле, монархе способность проявлять «человеческую самостоятельность» (Ю.М.Лотман), человеческую простоту.
Представляется важным сделать некоторое отступление, касающееся личных качеств Екатерины II. Как отмечают историки, она была личностью незаурядной: умна, проницательна, достаточно образована. За 17 лет, прошедших с момента ее приезда в Россию до восшествия на престол, она старательно изучала страну, в которой ей было предопределено жить и царствовать, - ее историю, обычаи и традиции, культуру; достаточно вспомнить упорное самообразование Екатерины до прихода к власти – старательное изучение неродного для нее русского языка, усердное чтение книг – первоначально французских романов, а затем трудов философов – просветителей, историков, сочинений известных юристов и экономистов. Завоевывая репутацию будущей русской государыни, Екатерина проявила недюжинный ум, понимание людей, способность нравиться им, умение находить единомышленников и внушать им доверие. Интерес представляют «Автобиографические записки» Екатерины II, которые проливают свет на личность и деятельность императрицы. «Записки» были написаны ею по-французски, изданы в 1859 году в Лондоне А.И.Герценом. И, хотя нельзя не согласится с мнением многих критиков о том, что в этих «Записках» императрица не была вполне искренней (еще в раннем детстве жизнь научила ее хитрить и притворяться), тем не менее они дают представление о Екатерине, привлекающей к себе многих художников и поэтов. В этом плане нам особенно интересен один из фрагментов «Записок» - «Нравственные идеалы Екатерины II», позволяющий, с определенной степенью коррекции, углубить наше представление о неординарной личности Екатерины II:
«Будьте мягки, человеколюбивы, доступны, сострадательны и щедры; ваше величие да не препятствует вам добродушно снисходить к малым людям и ставить себя в их положение, так чтобы эта доброта никогда не умоляла ни вашей власти, ни их почтения. Выслушивайте все, что хоть сколько-нибудь заслуживает внимания... Поступайте так, чтобы люди добрые вас любили, злые боялись и все уважали.
Храните в себе те великие душевные качества, которые составляют отличительную принадлежность человека честного, человека великого и героя…
Молю Провидение, да напечатлеет оно эти немногие слова в моем сердце и в сердцах тех, которые их прочтут после меня».
Эти черты духовного облика Екатерины нашли отражение в повести А.С.Пушкина «Капитанская дочка». В образе Екатерины II воплотилась мечта гениального русского писателя о подлинно человеческих отношениях. Именно то, что «в Екатерине II, по повести Пушкина, на ряду с императрицею живет дама средних лет, гуляющая по парку с собачкой, - подчеркивает Ю.М.Лотман, - позволил ей проявить человечность. «Императрица не может его (Гринева) простить, - говорит Екатерина II Маше Мироновой. Однако она – не только императрица, но и человек, и это спасает героя».
Исследователи, рассматривая связи литературы и живописи, справедливо отмечают: «…Если живописный портрет – это всегда как бы остановленное во времени мгновение, то словесный портрет характеризует человека «в действиях» и «поступках, относящихся к разным моментам его биографии и творчества».
В эпизоде, который условно можно назвать «Встреча Маши Мироновой с Екатериной II», Пушкин лаконично вместе с тем выразительно описывает внешность Екатерины, ее поведение, особенности характера, стиль разговора и манеру общения. "На другой день рано утром Марья Ивановна проснулась, оделась и тихонько пошла в сад. Утро было прекрасное, солнце освещало вершины лип, пожелтевших уже под свежим дыханием осени. Широкое озеро сияло неподвижно. Проснувшиеся лебеди важно выплывали из-под кустов, осеняющих берег. Марья Ивановна пошла около прекрасного луга, где только что поставлен был памятник в честь недавних побед графа Петра Александровича Румянцева.
Вдруг белая собачка английской породы залаяла и побежала ей навстречу. Марья Ивановна испугалась и остановилась. В эту самую минуту раздался приятный женский голос: «Не бойтесь, она не укусит». И Марья Ивановна увидела даму, сидевшую на скамейке противу памятника. Марья Ивановна села на другом конце скамейки. Дама пристально на нее смотрела; а Марья Ивановна, со своей стороны бросив несколько косвенных взглядов, успела рассмотреть ее с ног до головы. Она была в белом утреннем платье, в ночном чепце и в душегрейке. Ей казалось лет сорок. Лицо ее, полное и румяное, выражало важность и спокойствие, а голубые глаза и легкая улыбка имели прелесть неизъяснимую..."
В повести Пушкина, как и на портрете Боровиковского, перед нами предстает дама средних лет («лет сорока», - пишет автор), в домашнем наряде – «в белом утреннем платье, в ночном чепце и душегрейке», гуляющая по саду с собачкой. Пушкин вводит в эпизод описание пейзажа, которое близко к тому пейзажному фону, на котором изображена Екатерина II в картине Боровиковского: пожелтевшие липы, кустарники, широкое озеро, прекрасный луг, «где только что поставлен был памятник в честь недавних побед графа Петра Александровича Румянцева». У Екатерины «полное и румяное» лицо, «приятное и спокойное», выражающее «нежность и спокойствие», с голубыми глазами и легкой улыбкой. Писатель подчеркивает приятный и ласковый голос императрицы, ее привлекающую симпатии манеру общения и разговора: она первая прервала молчание, разговорилась с Машей; говорила ласково с улыбкой, «подняла и поцеловала», «обласкала бедную сироту», обещала позаботиться о ее будущем. Пушкин раскрывает особенности характера Екатерины, подчеркивает неоднозначность ее образа: она может быть строгой, холодной, когда дело касается ее врагов, вспыльчивой при виде несогласия, противоречия ее словам и мнению (как она «вспыхнула», когда Маша не согласилась с тем, что Гринев «безнравственный и вредный негодяй», примкнувший к Пугачеву!). Вместе с тем в ней доминируют, и это подчеркивает Пушкин, такие черты характера, как отзывчивость, милосердие, умение быть благодарной («…я в долгу перед дочерью капитана Миронова…. Я беру на себя устроить ваше состояние»). Писатель отмечает простоту Екатерины II (императрица вняла сироте, дочери простого коменданта далекой крепости), ее готовность помочь бедной девушке и Гриневу, внимательность (внимательно выслушала Машу, поняла ее, отправила домой не пешком, а в придворной карете). В этом эпизоде повести Пушкин открыто выражает свое отношение к Екатерине: «…голубые глаза и легкая улыбка имели прелесть неизъяснимую», «Все привлекало сердце и внушало доверенность», - пишет он. Самый стиль описания, спокойная манера повествования, лексика, избираемая писателем, подчеркивают его отношение к Екатерине II: не единожды употреблены такие слова, как «улыбка» (трижды), «приятный» (голос, лицо), «ласковый» (голос), «ласково» (обратилась), «обласкав» (бедную сироту).
Некоторые исследователи считали, что такое изображение Екатерины II, человеческое, а не «условно одическое» (Ю.М.Лотман), связано со стремлением «снизить» ее образ, более того, «разоблачить» ее как недостойную своего государственного предназначения правительницу. Представляется более справедливой точка зрения Ю.М.Лотмана, который убежден в том, что в Екатерине II воплощен пушкинская мечта о подлинно человеческих отношениях, способности монарха подняться над жестоким веком, «сохранив в себе гуманность, человеческое достоинства и уважение к живой жизни других людей».
