О чем рассказал гайдар. Последние годы и гибель. «Здесь рождались синие звёзды»

В январе 1913 года, в самый разгар подготовки к празднованию трехсотлетия дома Романовых, Иосиф Джугашвили, будучи в Вене, написал статью «Национальный вопрос и социал-демократия», которую опубликовали в журнале «Просвещение» в марте того же года. Работа была посвящена критике национал-социал-демократов начала 20 века, в том числе и объеденного еврейского рабочего союза (Бунд), и кавказских сепаратистов.

Статья была жесткой, и Ленину хотелось, чтобы всё было доведено до логического и бескомпромиссного конца. Он отметал всё попытки свести «Национальный вопрос и социал-демократия» к дискуссии, как того хотели оппоненты.

«Вопрос боевой, и мы не сдадим ни на йоту принципиальной позиции против бундовской сволочи», — горячился Владимир Ильич. Под статьей необходимо было подписываться, а фамилия Джугашвили смотрелась политически не совсем верно. Нужно было что-то твердое и карающее, и главное — наднациональное.

Кавказец Коба не вписывался в среду харизматичных и говорливых социал-демократов, типа Плеханова или Троцкого. Он всегда был немногословным и мрачным, и от этого внешне производил впечатление «железного» человека. Скорей всего, именно это обстоятельство повлияло на выбор псевдонима. В первой версии он подписывал статью, как Сталев — человек из стали. Ленин его поправил — «Сталин», мол «мы с тобой политические братья».

Русский, Бесошвили, Василий, Давид, Като, Коба, Чопур, Сосело… всего кличек у Иосифа было около тридцати. Но именно после этой статьи он подписывается уже, как Иосиф Виссарионович Сталин. Это имя имело мифическое, прямо-таки дьявольское влияние на людей, и как показало время, оказалось для рябого грузина волшебной находкой.

С именем Сталина шли на великие стройки и в бой. «За Родину! За Сталина!» — этот клич поднимал бойцов в самый ураганный огонь. В быту был популярен тост — «выпьем за Сталина».

В советской элите его называли «хозяином». Впрочем, были у Сталина и другие прозвища, за которые отправляли в ГУЛАГ по 58-й статье, лет на десять без права переписки, — «Рыжий», «Таракан», «Гуталинщик», «Рябой», «Йоска Грозный», «Душегубушка».

Кстати, у самого Ульянова было порядка 148 партийных кличек. В кругу соратников его называли «Старик», «Ильич», «Лукич», «Петрович». При выборе партийного псевдонима Владимир Ульянов остановился на имени Ленин. О том, чем оно его привлекло, написана целая монография.

По словам петербургского журналиста Якова Сухотина, речь может идти о романтической подоплеке, то есть о любви юного Ульянова к хористке Мариинского оперного театра Елене Зарецкой, с которой он даже был помолвлен в 1895 году. Во всяком случае, такую историю ему рассказал участник марксистских кружков дореволюционной России Михаил Сильвин, который, будучи студентом юридического факультета Петербургского университета, был знаком с Владимиром Ильичом еще в 1893 году.

Среди историков в ходу также версия об украденном паспорте. В конце XIX века Владимир Ильич планировал незаконно пересечь границу, и «сапоги», так у социал-демократов назывались подложные паспорта, вызвался достать ему близкий друг Надежды Крупской - математик Сергей Ленин. Украл он паспорт у… своего отца, помещика, который на «дух» не переносил смутьянов-революционеров. Разница в годах было существенной, но «подхимичить» одну цифру в годе рождения было несложно. Впоследствии необходимость в подложном документе отпала, а кличка приклеилась и стала «визитной карточкой» вождя пролетариата. Есть и полуофициальная версия, которая связывает имя Ленин с событиями на Ленских приисках 4 апреля 1912 года, когда были расстреляны взбунтовавшие рабочие.

Судя по всему, Ленин серьезно относился к поиску оптимального псевдонима, считая его обязательной частью политического имиджа.

В отличие от Ленина и Сталина другие руководители нашего государства предпочитали сохранить за собой свою фамилию, и тогда клички им придумывал народ, причем — весьма остроумно.

После смерти Сталина с 1953 по 1964 год СССР возглавил Никита Сергеевич Хрущёв. В сельском хозяйстве его реформы, мягко говоря, нельзя назвать успешными. Так, по программе «Целина» посевные площади в Казахстане с 1951 по 1959 год увеличились почти втрое, с 10 на 28 миллионов гектаров. Но не были проведены мелиоративные и природоохранительные мероприятия, такие, как высадка лесополос. В результате из-за выветривания, почва оказалась загубленной, как для посевов, так и пастбищ. Таким же «успешным» оказался кукурузный проект, когда «царицей полей» было засеяно 28 миллионов гектаров. Огромные кукурузные стебли не имели початков, и тогда народ назвал его хрущом, в честь опасного жука-вредителя, более известного в народе, как майский жук. Кличка «хрущ» держалась до 1959 года.

Именно тогда в Сокольниках проходила американская национальная выставка, и будущий президент США Ричард Никсон во время её презентации уделил внимание американскому быту, наглядно показанному на примере коттеджа в разрезе, построенном в натуральную величину. Чего там только не было: трехкамерные холодильники, посудомоечные и стиральные машины, великолепная мебель. Советский народ стоял перед этой экспозицией, открыв рот от изумления. И тут-то Никита Сергеевич разошелся не на шутку, обличая американизм. «Покажем мы вам кузькину мать!», — в запале сказал он. И с той поры его величали, не иначе, как «Кузькина мать». Правда, было у Хрущева и более обидное прозвище — «хряк».

А вот к Генеральному Секретарю ЦК КПСС Леониду Ильичу Брежневу народ относился доброжелательно, хотя и не без иронии. Обычно его звали Леней или «Бровеносцем». Особенно высмеивалось любовь Брежнева к наградам, и с кличкой «дважды Ильич Советского Союза» в ноябре 1982 года он ушел в мир иной.

Время Брежнева, несмотря на «застойность», было эпохой потребительского бума по-советски, когда можно было обзавестись кооперативной квартирой, «жигулями», телевизором «Рубин», румынской мебелью. Не было особых потрясений, именно поэтому, пожалуй, только Брежнев не оставил после себя шлейф злых кличек, что не скажешь о политиках новейшей истории.

Михаил Горбачев, ставший в апреле 1985 года Генеральным секретарем ЦК КПСС, начал «перестройку». Одной из самых шумных ее кампаний стало провозглашение «сухого закона». Борьба за поголовную трезвость, когда без спиртного проводили и свадьбы, и похороны, закончилась глубокой пробоиной в бюджете, выкорчеванными виноградниками и антипатией к самому Горбачеву. Именно тогда его стали называть «генсок», «минеральный секретарь», «лимонадный Джо». Неудивительно, что лишившись «трона», Михаил Сергеевич не любил вспоминать то время, а «перегибы» списывал на членов Политбюро Лигачева и Соломенцева. Дескать, переусердствовали.

После 1988 года стало ясно, что «перестройка» терпит фиаско и страна катиться в пропасть. Тотальным стал дефицит товаров народного потребления, вводились талоны на сахар, мыло, сигареты, мясо, на окраинах СССР начали вспыхивать кровавые межнациональные конфликты. В это время в народе за «отцом перестройки» закрепились два прозвища — «меченный», «плешивый» и «горбач».

Прямо противоположным было отношение к Горбачеву на Западе. После сноса Берлинской стены, демократических преобразований в Восточной Европе и удачных с точки зрения имиджа визитов в Англию и США Михаила Горбачева стали называть «Горби». Так его в зарубежной прессе зовут и сегодня. Правда, на ее страницы он попадает все реже.

Еще более уничижительных оценок в родной стране удостоился первый президент России Борис Ельцин. Развал Союза, «шоковая терапия», приватизация, расстрел Белого Дома в 1993 году, война в Чечне — все это вызывало массовое недовольство и озлобление. Пышным цветом расцвел криминал. Оппозиционная пресса называла Ельцина Яйциным, Эльцыным, «ЕБН». Но что характерно: несмотря на оскорбительный тон изданий и открытое издевательство, издания не закрывали, редакторов и журналистов не преследовали. Свободу слова Ельцин считал важнейшим элементом демократии.

Взрывной, властный характер Бориса Ельцина, всегда готового к резким движениям, стал притчей во языцех в его окружении. Иногда президента называли «царь Борис», и это ему явно льстило. В последние годы правления Ельцин сильно сдал. Он уже мало напоминал себя образца 1991 года. За глаза его звали «дед». Но в объект насмешек, как «поздний Брежнев», Ельцин не превратился. Одни его ненавидели, другие уважали, но смеяться опасались…

Насколько бы ни были унизительными или даже оскорбительными клички, которыми народ одаривал своих правителей, они являются символами эпох, а главное отражают народное отношение к хозяевам Кремля. По сути дела, это характеристика лидера с более точным рейтингом, чем могут дать социологические опросы.

Фото ИТАР-ТАСС / Fotoimedia / Игорь Табаков

Как получилось, что обычный подросток из провинциального грузинского селения Гори стал «главой народа»? Мы решили посмотреть, какие факторы поспособствовали тому, что Коба, промышлявший грабежами, стал Иосифом Сталиным.

Фактор отца

На взросление мужчины большую роль оказывает отцовское воспитание. Иосиф Джугашвили был его фактически лишен. Официальный отец Кобы, сапожник Виссарион Джугашвили, много пил. Екатерина Геладзе развелась с ним, когда сыну было 12 лет.

Отцовство Виссариона Джугашвили до сих пор оспаривается историками. Саймон Монтефиори в своей книге «Молодой Сталин» пишет о трех «претендентах» на эту роль: виноторговце Якове Игнаташвили, главе полиции Гори Дамиане Давричуи и священнике Христофоре Чарквиани.

Детская травма

На характер Сталина в детстве серьезно повлияла травма, которую он получил в возрасте двенадцати лет: в дорожном происшествии Иосиф повредил левую руку, со временем она стала короче и слабее правой. Из-за сухорукости Коба не мог полноценно участвовать в юношеских потасовках, победить в них он мог только при помощи хитрости. Травма руки помешала Кобе научиться плавать. Также Иосиф в возрасте пяти лет переболел черной оспой и еле выжил, после чего у него появилась первая «особая примета»: «лицо рябое, с оспенными знаками».