Подобное изображение Екатерины II в повести «Капитанская дочка» связано с мировоззрением позднего Пушкина, который считал важнейшими качествами монарха умение быть милостивым, милосердным (неслучайно, что тема милосердия – одна из основных в творчестве Пушкина последних лет: поэт полагал одной из самых своих главных духовных заслуг то, что он «милость к падшим призывал» (стихотворение «Памятник»), а также быть простым в отношениях с людьми (человеческая простота, по его мнению, составляет основу величия, об этом он говорит в стихотворении «Полководец»). В основе изображения А.С.Пушкиным образа Екатерины II в повести лежит мечта гениального русского писателя о таком государственном строе, который был бы основан на человеческих отношениях, и о такой политике, которая, как точно определяет Ю.М.Лотман, «возводит человечность в государственный принцип, не заменяющий человеческие отношения политическими, а превращающий политику в человечность».
Но нельзя забывать, что образ Екатерины II во многом противопоставлен образу Емельяна. Пугачев появлялся в повести из «мутного кружения метели» неким оборотнем, исчадьем ада: «что-то черное», «или волк, или человек». Не зря Савельич крестится и читает молитву перед «резиденцией» самозванца, на которой как бы лежит отсвет адского пламени: красные рубахи, кафтаны и «рожи», блистающие глаза, сальные свечи. Да и стоит этот «дворец» «на углу перекрестка» - Место, по народным поверьям, нечистое. Императрица возникает в обстановке райского сада ангельским голубоглазым видением: в белом платье, с белой собачкой, окруженная белыми лебедями. И когда мы читаем, как в этом саду солнце освещает пожелтевшие вершины лип, то вспоминаем бумажное золото на стенах избы Пугачева. Самозванец пытается украсить себя искусственным величием - наделенная властью от Бога кажется обыкновенною дамой. Но оба образа неоднозначны. Ангельский ореол Екатерины меркнет, если вспомнить, что это ее именем у людей вырывали языки и ноздри, арестовывали невиновных, вершили неправедный суд. А Пугачев, хоть и окружен дьявольского вида подручными, все же сидит «под образами», а лев и орел, которым уподобляется бунтовщик в одном из эпиграфов и в калмыцкой сказке, - не только царственные хищники, но и символы евангелистов. В связи с разработкой концепции государственных отношений для Пушкина очень актуальным был образ царя. В повести этот образ персонифицирован в двух лицах: Екатерины и Пугачева (в соответствии с двумя полярными представлениями о законности у крестьянства и правительства). Идеальные черты, приданные Пушкиным правителям, проявились в их отношении к Гриневу. Пугачев руководствуется не только логикой ума, то есть законами своего лагеря, но и «логикой сердца»: «Казнить так казнить, жаловать так жаловать: таков мой обычай». Он спасает Петра Гринева и Машу Миронову вопреки законам стана, и в этой непоследовательности обнаруживаются лучшие качества его характера.
Таким образом, взгляды автора становятся очевидными: в их основе лежит стремление к политике, которая возводит человечность в ранг государственного принципа. Любой правитель должен прежде всего руководствоваться своими чувствами, а уж потом долгом. Несомненно, Пушкин понимал, что его теория во многом утопична. Создавая ее, он противопоставил свой идеал существующему миропорядку.
Заключение
Время Екатерины Второй видится одним из блестящих периодов российской истории, временем подлинного величия Державы Российской. Жаль, что современный человек поневоле мало искушен в подробностях старинной жизни, что забылись великие события прошлого, которыми можно и должно гордиться. Почти стерлись из общественной памяти имена людей, чьи воля, разум и талант служили России.
Екатерина возвысила Россию на степень чести и славы, показав Европе, что россияне, мудро управляемые, да всего достигнуть могут.
Екатерина Вторая была необыкновенная монархиня. Она имела все достоинства, присущие великому государю. От прочих всех держав она получила особое уважение и держала в руках свои весы политической системы Европы. Хотя в сознании же многих поколений людей она остается лишь лицемерной правительницей, но не следует забывать, что при всей неординарности и противоречивости личности Екатерины Второй и результаты ее правления все чаще отмечается, что в сравнении с предшествующими эпохами правления ее время утвердило славу и могущество России как великой державы.
Екатерина Вторая умела окружать себя умными и деловыми людьми. Именно в ее эпоху выдвинулся ряд крупнейших, государственных, политических, военных деятелей, и творцов культуры, поддерживаемых и вдохновляемых монархиней. Галерея портретов дает полное представление о русском обществе того времени. С живописных полотен А. П. Антропова, Ф. С. Рокотова, Д. Г. Левицкого, В.Л.Боровиковского, других художников на нас смотрит сама Екатерина со всеми императорскими знаками власти, являющаяся образцом этой эпохи, диктующая свои нормы, и представители высших аристократических кругов, военные, чиновники, духовенство, писатели, поэты, актеры, музыканты, провинциальные помещики, мастеровые, крестьяне.
В живописи, поэзии XVIII века мы видим две традиции изображения Екатерины II – Екатерина-законодательница и Екатерина – обыкновенная женщина. И то, и другое очень важно для художников, поэтов того времени, и для А. С. Пушкина. Невольно вспоминаешь стихи Г. Р. Державина, посвященные рождению внука Екатерины Второй, в которых поэт обращается к царственному младенцу:
Будь страстей твоих владыка,
Будь на троне человек!
Мотив гуманизма в период правления Екатерины Великой становится характерным для всех сфер культуры. Для новой идеологии главной становится проблема утверждения подлинной человечности во всех областях жизни.
Список использованной литературы
1. Анисимов Е.В., Каменский А.Б. Россия в XVIII – первой половине XIX века: История. Исторические документы. – М.: Мирос, 1994.
2. Бердяев Н.А. Русская идея // Русская литература – 1990. - №2-4.
3. Брикнер А.Г. История Екатерины Второй. Т.1. – М.: Современник, 1991.
4. Брикнер А.Г. История Екатерины Второй. – М.: Сворог и К, 2000.
5. Валицкая А.П. Русская эстетика XVIII века: историко-проблемный очерк просветительской мысли. – М.: Наука, 1990.
6. Век Просвещения: Век XVIII: документы, мемуары, литературные памятники. – М.: Наука, 1986.
7. Водовозов В. Очерки из русской истории XVIII века. – СПб.: Типография Ф.С.Сущинского, 1982.
8. Державин Г.Р. Оды. – Л.: Лениздат, 1985..
9. Державин Г.Р. Сочинения: Стихотворения; Записки; Письма. – Л.: Художественная литература, 1987. – 504 с.
10. Екатерина II. Сочинения Екатерины II. – М.: Современник, 1990.
11. Живов В.М. Государственный миф в эпоху Просвещения и его разрушение в России
12. Сумароков А. Собрание сочинений в 2 томах. М., 2000.
13. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: быт и традиции русского дворянства (XVIII – начало XIX века). – СПБ.: Правда, 1994.
14. Пушкин А. С. Капитанская дочка. М., 1975.
Цветаева М. Сочинения в 2 т. М.: Художественная литература, 1984.
Образ Екатерины II в живописи и поэзии XVIII века и в романе А.С. Пушкина "Капитанская дочка"
XVIII век - век русского Просвещения. Это век Екатерины Второй. Это век расцвета русской культуры. Явные и скрытые парадоксы просвещенного екатерининского века, его внутренняя раздвоенность всегда интриговали русское общественное сознание. В литературе и живописи XVIII века мечта об идеальном правителе воплотилась в образе реального монарха, человека - императрицы Екатерины. Каким должен быть великий правитель великой державы: мудрым и сильным, отважным и гордым, а может быть, человечным и скромным?
Архив материалов: 572836.zip
Калашникова Надежда Васильевна Педагог-руководитель
Образовательное учреждение: МБОУ СОШ №18, г.Полевской, Свердловская обл.