Ощущение физической неполноценности отразилось на характере Сталина. Биографы отмечают мстительность молодого Кобы, его вспыльчивость, скрытность и склонность к заговорам.

Отношения с матерью

Отношения Сталина с матерью были непростыми. Они писали друг другу письма, но встречались редко. Когда мать навестила сына в последний раз, это произошло за год до её смерти, в 1936 году, то выразила сожаления, что он так и не стал священником. Сталина это только позабавило. Когда мать умерла, Сталин не поехал на похороны, только послал венок с надписью «Дорогой и любимой матери от ее сына Иосифа Джугашвили».

Такие прохладные отношения Сталина с матерью можно объяснить тем, что Екатерина Георгиевна была человеком независимым и никогда не стеснялась в своих оценках. Ради сына, когда Иосиф ещё не был ни Кобой ни Сталиным, она научилась кройке и шитью, освоила профессию модистки, но на воспитание сына времени у нее не хватало. Рос Иосиф на улице.

Рождение Кобы

Партийных кличек у будущего Сталина было немало. Его называли «Осип», «Иванович», «Васильев», «Василий», но самое знаменитое прозвище молодого Иосифа Джугашвили - Коба. Показательно, что Микоян и Молотов даже в 30-е годы так обращались к Сталину. Почему Коба?

Повлияла литература. Одной из любимых книг юного революционера был роман грузинского писателя Александра Казбеги «Отцеубийца». Это книга о борьбе крестьян-горцев за свою независимость. Один из героев романа - неустрашимый Коба - стал и героем для молодого Сталина, который после прочтения книги сам стал называть себя Кобой.

Женщины

В книге британского историка Саймона Монтефиоре «Молодой Сталин» автор утверждает, что Коба в годы своей молодости был очень любвеобилен. Монтефиоре, впрочем, не считает это чем-то особенным, такой образ жизни, пишет историк, был свойственен революционерам.

Монтефиоре утверждает, что в числе любовниц Кобы были и крестьянки, и дворянки, и соратницы по партии (Вера Швейцер, Валентина Лобова, Людмила Сталь).

Британский историк также утверждает, что две крестьянки из сибирских деревень (Мария Кузакова, Лидия Перепрыгина), где Коба отбывал ссылку родили от него сыновей, которых Сталин так и не признал.
Несмотря на такие бурные отношения с женщинами, главным делом Кобы была, конечно, революция. В своем интервью журналу «Огонек» Саймон Монтефиоре так прокомментировал добытую им информацию: «Достойными уважения считались лишь соратники по партии. Любовь, семья изгонялись из жизни, которая должна была быть посвящена только революции. То, что в их поведении нам кажется аморальным и преступным, для них самих не имело значения.»

«Эксы»

Сегодня уже хорошо известно, что Коба в годы своей молодости не брезговал противозаконными делами. Особое рвение Коба проявлял во время совершения экспроприаций. На съезде большевиков в Стокгольме в 1906 году так называемые «эксы» были запрещены, через год, уже на лондонском съезде, это решение было подтверждено. Показательно, что съезд в Лондоне закончился 1 июня 1907 года, а самое нашумевшее ограбление двух карет Госбанка, организованное Кобой Ивановичем, произошло позже - 13 июня. Коба не стал соблюдать требования съезда по той причине, что считал их меньшевистскими, в вопросе «эксов» он занимал позицию Ленина, который их одобрял.

В ходе упомянутого ограбления группе Кобы удалось получить 250 тыс. рублей. 80 процентов этих денег было отправлено Ленину, остальное - пошло на нужды ячейки.

Не слишком чистая репутация Сталина в будущем могла стать препятствием его продвижению. В 1918 году глава меньшевиков Юлий Мартов опубликовал статью, в которой привел три примера противоправной деятельности Кобы: ограбление карет Госбанка в Тифлисе, убийство рабочего в Баку и захват парохода «Николай I» в Баку.

Больше того, Мартов даже писал о том, что Сталин не имеет права занимать правительственные посты, поскольку был исключен из партии в 1907 году. Сталин от этой статьи был в бешенстве, он утверждал, что это исключение было незаконным, поскольку проводила его тифлисская ячейка, контролируемая меньшевиками. То есть факта своего исключения Сталин все таки не стал отрицать. Но пригрозил Мартову революционным трибуналом.

Почему «Сталин»?

За всю жизнь у Сталина было три десятка псевдонимов. При этом показательно, что Иосиф Виссарионович не делал из своей фамилии тайны. Кто сейчас вспоминает Апфельбаума, Розенфельда и Валлаха (Зиновьев, Каменев, Литвинов)? Но Ульянов-Ленин и Джугашвили-Сталин - на слуху. Сталин выбрал псевдоним вполне сознательно. По мнению Вильяма Похлебкина, который посвятил этому вопросу работу «Великий псевдоним», при выборе псевдонима совпало несколько факторов. Реальным источником при выборе псевдонима стала фамилия либерального журналиста, вначале близкого к народникам, а затем к эсерам Евгения Стефановича Сталинского, одного из видных русских профессиональных издателей периодики в провинции и переводчика на русский язык поэмы Ш.Руставели - «Витязь в тигровой шкуре». Сталин очень любил эту поэму. Есть также версия, что Сталин взял псевдоним, основываясь на фамилии одной из своих любовниц, соратниц по партии Людмиле Сталь.