Должность: учитель литературы
Работы учащихся:
Сезон 2006 / 2007
Загадки Невьянской башни
Раздел: Краеведение
`Напиши мне письмецо`. Фронтовые письма
Раздел: Литературоведение
Сезон 2008 / 2009
Берёза моя, берёзонька!
Раздел: Литературоведение
Кавказ в жизни и творчестве М.Ю. Лермонтова
Раздел: Литературоведение
Образ города в стихах полевских поэтов
Раздел: Литературоведение
Образ Екатерины II в живописи и поэзии XVIII века и в романе А.С. Пушкина `Капитанская дочка`
Раздел: Литературоведение
Образ Ивана Грозного в русской литературе
Раздел: Литературоведение
Образ кошки в русской литературе
Раздел: Литературоведение
Тема `маленького человека` в русской литературе XIX века
Раздел: Литературоведение
Сезон 2010 / 2011
Душа моя - скрипка
Раздел: Искусствоведение
Сезон 2011 / 2012
`Хорошо там и тут, где по имени зовут`
Разделы: Конкурс Учебный проект, Лингвистика, Русский язык
Статьи автора
представленные на учительский фестиваль педагогических идей Открытый урок
`Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой...`. Итоговый урок по былинам, 6-й класс
Конкурс чтецов, посвященный Дню матери `И все-таки лучше всех на земле мама. Моя мама`
Мифы народов мира. Урок-соревнование по литературе в 6-м классе
Самыми известными живописцами середины XVIII столетия яв-ляются Иван Яковлевич Вишняков (1699-1761) и Алексей Петро-вич Антропов (1716-1795). Главным жанром, в котором работали эти мастера, был портрет.
Алексей Антропов
В живописи Антропова приёмы барокко соединялись с реалистической традицией Никитина.
Портрет Измайловой
А. М. Измайлова — подруга императрицы Елизаветы Петровны . В моло-дости слыла красавицей. Однако ко времени создания портрета это была уже стареющая чопорная особа. Антропов изображает её без всяких при-крас, с предельной честностью: грузная фигура, полное лицо с густо на-сурьмлёнными по тогдашней моде бровями, ярким румянцем на щёках и чуть слезящимися глазами. Художник старается передать главное — само-уверенный, властный и в то же время живой характер Измайловой. Удиви-телен колорит портрета.
Иван Вишняков
По заказу Академии художеств Лосенко создал картину «Влади-мир и Рогнеда». На ней художник изобразил тот момент, когда нов-городский князь Владимир просит прощения у Рогнеды — дочери полоцкого князя, за то, что он убил её братьев и отца, а саму взял на-сильно в жены.
Фёдор Степанович Рокотов
Ф. С. Рокотов родился в подмосковном селе Воронцове, в семье кре-постных князя Репнина. Учился в Академии художеств. Получив звание ака-демика, переехал в Москву. Здесь он прожил около 40 лет и создал множе-ство полотен.
Рокотов создавал портреты. Причём не парадные, а камерные. Чаще всего это погрудные изображения с разворотом фигуры. Ли-цо человека, как правило, выхвачено потоком света из таинствен-ного полумрака фона. Художник старается уловить особенности внутреннего мира своих героев. Всмотритесь в изображение А. П. Струйской. На лице восемнадцатилетней женщины отрази-лись тонкая задумчивость, незащищённость, душевная чистота. Ф. С. Рокотов — самый поэтичный русский портретист XVIII столетия.
Дмитрий Григорьевич Левицкий
Д. Г. Левицкий родился на Украине, в семье священника. Его отец увлекался гравироваль-ным искусством. Основам живописи Дмитрия Григорьевича обучил художник А. П. Антропов.
Около 1758 г. Д. Г. Левицкий переехал в Пе-тербург. Слава к нему пришла в 1770 г., когда на летней академической выставке были пред-ставлены шесть выполненных им картин. Материал с сайта
Левицкий вошёл в историю как создатель парадного портрета. Яркий тому пример — портрет Прокофия Демидова, человека сложного и противоречи-вого. Баснословный богач, ловкий предприни-матель, щедрый благотворитель, странный чу-дак, а порой даже самодур. Он изучал ботани-ку, составил и подарил Московскому универ-ситету гербарий, основал Петербургское Ком-мерческое училище и Воспитательный дом в Москве. Поза П. Демидова обычна для па-радного портрета: повернувшись к зрителю на три четверти, он величественным жестом ука-зывает на горшки с цветами. Но в то же время одежда (халат, колпак на голове), лейка, на которую он опирается, а главное, выражение лица выпадают из привычных канонов парад-ной живописи.
Владимир Лукич Боровиковский
В. Л. Боровиковский родился в семье казака, в украинском горо-де Миргороде, где провёл первые 30 лет своей жизни . Все мужчины его семьи занимались иконописью. Начинал с неё и юный Влади-мир. В 1787 г. Екатерина II , совершая поездку по Украине, обрати-ла внимание на работы художника. Боровиковский был приглашён в Петербург. В столице он познакомился с Левицким и многому у него научился. Поскольку В. Л. Боровиковский пришёл в искус-ство позже других живописцев, в его творчестве отчётливо прояви-лись черты нового художественного стиля — сентиментализма (от франц. sentiment — «чувство»). Главной задачей художника бы-ло передать чувства и эмоции.
Если вглядеться в портрет Марии Лопухиной, то видна изящная поза, томный взгляд, задумчивое лицо девушки, поле золотой ржи с васильками за её спиной — все это создавало настроение мечтательности и лёгкой грусти.
Картинки (фото, рисунки)
А. П. Антропов. Портрет статс-дамы А. М. Измайловой, урождённой Нарышкиной. 1759 г.
И. Я. Вишняков. Портрет Сарры Элеоноры Фермор. 1750 г.
А. П. Лосенко. Владимир и Рогнеда
А. П. Лосенко. Прощание Гектора с Андромахой
Ф. С. Рокотов. Портрет А. П. Струйской, урождённой Озеровой. 1772 г.
Ф. С. Рокотов. Портрет В. И. Майкова. 1775 г.
Д. Г. Левицкий. Портрет П. А. Демидова
В. Л. Боровиковский. Портрет сестёр княжон А. Г. и В. Г. Гагариных
Цели доклада: изучение культуры и искусства при Екатерине 2, в том числе живописи, театра, образования, науки, литературы
Задачи доклада : проинформировать аудиторию об особенностях культуры и искусства середина 18 века
Введение
Екатери́на II Великая (Екатерина Алексе́евна; при рождении София Фредерика Августа Ангальт-Цербстская)-одна из выдающихся императриц России, правившая в 1762 - 1796 годах. Она проводила политику просвещенного абсолютизма.
Просвещенный абсолютизм- политика, принимавшая форму следования идеям Просвещения; выражалась в проведении реформ, уничтожавших некоторые, наиболее устаревшие феодальные институты.Представляет собой совокупную память, связанную с раскрытием, передачей и сохранением идеалов, ценностных ориентаций, эстетических представлений, а также морального поведения, присущих просвещенному дворянству как элитарной социальной группе.
Образование и просвещение.
Во второй половине XVIII в. в России существовало несколько типов учебных заведений, коренным образом отличавшихся друг от друга.
Первым типом являлись общеобразовательные школы (училища). Согласно Уставу 1786 г. в губернских городах открывались Главные четырехклассные училища, приближенные по типу к средней школе, в уездных - Малые двухклассные училища, в которых преподавали чтение, письмо, священную историю, элементарные курсы арифметики и грамматики. Впервые в школах вводились единые учебные планы, классно-урочная система, разрабатывалась методика преподавания. В народных училищах преобладали дети мастеровых, крестьян, ремесленников, солдат, матросов и т.п. Немалую роль в развитии просвещения в России сыграли так называемые солдатские школы - общеобразовательные училища для солдатских детей. Это -начальная школа, которая обучала не только чтению, письму, арифметике, но и геометрии, артиллерии. К типу солдатских школ принадлежали также национальные военные школы, открытые на Северном Кавказе.
К общеобразовательным школам, хотя и с рядом оговорок, можно отнести и создававшиеся во второй половине XVIII в. так называемые миссионерские школы для детей татар, чуваш и других нерусских народов Поволжья.Положительное их значение состояло в том, что они давали минимум общеобразовательных знаний, в них изучали русский язык. Наибольшего распространения просвещение достигло у татар. Школы содержались за счет населения, поэтому были платными и доступными только для зажиточных людей.
Второй тип школ в России в XVIII в. - это дворянские учебные заведения: частные пансионы, шляхетские корпуса, институты благородных девиц и т.д., всего более 60 учебных заведений, где обучалось около 4,5 тыс. дворянских детей. В шляхетских корпусах (Сухопутном, Морском, Артиллерийском, Инженерном) готовили главным образом офицеров для армии и флота, но одновременно давали широкое по тому времени общее образование. Сословными учебными заведениями были благородные пансионы - частные и государственные: Смольный институт благородных девиц, Благородный пансион при Московском университете. Екатерина II впервые в России создает закрытое светское учебное заведение как сугубо женское по западному образцу, но, в отличие от французского колледжа, для дворянок именитых семей, под названием Смольного института благородных девиц. Светская направленность института выразилась прежде всего в самой Программе и содержании обучения, которое определялось, как циклом преимущественно светских гуманитарных дисциплин (за исключением закона Божьего), включающих грамматику, иностранные языки, географию и литературу, так и предметами, которые развивали навыки светского поведения и общения. К ним относились музицирование и танцы, с изначальными основами хореографии, и, наконец, даже риторика. Смольный монастырь, в котором находился институт благородных девиц, несмотря на светский характер, накладывал особый дух аскетизма на существующие в нем правила. Воспитанницы должны были скрупулезно соблюдать дисциплинарный кодекс поведения института, что было весьма нелегко, поскольку запрещались хотя бы какие-нибудь небольшие отклонения от существующих в нем норм поведения. Например, необходимо было вовремя, без малейших опозданий, соблюдать строгий распорядок дня, предусмотренный правилами. Поскольку заведение было закрытым и вход посетителям, даже родственникам в течение всего срока обучения в него строго запрещался, царившая, в заведении подобного типа, атмосфера уединения накладывала особый отпечаток на девушек, воспитывая в них строгость и целомудренность.
Широкое распространение в дворянских семьях получило домашнее воспитание с помощью учителей и гувернеров.
К третьему типу учебных заведений относятся духовные семинарии 1-й школы. Их насчитывалось 66, в них обучалось более 20 тыс. человек. Это были также сословные школы, предназначаемые для детей духовенства. Главной задачей этих школ была подготовка священников.Четвертый тип учебных заведений составляло сравнительно небольшое количество (около десятка) специальных школ (горные, медицинские, штурманские, межевые, коммерческие и др.), а также основанная в, 1757 г. Академия художеств. Важным этапом в процессе развития русской светской высшей школы было основание в 1755 г. Московского университета. В отличие от всех европейских университетов обучение в нем было бесплатным. С момента открытия университет имел три факультета: философский, медицинский и юридический.
Наука.
В развитии отечественной науки выдающееся место занимал М.В.Ломоносов, а среди иностранных ученых - Л.Эйлер, вырастивший целую плеяду талантливых учеников. Среди них С.К.Котельников, разработавший вопросы теоретической механики и математической физики, С.Я.Румовский - основоположник отечественной астрономии.
Пристальным вниманием пользовалось изучение природных ресурсов страны. Вторая половина XVIII в. примечательна небывалым взлетом технической мысли. В 60-е годы развернулась деятельность великого русского изобретателя И.И.Ползунова, прославившегося изобретением первой в мирe универсальной паровой машины, которой можно было приводить в действие любые заводские механизмы. Другим крупным изобретателем того, периода был И.П.Кулибин, творческая мысль которого охватывала Разнообразные отрасли техники.
Художественная культура.
Во второй половине XVIII века по сравнению с его началом возрастала воспитательно-нравственная роль литературы и искусства. Появляются «просвещенный» читатель. В моде были домашние спектакли и музыкальные вечера. В столицах и провинции появился интерес к собиранию книг и коллекционированию произведений искусства. С конца 60-х гг. в Академии художеств начали устраиваться ежегодные выставки живописи. Русская художественная культура этого времени развивалась в направлении, совпадающем с европейскими стилями, и подчинялась общим закономерностям их развития. В условиях феодально-крепостнического строя литература была дворянской, развивавшейся главным образом в русле классицизма, четко проявляя при этом особенности, присущие русскому классицизму. Идейной основой его была борьба за национальную государственность под эгидой абсолютизма. В 70-80-е годы на смену классицизму приходит новое течение - сентиментализм, отличающийся большим вниманием к человеческим чувствам, личной добродетели. Наиболее полное выражение сентиментализм получил в произведениях Н.И.Карамзина. Сентиментализм появился в качестве направления, противостоящего классицизму.Наряду с этими течениями все больше выявляются реалистические тенденции русской литературы.
Театр
Во второй половине XVIII в. в России широкое развитие получило театральное искусство. Замечательным событием в истории русского театра является возникновение в Петербурге в 1756 г. публичного театра во главе с русским актером Ф.Г.Волковым. Но первоначально этот театр не был общедоступным. Его спектакли обслуживали придворные круги.
Постепенно происходит слияние любительских и частных трупп и образование профессиональных театров. В Москве действовал «Российский театр», в 1779-1783 гг. в Петербурге - театр на Царицыном лугу. В 1783 г. открывается многоярусный каменный театр («Большой театр»). Тогда же переходит в казну театр К.Книппера («Малый театр»).Любительские и профессиональные театры возникают в Нижнем Новгороде, Калуге, Харькове, Тамбове, Воронеже, Казани и других городах. В одной лишь Москве их было около пятнадцати. Известнейший театр с великолепной труппой крепостных актеров был у графов П.В. и Н.П.Шереметьевых в Останкино.
Архитектура
В русской архитектуре складывается новый стиль - классицизм. Блеск и парадность барокко перестают удовлетворять требованиям времени. На смену пышности и праздничности барокко приходит строгость, простота и величие классицизма. Его отличает четкое сочетание архитектурных членений, подчинение второстепенных элементов главному, наличие портиков и колоннад. В стиле классицизма возводились столичные ансамбли, загородные дворцы, общественные здания в провинции, жилые постройки в мелкопоместных усадьбах. Большую роль в архитектурном зодчестве северной столицы сыграли иностранные специалисты Выдающиеся скульпторы: В.И.Баженов, Ф.И.Шубин, М.И.Козловский, Жан Валлен-Деламот, Юрий Фельтен.