Известные личности всегда пользовались псевдонимами. Это очень удобно, особенно для творческих натур: поэты, художники выбирали себе имя, имеющее особое значение, говорящее о чем-то. Иногда выбор псевдонима связан с политической деятельностью и помогает долго скрываться. Особенно часто этим пользовались такие известные люди, как В. И. Ленин, И. В. Сталин. Многих людей интересует, почему Ленин - Ленин?

Вождь пролетариата

Ульянов Владимир Ильич за свою использовал много псевдонимов. Будущий вождь русского пролетариата вел бурную и состоял в социал-демократической партии. Конечно, ему часто приходилось скрываться, менять имя. Одним из его псевдонимов стал Ленин. Эта фамилия осталась с ним до конца жизни. Версий того, почему Ленин взял псевдоним Ленин, несколько, и все они кажутся правдоподобными.

Река Лена

Некоторые историки говорят, что эту фамилию Владимир Ильич взял по названию реки Лена. Легенда говорит о том, что в 1912 году на этой реке расстреляли рабочих, которые устроили забастовку. Это событие потрясло В. И. Ленина, и в память о погибших он решил взять себе этот псевдоним. Но дело в том, что подписываться этим именем он стал гораздо раньше - еще в 1901 году. Значит, была другая причина или повод взять имя Ленин (псевдоним). Почему это не может быть подражанием?

Плеханов - Волгин

Нельзя не брать во внимание и то, что соратники по борьбе общались между собой, часто подражали друг другу. Так, зная, что Плеханов взял для себя псевдоним Волгин, Владимир Ильич решил использовать подобное имя - тоже от названия реки. И было это в 1901 году.

В этот же период в общественных мероприятиях принимал участие и известный агроном С. Н. Ленин. Будущий вождь пролетариата часто цитировал этого ученого и вполне мог воспользоваться его фамилией. Так вот, оказывается, почему Ленин - Ленин. Но нет - есть еще одна, более правдоподобная версия.

Дружеская помощь

Оказывается, был еще один эпизод в жизни Ленина, который свел его с этой фамилией. Раньше всех вышеописанных событий, в 1900 году, Владимиру Ильичу надо было срочно выехать за пределы Российской Империи. Но для этого требовался заграничный паспорт. Из-за своей политической деятельности Ленин был уверен, что его не выпустят за границу. Пришлось искать другую возможность, чтобы оформить паспорт. И в это время случается неожиданная встреча Крупской с ее хорошей школьной подругой, которая тоже сочувствовала демократическому движению социалистов. Именно и выкрала паспорт у своего отца - Ленина Николая Егоровича - и предоставила его будущему вождю пролетариата. Достаточно было подделать только год рождения, и Владимир Ильич стал Николаем Лениным. С тех пор вождь этой фамилией и расписывался. Из истории становится понятно, почему Ленин - Ленин.

Соратник вождя пролетариата

История революции рождала своих героев, вождей, политических деятелей. Современное поколение получает иное образование, отличное от образования в СССР. Многие не знают подробностей жизни Ленина и его соратников. Поэтому и задаются вопросом: почему Ленин - Ленин, а Сталин - Сталин?

В конце XIX столетия жил и творил прекрасный переводчик Е. С. Сталинский. Он занимался журналистикой, был издателем - редактором. Ему принадлежит лучший перевод произведения Шота Руставели - «Витязь в тигровой шкуре». В этот период И. Джугашвили тоже писал стихи и даже печатался. Конечно, он слышал о Сталинском, читал его переводы. Со своей юности он любил газету «Кавказ». А «Витязь в тигровой шкуре» является одним из самых любимых Сталиным произведений.

События истории

Так, чтение грузинских литературных журналов и газет, знакомство с трудами Е. Сталинского привели к тому, что И. Джугашвили испытывал большое уважение к этому человеку. Он имел к тому же прекрасную память: через много лет, будучи соратником Ленина, Иосиф Виссарионович воспользовался фамилией Сталинского, сократив ее. Вот почему Ленин - Ленин, а Сталин - Сталин. Эти псевдонимы стали известны всему миру.

Конечно, псевдонимы политических деятелей крепко связаны с историческими событиями того периода, когда государство переживало перелом. Но часто взятое имя настолько соответствует человеку, что многие помнят его только по псевдониму и не знают настоящую фамилию. Но надо изучать историю, чтобы не возникало таких вопросов, как этот: почему Ленин - Ленин?

Не все разделяют убеждений революционеров, социал-демократов и им подобных деятелей начала прошлого столетия. Но события уже случились, их надо помнить, изучать и знать лидеров движения, в том числе их имена и псевдонимы.

Глава 23. Псевдонимы Сталина

(Похлебкин В. Великий псевдоним)

Любопытные размышления и факты, связанные с псевдонимами И. Сталина, содержатся в книге Вильяма Похлебкина «Великий псевдоним»:

«Не располагая абсолютно всеми материалами для указанной работы и не считая то, что удалось найти, совершенно исчерпывающим, мы тем не менее собрали воедино все известные печатные (письменные) и устные (клички, прозвища) псевдонимы Сталина и расположили их по алфавиту, как это принято было прежде в отношении псевдонимов В.И. Ленина, во втором справочном томе Собрания сочинений.

В их числе 18 псевдонимов из печатных произведений И.В. Сталина, выявленных по изданным томам Собрания сочинений; 6 партийных кличек, приводимых в краткой биографии И.В. Сталина, написанной в 1925 г. И. Товстухой (тогдашним сотрудником ИМЭЛ и видным партийным работником), и три литературных псевдонима, выявленных по грузинской периодике конца XIX века. Кроме того, два устных псевдонима, не указанных И. Товстухой в 1925 г., приводятся без ссылки на источник в книге Д. Волкогонова и один – в книге венгерских советологов.

Если учесть, что две партийные клички Сталина совпадают с его печатными псевдонимами (Коба и Сталин), то общее число всех выявленных в настоящее время сталинских и устных, и печатных псевдонимов составляет 30 единиц.

1. Бесошвили И.

2. Василий

3. Гилашвили

5. Дж-швили

6. Иванович

9. Като, К.

13. Коба Иванович

14. Товарищ К.

15. Нижарадзе (Нижерадзе)

16. Меликянц (1910 г.?)

18. Чижиков

22. Салин, К.

23. Солин, К.

24. Сосели (Созели)

25. Сосело

28. Сталин, К.

29. Стефин, К.

30. Сталин, И.В.

Если учесть еще настоящую фамилию – Джугашвили и вариант фамилии-псевдонима Иосиф Джугашвили-Сталин (2 ноября 1917 г.), то весь сталинский номо-фонд составит 32 единицы.

Для сравнения укажем, что число псевдонимов В.И. Ленина, помещенных в Справочном томе, части 2-й, 5-го издания Полного собрания сочинений, составляет 146 единиц, причем из них 17 иностранных и 129 русских. Почти пятикратное превосходство (численно!) ленинских псевдонимов косвенно указывает на различия в масштабах деятельности Ленина и Сталина. Эти различия касаются разных географических (пространственных) и территориально-государственных рамок деятельности двух этих людей, разного объема выполняемой ими работы, отражаются в разном ее характере, в разной доле ответственности и в различных масштабах партийных контактов с организациями, учреждениями, общественными и партийными деятелями и членами собственной партии.

Чрезвычайно интересно было бы привести такого же рода (хотя бы численные) данные и сопоставления с другими видными деятелями большевиков, стоявшими как вокруг Ленина, так и позднее составлявшими окружение самого Сталина. Но это – разумеется – потребовало бы совершенно отдельного, особого исследования, что в настоящее время крайне затруднено в связи с наметившимся после 1993 г. отрицательным отношением к партийным архивам и их прямой утратой (многие материалы ИМЭЛ оказались уничтожены или даже проданы за рубеж).

Тем не менее косвенное значение подобных сравнений следует учитывать в принципе как немаловажную дополнительную объективную информацию. И ее необходимо применять при комплексном изучении истории РСДРП(б) – РКП(б) – ВКП(б) – КПСС.

Конечно, алфавитный список псевдонимов не способен дать сколь-нибудь «направленной» информации, которой мог бы обладать хронологический список, но поскольку время употребления псевдонимов может быть определено лишь для печатных псевдонимов с известной точностью, а не для устных, то общего хронологического списка, дающего строго последовательную картину их смены – без кропотливого архивного изучения материалов полиции о времени бытования каждого устного псевдонима в отдельности, пока еще нельзя составить. Однако для наших целей исследования такой список даже не столь необходим, поскольку, во-первых, возможен приблизительный список, а во-вторых, можно применить и к алфавитному списку метод отсечения или группировки псевдонимов по их смыслу или по назначению, и тогда само собой выявляются постоянные, стабильные и серьезные псевдонимы, стоящие совершенно особняком от псевдонимов-аутсайдеров, т. е. случайных, временных или рассчитанных на «одноразовое» применение.

Внимательно изучая вышеприведенный список, мы уже по нему одному получаем некоторое представление о процессе псевдонимотворчества Сталина, о некоторых излюбленных и определенных буквах и словах, избираемых им для псевдонимов, о последовательной вариации им одних псевдонимов и совершенной случайности других. Так, если отсеять случайные псевдонимы, то легче будет оперировать с постоянными, стабильными и понять их логику.