Живопись
Русская живопись во второй половине XVIII в. вступила в новый этап своего развития. Он характеризуется прежде всего совершенствованием портретной живописи. Портреты, выполненные русскими художниками (Ф.С.Рокотов, Д.Г.Левицкий, В.Л.Боровиковский), стояли на уровне лучших образцов мировой живописи. Новшество состояло в появлении ранее почти отсутствовавших жанров: пейзажей (С.Ф.Щедрин), полотен на сюжеты из отечественной истории ^Г.И.У трюмов), картин с бытовыми сюжетами (М.Шибанов). Повышению профессионализма живописного искусства и постепенному вытеснению иностранных мастеров и в творческом, и в педагогическом процессе способствовала Академия художеств.
Вывод : В эпоху Екатерины второй происходили активные изменения в области науки и искусства. Она уделяла огромное внимание образованию. Однако оно было доступно не в сем. В осном, Екатерина придерживается западных традиций и идеалов.
Заключение : Тема требует дальнейшего рассмотрения, так как нельзя однозначно оценивать, все екатерининские преобразования
Список литературы
- Все монархи мира. Россия. 600 кратких жизнеописаний. Константин Рыжов. Москва, 1999. С. 277-330;
- Заичкин И., Почкаев И. Русская история. От Екатерины Великой до Александра II
- Т.Е. Смольянинова - Выпуск 2. Альманах кафедры философии культуры и культурологии и Центра изучения культуры философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2002. С.113-123
- Записки императрицы Екатерины Второй. (London, 1859)
- Лаппо-Данилевский А.С. Собр. и Свод законов Рос. империи, сост. в царств. Императрицы Екатерины II
- Журнал Родина- выпуск №1 1993 год
- Боханов « История России с древнейших времен до наших дней»
Описание работы
Просвещенный абсолютизм- политика, принимавшая форму следования идеям Просвещения; выражалась в проведении реформ, уничтожавших некоторые, наиболее устаревшие феодальные институты.Представляет собой совокупную память, связанную с раскрытием, передачей и сохранением идеалов, ценностных ориентаций, эстетических представлений, а также морального поведения, присущих просвещенному дворянству как элитарной социальной группе.
Одним из произведений русской литературы, в котором создается образ Екатерины Великой, является «Капитанская дочка» А.С. Пушкина, написанная в 1836 году. Создавая произведение, писатель обращался ко многим историческим источникам, однако он не следовал точно историческому описанию: образ Екатерины Великой подчинен у Пушкина общему замыслу произведения.
Литературовед В. Шкловский приводит слова из статьи П.А. Вяземского «О письмах Карамзина»: «В Царском Селе нельзя забывать Екатерину... Памятники ее царствования здесь повествуют о ней. Сложив венец с головы и порфиру с плеч своих, здесь жила она домовитою и любезною хозяйкой. Здесь, кажется, встречаешь ее в том виде и наряде, какою она изображена в известной картине Боровиковского, еще более известной по прекрасной и превосходной гравюре Уткина».Далее В. Шкловский отмечает, что в отличие от дворянства и пугачевского стана, изображенных в «реалистической манере», «Екатерина у Пушкина нарочито показана в официальной традиции» [Шкловский: 277] .
Теперь обратимся к повести. Как мы знаем, Пушкин пишет от лица рассказчика, а рассказчик - Гринев - повествует о встрече Марьи Ивановны с императрицей со слов Марьи Ивановны, которая, конечно, много раз вспоминала в дальнейшей жизни потрясшую ее встречу. Как же эти преданные престолу люди могли говорить о Екатерине II? Нет сомнения: с наивной простотой и верноподданическим обожанием. «По замыслу Пушкина, - пишет литературовед П.Н.Берков, - очевидно, Екатерина II в «Капитанской дочке» и не должна быть показана реально, как настоящая, историческая Екатерина: целью Пушкина в соответствии с избранной им формой записок героя, верноподданного дворянина, было изобразить Екатерину именно в официальной трактовке: даже утреннее дезабилье Екатерины было рассчитано на создание легенды об императрице, как простой, обыкновенной женщины»
Тем, что Пушкин воссоздавал в романе черты императрицы, запечатленные художником Боровиковским, подчеркивалась официальная «версия» портрета. Более того, Пушкин демонстративно отказывался от своего личного восприятия императрицы и давал читателю «копию с копии». Боровиковский рисовал с живой натуры. Пушкину было достаточно представить копию с высочайше одобренного портрета. Он изображал не живую модель, но мертвую натуру. Екатерина II в романе не образ живого человека, а «цитата», как остроумно заметил Шкловский. От этой вторичности - холод, окружающий Екатерину в пушкинском романе. «Свежее дыхание осени» уже изменило лик природы - листы лип пожелтели, императрица, выйдя на прогулку, надела «душегрейку». «Холодное» лицо ее, «полное и румяное», «выражало важность и спокойствие». С той же холодностью связано и «строгое выражение лица», появившееся во время чтения прошения Маши Мироновой. Это даже подчеркнуто авторской ремаркой: «- Вы просите за Гринева? - сказала дама с холодным видом». Холодность и в поступках Екатерины: она затевает «игру» с Машей, выдавая себя за даму, близкую ко двору, она играет, а не живет.
В таком изображении Екатерины II вскрывается намерение Пушкина противопоставить этот образ правящей императрицы образу Пугачева, «мужицкого царя». Отсюда контрастность этих двух фигур. Милости Пугачева, основанной на справедливости, противопоставлена «милость» Екатерины, выражавшей произвол самодержавной власти.
Эту контрастность, как всегда, остро осознавала и воспринимала Марина Цветаева: «Контраст между чернотой Пугачева и ее (Екатерины II) белизной, его живостью и ее важностью, его веселой добротой и ее, - снисходительной, его мужичеством и ее дамством не мог не отвратить от нее детского сердца, единолюбивого и уже приверженного «злодею» [Цветаева].
Цветаева не просто излагает свои впечатления, - она анализирует роман и тщательно аргументирует свой тезис о контрастности изображения Пугачева и Екатерины Второй и отношении Пушкина к этим антиподам: «На огневом фоне Пугачева - пожаров, грабежей, метелей, кибиток, пиров - эта, в чепце и душегрейке, на скамейке, между всяких мостиков и листиков, представлялась мне огромной белой рыбой, белорыбицей. И даже несоленой. (Основная черта Екатерины - удивительная пресность)» [Цветаева].
И далее: «Сравним Пугачева и Екатерину въяве: «- Выходи, красная девица, дарую тебе волю. Я государь». (Пугачев, выводящий Марью Ивановну из темницы). «- Извините меня, - сказала она голосом еще более ласковым, - если я вмешиваюсь в ваши дела, но я бываю при дворе...» [там же].
Оценка, данная Цветаевой Екатерине, может быть, несколько субъективна, эмоциональна. Она пишет: «И какая иная ласковость! Пугачев в темницу входит - как солнце. Ласковость же Екатерины уже тогда казалась мне сладостью, слащавостью, медовостью, и этот еще более ласковый голос был просто льстив: фальшив. Я в ней узнала и возненавидела даму-патронессу.
И как только она в книге начиналась, мне становилось сосуще-скучно, меня от ее белизны, полноты и доброты физически мутило, как от холодных котлет или теплого судака под белым соусом, которого знаю, что съем, но - как? Книга для меня распадалась на две пары, на два брака: Пугачев и Гринев, Екатерина и Марья Ивановна. И лучше бы так женились!» [там же].
Однако один вопрос, который задает Цветаева, кажется нам очень важным: «Любит ли Пушкин в «Капитанской дочке» Екатерину? Не знаю. Он к ней почтителен. Он знал, что все это: белизна, доброта, полнота - вещи почтенные. Вот и почтил.
Но любви - чары в образе Екатерины - нет. Вся любовь Пушкина ушла на Пугачева (Машу любит Гринев, а не Пушкин) - на Екатерину осталась только казенная почтительность.