Прежде всего вовсе не выглядят псевдонимами некоторые фамилии. В них от псевдонимов только то, что там отсутствуют инициалы. Стало быть, это клички, партийные фамилии для явок, а не псевдонимы. Действительно, «Василий», «Гилашвили», «Иванович», «Нижарадзе», «Чижиков», «Чопур» являются явочными кличками, употреблявшимися Сталиным в чрезвычайно краткие периоды – сразу после побега из тюрьмы или ссылки, или при поездке на съезд партии (в период дороги, при явках) или в другой регион, т. е. практически каждый раз в одиночных случаях и каждый раз заново, в том числе и по фальшивому паспорту, который по миновании надобности – просто выбрасывался. Показательно, что все эти «псевдонимы» основываются на фамилиях реально существовавших людей: так, рабочий Нижарадзе был известен Сталину по Батуми, П.А. Чижиков – по Вологде (с его настоящим, неподдельным паспортом Сталин бежал из вологодской ссылки). Как «Иванович» Сталин был делегирован на IV Объединительный съезд партии в Стокгольм и отмечен так в его протоколах, как представитель Тифлисской организации. Таким образом, все эти «псевдонимы» были эпизодическими, приобретались «по случаю» и фактически не оставляли следа в сталинской системе псевдонимов, ибо он от них как можно скорее отделывался. Они были слишком заурядны – не «псевдонимны».

Фактически же лишь две буквы – К. и С. привлекали Сталина и использовались им в разных вариациях для создания псевдонимов. И это не случайно: К и С – две самые массовые буквы русского алфавита, на них встречается больше всего слов в русском языке. Тем самым Сталин как бы намекал, что он является общероссийским политическим деятелем, а не региональным или узконациональным, как другие».

«На букву «К» был первый стабильный псевдоним Сталина – Коба, под которым он вошел в историю революционного движения на Кавказе и под которым его в основном знали в партии до 1917 г. На букву «С» был создан главный псевдоним Сталина, под которым он вошел в мировую историю. Но он пришел к нему не сразу: до «Сталина» существовало еще несколько псевдонимов на букву С, в том числе два его первых псевдонима, под которыми печатались его стихи на грузинском языке в газетах «Иверия» и «Квали». Эти псевдонимы Сосело и Созели – уменьшительные от Иосиф и эквивалентные русским – Осенька и Осечка. Впервые Сталин употребил эти псевдонимы в 1895 г., 1896 г. и в 1899 г., когда его стихотворение вновь перепечатали в сборнике, посвященном 75-летию Рафиэла Эристави. Это были псевдонимы без всяких претензий и выкрутас.

Зато другие псевдонимы, появившиеся у Иосифа Джугашвили в его кавказский период и предшествовавшие или сосуществовавшие до 1907 г. с его более постоянным псевдонимом Коба, содержали в себе намек на претензии.

И Сталин, как это видно из анализа этих псевдонимов, выбирая и выдумывая их себе, все время колебался, не решаясь остановиться на них именно в силу их довольно прозрачной претенциозности: он искал и простого и вместе с тем значительного псевдонима, и прозрачные намеки на величие он критически отбрасывал, хотя и не мог устоять перед временным искушением – использовать претенциозный псевдоним. Но его претенциозность была сдержанной, она пряталась за простоту формы и прежде всего была лексически кратка. Два слога – вот каким размером молодой Иосиф Джугашвили ограничивал длину своих псевдонимов: Да-вид, Ка-то, Ко-ба, Са-лин, Со-лин, Сте-фин.

Показательно, что всякие варианты обычных псевдонимов, построенных на грузинской именной основе, с использованием имени отца или матери, были после одно-двукратного употребления – решительно им отброшены. Так, псевдоним И. Бесошвили, появившийся несколько раз в газете «Гантиали», затем бесследно исчез. В основе его лежало грузинское имя отца – Бесарион или Бесо. В основе другого псевдонима – Като – первоначально лежало имя матери – Екатерины Джугашвили и первой жены Екатерины Сванидзе, по-грузински Кеке или Кетэ. Однако вскоре Сталин придал им такие инициалы, что они изменили свою первоначальную «окраску» и смысл. Ибо его претензии шли совершенно в другом направлении, а не в утверждении или прославлении родственных начал. Об этом красноречиво говорит псевдоним «Давид», т. е. маленький, скромный библейский Давид – победитель громадного Голиафа – вот смысл этого раннего «устного» псевдонима, или клички, которую хотел одно время утвердить за собой Сталин. Еще более серьезные претензии были связаны с переосмысленным псевдонимом «К. Като», т. е. не кто иной, как древнеримский деятель – Марк Порций Катон – консул, авгур, цензор, полководец, писатель, строгий ревнитель дисциплины и порядка, прогрессивный в ведении дел, последовательный противник Карфагена («Карфаген должен быть разрушен!») – вот какие исторические персонажи импонировали Сталину в 23–26 лет. И здесь не было никакой случайности в выборе, все было тщательно продумано, даже инициалы: К. Като. Они свидетельствовали о том, что Сталин был хорошо знаком с латинским подлинником. Ибо хотя в гимназических учебниках Катона всегда называли Марком Порцием, его латинское имя для отличия от сына – Катона Младшего – писалось обычно C. Cato (К. Като), ибо ему было присвоено почетное имя Цензориус (Censorius).

Но «Като» был слишком прозрачен, и Сталин не задержался на нем. Его псевдонимом примерно с лета 1903 г. (в Кутаисской тюрьме) становится Коба, а с января 1904 г. под этим псевдонимом Сталин делается известным в революционном движении Закавказья.

Он варьирует этот псевдоним в нелегальной прессе, но тот всюду остается легко узнаваем: К., К. Ко., Коба Иванович, Товарищ К. И он легко приживается, хорошо запоминается, хотя далеко не все (особенно вне Кавказа) могут понять его скрытый смысл и значение. Но именно это и нужно Сталину: он хочет иметь псевдоним со смыслом, но так, чтобы этот смысл не очень-то бил в глаза и не был бы предлагаем, что называется, в лоб. Пусть только очень умные догадываются.

Что же означало имя Коба?

Как бы мы ни трактовали это слово, какие бы версии ни принимали за подлинные, – как ни странно, – мы приходим всегда к выводу, что этот псевдоним имел для молодого Джугашвили символический смысл. И весьма глубоко символический.

Так, если исходить из того, что Коба (Кобе, Кова, Кобь) взято из церковно-славянского языка, то оно означает – волховство, предзнаменование, авгура, волхва, предсказателя, что весьма близко к предыдущему сталинскому псевдониму К. Като, но в более широком и более обобщенном смысле.

Если же исходить из того, что это слово – грузинское и означает имя, то Коба – это грузинский эквивалент имени персидского царя Кобадеса, сыгравшего большую роль в ранне-средневековой истории Грузии.

Царь Коба – покорил Восточную Грузию, при нем была перенесена столица Грузии из Михета в Тбилиси (конец V века), где она и сохраняется в течение 1500 лет неизменно.

Но Коба не просто царь из династии Сассанидов, он – по отзыву византийского историка Феофана – великий волшебник. Обязанный в свое время своим престолом магам из раннекоммунистической секты, проповедовавшей равный раздел всех имуществ, Коба приблизил сектантов к управлению, чем вызвал ужас у высших классов, решившихся составить против Кобы заговор и свергших его с престола. Но посаженного в тюрьму царя-коммуниста освободила преданная ему женщина, и он вновь вернул себе трон. Эти подробности биографии царя Кобы кое в чем (коммунистические идеалы, тюрьма, помощь женщины в побеге, триумфальное возвращение на трон) совпадали с фактами биографии Сталина. Более того, они продолжали совпадать и тогда, когда Сталин расстался с этим псевдонимом, ибо в 1904–1907 гг. Сталин не мог, конечно, предвидеть 1936–1938 гг., но он знал, что его двойник царь Коба в 529 г. (за два года до смерти) зверски расправился со всеми своими бывшими союзниками – коммунистами-маздакитами.

Следует отметить, что некоторые иностранные биографы Сталина, а вслед за ними и подражающие им отечественные, опираясь на указания некоторых своих поверхностных грузинских информаторов, считают, что псевдоним Коба Сталин заимствовал якобы от имени героя одного из романов грузинского классика А. Казбеги – «Отцеубийца», которого также звали Кобой и который предстает в романе как абрек-горец, ведущий борьбу за независимость своей родины. Однако следует иметь в виду, что у самого А. Казбеги имя Коба – вторично, взято оно от Кобы-царя, после которого оно и приобрело распространение в Грузии. Но важно отметить и то, что Сталину не мог импонировать образ одиночки-абрека, поскольку образ коммуниста-царя Кобы был и исторически значительнее, и символически неизмеримо ближе всему мировоззрению Сталина и не в последнюю очередь – ближе ко всем его требованиям, которые он предъявлял уровню и смыслу своих псевдонимов. Кроме того, в политических статьях и выступлениях Сталина в период 1902–1907 гг. мы находим явные следы его знакомства с персидской историей эпохи Сассанидов. Одно из них – систематическое и излюбленное Сталиным употребление термина «сатрапы» для обозначения царских чиновников в России.

Для грузин это было не только общепонятным, но и многоговорящим термином, совмещающим весьма емко и образно понятия национальной и классовой борьбы одновременно. Нет никакого сомнения, что исторический прототип, послуживший основой для псевдонима Коба, т. е. царь-коммунист Кобадес, импонировал Сталину как государственная и политически сильная, значительная личность и, кроме того, обладал в своей биографии чертами поразительно сходными с биографией и психологией самого Сталина.

Однако Коба как псевдоним был удобен только на Кавказе. Вот почему, как только Иосиф Джугашвили оказался теснее связан с русскими партийными организациями, как только он «пообтерся» в русских тюрьмах и сибирской ссылке, как только он стал вести работу в таких сугубо русацких регионах, как Вологодская губерния и Петербург, так перед ним возник вопрос о смене слишком грузинского псевдонима Коба на какой-нибудь иной, звучащий по-русски и имеющий смысл для русских людей.