Екатерина нужна, чтобы все «хорошо кончилось» [там же].
Таким образом, Цветаева видит в образе Екатерины в основном отталкивающие черты, тогда как Пугачев, по мысли поэта, очень привлекателен, он «очаровывает», он больше похож на царя, чем императрица: «Насколько царственнее в своем жесте мужик, именующий себя государем, чем государыня, выдающая себя за приживалку» [Цветаева].
Ю.М. Лотман возражает против грубо прямолинейного определения взгляда Пушкина на Екатерину II. Конечно, Пушкин не создавал отрицательного образа Екатерины, не прибегал к сатирическим краскам.
Ю.М. Лотман объясняет введение образа Екатерины II в роман «Капитанская дочка» желанием Пушкина уравнять действия самозванца и царствующей императрицы по отношению к главному герою Гриневу и его возлюбленной Марье Ивановне. «Подобность» действия состоит в том, что и Пугачев, и Екатерина II - каждый в сходной ситуации выступает не как правитель, а как человек. «Пушкину в эти годы глубоко свойственно представление о том, что человеческая простота составляет основу величия (ср., например, «Полководец»). Именно то, что в Екатерине II, по повести Пушкина, рядом с императрицей живет дама средних лет, гуляющая по парку с собачкой, позволило ей проявить человечность. «Императрица не может его простить», - говорит Екатерина II Маше Мироновой. Но в ней живет не только императрица, но и человек, и это спасает героя, а непредвзятому читателю не дает воспринять образ как односторонне отрицательный» [Лотман: 17] .
Нет никаких сомнений, что в изображении императрицы Пушкин должен был чувствовать себя особенно стесненным политическими и цензурными условиями. Его резко отрицательное отношение к «Тартюфу в юбке и в короне», как называл он Екатерину II, засвидетельствовано многочисленными суждениями и высказываниями. Между тем так показать Екатерину в произведении, предназначенном для печати, он не мог. Пушкин нашел двойной выход из этих затруднений. Во-первых, образ Екатерины дается через восприятие дворянина восемнадцатого века офицера Гринева, который, при всем своем сочувствии к Пугачеву как к человеку, остается верным подданным императрицы. Во-вторых, в своем описании Екатерины Пушкин опирается на определенный художественный документ.
Как уже говорилось, изображение «дамы» с «белой собачкой», которую встретила в Царскосельском саду Маша Миронова, в точности воспроизводит знаменитый портрет Екатерины II Боровиковского: «Она была в белом утреннем платье, в ночном чепце и в душегрейке. Ей казалось лет сорок. Лицо ее, полное и румяное, выражало важность и спокойствие, а голубые глаза и легкая улыбка имели прелесть неизъяснимую» [Пушкин 1978: 358]. Вероятно, любой читатель, знакомый с указанным портретом, узнает в этом описании Екатерину. Однако Пушкин как будто бы играет с читателем и заставляет даму скрыть, что она и есть императрица. В разговоре ее с Машей мы сразу обращаем внимание на ее сострадательность.
Вместе с тем Пушкин необыкновенно тонко - без всякого нажима и в то же время в высшей степени выразительно - показывает, как эта привычная «тартюфовская» маска мгновенно спадает с лица Екатерины, когда она узнает, что Маша просит за Гринева:
«Дама первая перервала молчание. «Вы верно не здешние?» - сказала она.
Точно так-с: я вчера только приехала из провинции.
Вы приехали с вашими родными?
Никак пет-с. Я приехала одна.
Одна! Но вы так еще молоды».
У меня нет ни отца, ни матери.
Вы здесь конечно по каким-нибудь делам?
Точно так-с. Я приехала подать просьбу государыне.
Вы сирота: вероятно, вы жалуетесь на несправедливость и обиду?
Никак нет-с. Я приехала просить милости, а не правосудия.
Позвольте спросить, кто вы таковы?
Я дочь капитана Миронова.
Капитана Миронова! Того самого, что был комендантом в одной из оренбургских крепостей?
Точно так-с.
Дама, казалось, была тронута. «Извините меня, - сказала она голосом еще более ласковым, - если я вмешиваюсь в ваши дела; но я бываю при дворе; изъясните мне, в чем состоит ваша просьба, и, может быть, мне удастся вам помочь». Марья Ивановна встала и почтительно ее благодарила. Все в неизвестной даме невольно привлекало сердце и внушало доверенность. Марья Ивановна вынула из кармана сложенную бумагу и подала ее незнакомой своей покровительнице, которая стала читать ее про себя. Сначала она читала с видом внимательным и благосклонным; но вдруг лицо ее переменилось, - и Марья Ивановна, следовавшая глазами за всеми ее движениями, испугалась строгому выражению этого лица, за минуту столь приятному и спокойному.
«Вы просите за Гринева?» - сказала дама с холодным видом. - «Императрица не может его простить. Он пристал к самозванцу не из невежества и легковерия, но как безнравственный и вредный негодяй».
Ах, неправда! - вскрикнула Марья Ивановна.
«Как неправда!» - возразила дама, вся вспыхнув» [Пушкин 1978: 357-358] .
От «прелести неизъяснимой» облика незнакомки, как видим, не остается и следа. Перед нами не приветливо улыбающаяся «дама», а разгневанная, властная императрица, от которой бесполезно ждать снисхождения и пощады. Тем ярче по сравнению с этим проступает глубокая человечность в отношении к Гриневу и его невесте Пугачева. Именно на этом-то отношении Пушкин получает возможность и как художник, и в обход цензурных рогаток развернуть - в духе народных песен и сказаний о Пугачеве - замечательный, с ярко выраженными национально-русскими чертами. Не случайно и В. Шкловский отмечает: «Мотив помилования Гринева Пугачевым - благодарность за незначительную услугу, которую Пугачеву когда-то оказал дворянин. Мотив помилования Гринева Екатериной - ходатайство Маши». [Шкловский: 270].
Первая реакция Екатерины на просьбу Маши - отказ, который она объясняет невозможностью простить преступника. Однако возникает вопрос: почему монарх, осуществляя правосудие, осуждает по доносу и оговору, а не пытается восстановить справедливость? Один из ответов таков: самодержавию по природе чужда справедливость.
Однако ведь Екатерина II не только утверждает несправедливый приговор, она еще, по мнению многих исследователей, проявляет милость: из уважения к заслугам и преклонным летам Гринева-отца она отменяет казнь сына и отправляет его в Сибирь на вечное поселение. Какая же это милость - сослать в Сибирь безвинного человека? Но такова, по Пушкину, «милость» самодержцев, коренным образом отличающаяся от милости Пугачева, она противоречит справедливости и является на самом деле произволом монарха. Нужно ли напоминать, что Пушкин на своем личном опыте уже знал, к чему сводится милость Николая I. С полным основанием он писал о себе, что был «милостью окован». Естественно, нет в подобной милости человечности.
Однако посмотрим, нет ли все же в эпизоде встречи Маши Мироновой с Екатериной и в описании предшествующих обстоятельств авторского к ним отношения. Вспомним факты, которые имели место с того момента, как Гринев предстал перед судом. Мы знаем, что он прекратил свои объяснения суду об истинной причине его самовольной отлучки из Оренбурга и этим погасил «благосклонность судей», с которой они начали его выслушивать. Чуткая Марья Ивановна поняла, почему Гринев не хотел оправдываться перед судом, и решилась поехать к самой царице, чтобы все чистосердечно рассказать и спасти жениха. Это ей удалось.