И вполне логично, что после пребывания в ссылке в Сольвычегодске, или как тогда говорили местные вологжане – на Соли, Иосиф Джугашвили выступает в газете «Социал-демократ» под новыми псевдонимами (1910 г.) – К.С. – К.С-н, К. Стефин, а чуть позднее, в 1912 г., в «Звезде» – уже К. Салин, а затем К. Солин. Последний из этого ряда псевдонимов совершенно ясен своей связью с Солью, Усольем, Сольвычегодском, – он прозрачен. Однако до него Сталин использовал менее прозрачный К. Салин (от латинского, а не от русского наименования соли – сальса). Но этот псевдоним сразу показал свою непригодность из-за того, что его могли легко путать с русским «салом», имевшим явно негативный смысл, чего Сталин первоначально просто мог не знать из-за недостаточного знакомства с русским языком, а тем более с русской кулинарной символикой. Но и на псевдониме Солин он также не задержался: в значении «соль земли», т. е. в переносном высоком евангельском значении, русский народ соль не воспринимал. И этого было вполне достаточно, чтобы Сталин без сожаления отбросил и этот вариант псевдонима. Тем более мельком прошел у него псевдоним К. Стефин, т. е. Стефин Коба, Коба Стефы (Степаниды, Стефании) – первый из тех, которые последовали после побега из Сольвычегодской ссылки. Этот псевдоним был, по-видимому, последней данью чувству со стороны Сталина: он был взят в честь женщины, помогшей ему бежать из дома М.П. Кузнаковой, где он находился под наблюдением местной полиции. Некая Стефа усыпила бдительность и хозяйки Кузнаковой, и тамошнего станового пристава, несомненно, находясь под воздействием мужского обаяния жгучего грузина И. Джугашвили.

Итак, мы отметили четыре рода псевдонимов, которыми пользовался Иосиф Джугашвили в своей политической и литературной деятельности: одни из них были непритязательными, проходными, временными, для сугубо практических целей (переезда, получения квартиры и т. п.); о них Сталин не задумывался и быстро с ними расставался. Другие были с определенным смыслом, с претензией на значимость, и они разделялись на две категории – такие, которые были слишком прозрачны и потому долго не удерживались, и такие, над смыслом и значением которых Сталин тщательно размышлял и которые в силу этого, а также внешних причин – краткость, приспособленность к региону, ясное фонетическое звучание, – обладали стабильным характером и употреблялись и самим Сталиным, и его окружением (друзьями, сотрудниками, читателями) устойчиво и постоянно. Наконец, четвертым родом псевдонимов у Сталина были псевдонимы, навеянные определенной обстановкой или ситуацией и носившие также временный характер. Они отмирали, как только менялась конъюнктура или породившие их условия. Таково было положение, когда Сталину исполнилось 32 года. Он работал в революционном движении уже почти 15 лет, за это время он сменил и использовал два десятка разных псевдонимов. Из них лишь один – Коба – хорошо привился и обладал смыслом, целиком удовлетворявшим Сталина. Но он не мог быть сохранен далее из-за перемены Сталиным поля своей деятельности, из-за выхода его деятельности за пределы партийных организаций Закавказья, за пределы привычного региона.

Таким образом, вопрос о выборе нового псевдонима (наряду с Кобой или вместо Кобы) встает перед Сталиным практически не ранее осени 1911 г. и связан целиком с новыми перспективами его партийной работы».

О рассказах Аркадия Гайдара

Совершенно необязательно ежедневно спасать мир или совершать иные подвиги, достаточно учиться у своего кумира различать добро и зло, защищать правду, во что бы то ни стало. В наше время детвора внимательно следит за приключениями иностранных мультяшных героев, по велению судьбы наделенных той или иной суперсилой. Точно так же советские мальчики и девчонки с упоением перечитывали истории о доблестных похождениях наших отечественных героев. Только сила их была реальной и заключалась в преданности и горячей любви к своей родине. «Отцом» многих таких героев стал детский писатель Аркадий Гайдар.

Главное отличие рассказов Гайдара в том, что его героями были дети. И для советских ребят того же возраста Мальчиш-Кибальчиш и Тимур были настоящими супергероями! Они были честными, бескорыстными и верными. А их враги, как положено, - врали и предавали. Непростым было и время, которое описывает писатель: революция и война заставляли многих взрослых уходить на фронт, а «за старших» оставались самые добросовестные малыши. Вот и получалось, что детям-героям приходилось решать совсем не детские проблемы и избавлять от злодеев не только слабых и беззащитных в округе, но порой спасать от предателей всю страну!

Но кем же должен быть автор, чтобы описывать подобные события, причем описывать так, чтобы это было понятно и близко самым маленьким читателям? Оказывается, в детстве Аркадий Гайдар (вернее, тогда просто Аркаша Голиков) видел все тяготы военной жизни своими глазами. Мечтать о подвигах он начал еще во время Первой Мировой войны, когда пытался убежать вслед за отцом на фронт. К счастью, будущему писателю сделать этого не позволили, и ему пришлось подождать хотя бы до 14 лет, чтобы записаться в ряды Красной Армии. Подростковые годы писателя, годы самых сильных впечатлений, прошли на фронте, вдалеке от дома и семьи. В 15 лет он стал помощником командира взвода, в 16 – командиром полка, в 17 – самым молодым командиром батальона в действующей армии. Во время службы в далекой Хакассии он получил свое прозвище «Гайдар», что в переводе означает «всадник, который скачет впереди».

После боевой контузии Аркадию Гайдару пришлось отказаться от военной карьеры, и он начинает писать первые рассказы и повести – о революции, гражданской войне, пропитанные героизмом, идеалами чести, смелости, дружбы. Отдельная категория произведений посвящена сыну Тимуру. «Голубая Чашка», «Чук и Гек», и, конечно, «Тимур и его команда» - самые значительные работы писателя, содержащие мораль, напутственное слово собственным детям и детям всей Советской Земли.