Теперь еще раз обратимся к самому эпизоду встречи царицы с Марьей Ивановной. Невиновность Гринева стала ясна Екатерине из рассказа Марьи Ивановны, из ее прошения так же, как она стала бы ясна и следственной комиссии, если бы Гринев закончил свои показания. Марья Ивановна рассказала то, чего не досказал на суде Гринев, и царица оправдала жениха Маши. Так в чем же ее милость? В чем гуманность?
Императрице более нужна невиновность Гринева, чем его виновность. Каждый дворянин, перешедший на сторону Пугачева, наносил ущерб дворянскому классу, опоре ее трона. Отсюда гнев Екатерины (лицо переменилось во время чтения письма, стало строгим), который после рассказа Марьи Ивановны «сменяется на милость». Царица улыбается, осведомляется, где остановилась Маша. Она, видимо, выносит благоприятное для просительницы решение и обнадеживает капитанскую дочку.Пушкин, предоставляя право рассказывать Гриневу, заставляет его вместе с тем сообщать о фактах, которые позволяют нам сделать свои выводы. Екатерина ласково разговаривает с Марьей Ивановной, приветлива с ней. Во дворце она поднимает упавшую к ее ногам, потрясенную ее «милостью» девушку. Она произносит фразу, обращаясь к ней, своей подданой, как к равной себе: «Знаю, что вы не богаты, - сказала она, - но я в долгу перед дочерью капитана Миронова. Не беспокойтесь о будущем. Я беру на себя устроить ваше состояние». Как же могла воспринять эти слова Марья Ивановна, с детских лет воспитывавшаяся в уважении к престолу и царской власти?
Пушкин писал о Екатерине, что «ее... приветливость привлекала». В маленьком эпизоде встречи Маши Мироновой с императрицей устами Гринева он и говорит об этом качестве Екатерины, о ее способности очаровывать людей, о ее умении «пользоваться слабостию души человеческой». Ведь Марья Ивановна - дочь героя, капитана Миронова, о подвиге которого знала царица. Екатерина раздавала ордена офицерам, отличившимся в войне с пугачевцами, помогала и осиротевшим дворянским семьям. Что же удивительного, что она позаботилась и о Маше. Императрица не была щедра к ней. Капитанская дочка не получила большого приданого от царицы и не увеличила богатства Гринева. Потомки Гринева, как сообщает издатель, т.е. Пушкин, «благоденствовали» в селе, принадлежавшем десятерым помещикам.
Екатерина дорожила отношением к себе дворянства и прекрасно понимала, какое впечатление произведет «высочайшее помилование» на верноподданическую семью Гриневых. Сам Пушкин (а не рассказчик) пишет: «В одном из барских флигелей показывают собственноручное письмо Екатерины II за стеклом и в рамке», которое передавалось из поколения в поколение.
Так и «создавалась легенда об императрице как простой, доступной просителям, обыкновенной женщине», - пишет П.Н. Берков в статье «Пушкин и Екатерина». И именно такой ее считал Гринев - один из лучших представителей дворянства конца XVIII века.
Однако, на наш взгляд, Екатерина II в конечном счёте хотела защитить свою власть, если бы она потеряла поддержку этих людей, тогда она потеряла бы и власть. Поэтому её милость нельзя назвать настоящей, это скорее хитрость.
Таким образом, в «Капитанской дочке» Пушкин изображает Екатерину весьма неоднозначно, что можно понять не только по некоторым намекам-деталям, но и по всем художественным приемам, которые использует автор.
Другим создающим образ Екатерины произведением, который мы выбрали для анализа, является повесть Н.В. Гоголя «Ночь перед Рождеством», которая была написана в 1840 году. По времени эту повесть от «Капитанской дочки» отделяет только 4 года. Но повесть написана совсем в другом ключе, в другой тональности, и это делает сравнение интересным.
Первое различие связано с портретной характеристикой. В портрете Екатерины у Гоголя есть какая-то кукольность: «Тут осмелился и кузнец поднять голову и увидел стоявшую перед собою небольшого росту женщину, несколько даже дородную, напудренную, с голубыми глазами и вместе с тем величественно улыбающимся видом, который так умел покорять себе всё и мог только принадлежать одной царствующей женщине». Как и Пушкина, повторяются голубые глаза, но улыбается гоголевская Екатерина «величественно».
Первая фраза, которую произносит Екатерина, показывает, что императрица слишком далека от народа: «Светлейший обещал меня познакомить сегодня с моим народом, которого я до сих пор еще не видала», говорила дама с голубыми глазами, рассматривая с любопытством запорожцев. «Хорошо ли вас здесь содержат?» продолжала она, подходя ближе» [Гоголь 1940: 236].
Дальнейший разговор с запорожцами дает возможность представить Екатерину, на первый взгляд, милой и доброй. Однако обратим внимание на фрагмент, когда Вакула делает ей комплимент: «Боже ты мой, что за украшение!» - вскрикнул он радостно, ухватив башмаки. «Ваше царское величество! Что ж, когда башмаки такие на ногах, и в них, чаятельно, ваше благородие, ходите и на лед ковзаться, какие ж должны быть самые ножки? думаю, по малой мере из чистого сахара» [Гоголь 1040: 238]. Сразу после этой реплики следует авторский текст: «Государыня, которая, точно, имела самые стройные и прелестные ножки, не могла не улыбнуться, слыша такой комплимент из уст простодушного кузнеца, который в своем запорожском платье мог почесться красавцем, несмотря на смуглое лицо» [там же]. Он, несомненно, пронизан иронией, которая строится на алогизме (вспомним, «небольшого росту женщину, несколько даже дородную»).
Но еще больше иронии содержится в фрагменте, описывающем окончание встречи с царицей: «Обрадованный таким благосклонным вниманием, кузнец уже хотел было расспросить хорошенько царицу о всем: правда ли, что цари едят один только мед да сало, и тому подобное - но, почувствовав, что запорожцы толкают его под бока, решился замолчать; и когда государыня, обратившись к старикам, начала расспрашивать, как у них живут на Сече, какие обычаи водятся - он, отошедши назад, нагнулся к карману, сказал тихо: «Выноси меня отсюда скорее!» и вдруг очутился за шлахбаумом» [там же]. Встреча закончилась вроде бы по воле Вакулы, однако подтекст Гоголя таков: вряд ли императрица с искренним вниманием стала бы слушать о жизни запорожцев.
Различен в произведениях и фон, на котором появляется Екатерина. Если у Пушкина это красивый сад, создающий ощущение спокойствия и умиротворения, то у Гоголя это сам дворец: «Уже взобравшись на лестницу, запорожцы прошли первую залу. Робко следовал за ними кузнец, опасаясь на каждом шагу поскользнуться на паркете. Прошли три залы, кузнец все еще не переставал удивляться. Вступивши в четвертую, он невольно подошел к висевшей на стене картине. Это была Пречистая Дева с Младенцем на руках. «Что за картина! что за чудная живопись! - рассуждал он, - вот, кажется, говорит! кажется, живая! а Дитя Святое! и ручки прижало! и усмехается, бедное! а краски! Боже ты мой, какие краски! тут вохры, я думаю, и на копейку не пошло, все ярь да бакан: а голубая так и горит! важная работа! должно быть, грунт наведен был блейвасом. Сколь, однако ж, ни удивительны сии малевания, но эта медная ручка, - продолжал он, подходя к двери и щупая замок, - еще большего достойна удивления. Эк какая чистая выделка! это всё, я думаю, немецкие кузнецы, за самые дорогие цены делали...» [Гоголь 1978: 235].
Здесь обращает на себя внимание не столько сама окружающая роскошь, сколько мысли и чувства просителей: кузнец «робко следует», потому что опасается упасть, а украшающие стены произведения искусства вызывают предположение, что делали все это «немецкие кузнецы, за самые дорогие цены». Так Гоголь проводит мысль о том, что простые люди и те, кто стоит у власти, живут как будто в разных мирах.
Вместе с Екатериной Гоголь изображает ее фаворита Потемкина, который беспокоится о том, чтобы запорожцы не сказали бы чего-нибудь лишнего, не повели бы себя неправильно:
«- Не забудете говорить так, как я вас учил?
Потемкин кусал себе губы, наконец подошел сам и повелительно шепнул одному из запорожцев. Запорожцы поднялись» [Гоголь 1978: 236].
Особого комментария требует следующие слова Екатерины:
«- Встань! - сказала ласково государыня. - Если так тебе хочется иметь такие башмаки, то это нетрудно сделать. Принесите ему сей же час башмаки самые дорогие, с золотом! Право, мне очень нравится это простодушие! Вот вам, - продолжала государыня, устремив глаза на стоявшего подалее от других средних лет человека с полным, но несколько бледным лицом, которого скромный кафтан с большими перламутровыми пуговицами показывал, что он не принадлежал к числу придворных, - предмет, достойный остроумного пера вашего!» [Гоголь 1978: 237].
Екатерина указывает писателю-сатирику, на что он должен обращать внимание - на простодушие простых людей, а не на пороки стоящих у власти. Иными словами, Екатерина как будто переключает внимание писателя с государственных деятелей, с государства (власть неприкосновенна) на небольшие «странности» простых, неграмотных людей.
Таким образом, в произведении Гоголя Екатерина изображена в большей степени сатирически, чем у Пушкина.
ВЫВОДЫ
Проведенное исследование позволило сделать следующие выводы:
1) изучение историко-биографических материалов и их сопоставление с художественными произведениями дает основание говорить о том, что существует несомненная зависимость интерпретации историко-биографических фактов, связанных с жизнью императриц, от особенностей мировоззрения авторов этих произведений;
2) различная оценка деятельности императриц, представленная в художественных произведениях, - от категорически отрицательной до явно положительной, граничащей с восторгом, обусловлена, во-первых, сложностью и противоречивостью характеров самих женщин, во-вторых, нравственными установками авторов произведений и их художественными приоритетами; в-третьих, существующими различиями в стереотипах оценки личности этих правительниц представителями разных сословий;
3) в судьбе Цыси и Екатерины II есть некоторые общие черты: они прошли большой и трудный путь к власти, а потому многие их деяния с точки зрения нравственности оцениваются далеко не однозначно;
4) художественное осмысление противоречивых и неоднозначных фигур великих императриц Цыси и Екатерины II в произведениях исторической прозы Китая и России способствует более глубокому пониманию значения роли отдельной личности в историческом процессе и осмыслению механизмов формирования на определённом историческом отрезке времени нравственной оценки их деяний.
При Екатерине были достигнуты выдающиеся успехи в искусстве. Сама государыня оказалась тонким ценителем искусства, она создала Эрмитаж – здание возле Зимнего дворца, наполненное великолепными шедеврами живописи, скульптуры, прикладного искусства, которые для нее, не жалея денег, закупали эмиссары по всей Европе. С приходом Екатерины к власти в архитектуре изменился стиль: на смену елизаветинскому вычурному барокко пришел строгий, стройный классицизм. Началась стремительная перестройка Петербурга, который Екатерина очень любила, называя его ласково «Моя чопорница, моя столица!». Целая плеяда архитекторов украшала Петербург и другие города высокими, торжественными зданиями. Это были постройки Ж. Б. М. Валлен‑Деламота, Ю. М. Фельтена, А. Ринальди, М. Ф. Казакова, В. И. Баженова, Ч. Камерона и многих других мастеров.
В полную силу работала основанная еще Иваном Шуваловым Академия художеств. Резец одного из ее выпускников, Федота Шубина, «оживил» холодный мрамор в скульптурных портретах его современников, а поставленный в 1782 г. «Медный всадник» Э. Фальконе до сих пор поражает зрителя могучим порывом царственного наездника. В русской живописи того времени царили Д. Г. Левицкий с его знаменитыми портретами смолянок, а также Ф. С. Рокотов и В. Л. Боровиковский.
На сцене театров, как казенных, так и крепостных (их было 170!), ставились лучшие европейские драмы, комедии, оперы. Здесь играли и пьесы первых русских драматургов – А. П. Сумарокова, Д. И. Фонвизина, да и сама императрица писала пьесы для театра Эрмитажа. Во дворце и многих дворянских особняках часто звучала музыка композиторов Д. С. Бортнянского и М. Д. Березовского, пела гениальная скрипка бывшего крепостного, виртуоза Ивана Хандошкина. Словом, культурная жизнь кипела в столице Екатерины – «Семирамиды Севера», покровительницы искусств и наук.
Гавриил Державин
Роль Державина в становлении русской литературы огромна. Его оды были подлинными поэтическими шедеврами. В его стихах заключены такая сила, мощь и выразительность, что это чувствуется и до сих пор. Бедный дворянин, преображенский солдат, Державин сделал карьеру благодаря своему уму, усердию и честности. Он стал статс‑секретарем Екатерины II, губернатором, министром Александра I. Но не успехи на служебном поприще обессмертили Державина уже при жизни. Люди ценили его как гения, как настоящего кудесника слова. Нежные и печальные звуки флейты под ритмичный рокот барабана на похоронах друга Державина, генералиссимуса Суворова, мы будто слышим в стихотворении «Снигирь»:
Что ты заводишь песню военну
Флейте подобно, милый Снигирь?
С кем мы пойдем войной на Гиенну?
Кто теперь вождь наш? Кто богатырь?
Сильный где, храбрый, быстрый Суворов?
Северны громы в гробе лежат.
Кто перед ратью будет, пылая,
Ездить на кляче, есть сухари;
В стуже и в зное меч закаляя,
Спать на соломе, бдеть до зари;
Тысячи воинств, стен и затворов
С горстью Россиян всё побеждать?
1764 – Открытие Смольного института
Идеи Просвещения, могущества знания в борьбе с суевериями и дикими инстинктами привели людей того времени к убеждению о необходимости воспитания нового человека: образованного, законопослушного и трудолюбивого. Идеологом новой педагогической доктрины стал сподвижник Екатерины И. И. Бецкой, написавший в 1764 г. «Генеральное учреждение о воспитании юношества». Самым известным просветительским почином Бецкого стало основание в 1764 г. Императорского общества благородных девиц в Смольном монастыре, где девочки‑дворянки получали хорошее образование. Для девиц‑мещанок открыли также институт при Новодевичьем монастыре в Петербурге. С 1764 г. талантливых детей брали в Воспитательный дом при Академии художеств.
Вообще же предполагалось, что сеть воспитательных домов – своеобразных интернатов для сирот и подкидышей – даст России в будущем «третье сословие» (или «третий род людей»): предпринимателей, купцов, мастеровых. Причем, понимая сложность задачи, Бецкой предполагал, что третье сословие появится через поколение. Вначале еще нужно было воспитать родителей будущих просвещенных людей. Основателем начальных школ и учительского образования в Петербурге стал выдающийся педагог, серб Ф. И. Янкович де Мириево. В 1783 г. его назначили директором Главного народного училища, где готовили учителей. Он же ведал написанием новых бесплатных учебников. Образование получали и в частных «вольных» школах и пансионах, которых в Петербурге в 1784 г. насчитывалось почти 50.