Что такое реализм в литературе 20 века. Реализм в искусстве (XIX-XX вв). Основные черты философии и эстетики реализма

Первая половина. 20 века - изобилие экспериментов в литературе, изобретаются новые формы, новые приемы, новые религии. Модернизм 20 века вступает в новую стадию, которая назыв. «авангардизм». Но самым ярким направляеним становится Реализм. Наряду с тард. Классич. Формами реализма, в 20 в. в этом направлении широко используются фантастический абсурд, поэтика сна, деформация. Реализм 20 века отличается тем, что использует ранее несовместимые приемы. В литературе складываетс яконцепция человека. Диапазон концепции расширяется на протяжении всего столетия. Происходят открытия в области психологии - Фрейд, появляется экзистенциализм, учения марксистов. Появляется паралитература, то есть массовая литература. Она не является искусством, это популярная коммерческая литература, которая приносит моментальный доход. Массовое искусство является удобным средством манипулирования сознанием. Массовая культура должна находится под контролем.

Основные темы - тема войны, социально-политические катастрофы, трагедия личности (трагедия личности, которая ищет справедливости и теряет душевную гармонию), проблема веры и безверия, соотношение личного и коллективного, нравстенности и политики, проблемы духовного и этического.

Особенности реализма 20 века - отказался от приоритетности принципа подражания. Реализм стал использовать приемы апосредованного познания мира. В 19 веке использовали описательную форму, в 20 веке - аналитические исследования (эффект отстранения, ирония, подтекст, гротеск, фантастическое и условное моделирование. Реализм 20 века стал активно использовать многие модернистические приемы - поток сознания, суггестивность, абсурд. Реализм становится более философичным, философи входит в литературу как прием глубоко проникающий в структуру произведения, а значит развивается жанр притчи (Камю, Кафка).

Герои реализма тоже меняются. Человек изображается более сложным, непредсказуемым. Литература реализма ставит более сложные задачи - пронинуть в сферу иррационального, в сферу подсознания, исследуя сферу инстинктов.

Из жанров остается роман, но меняется его жанровая палитра. Он становится разнообразнее, использует другие жанровые разновидности. Происходит взаомопроникновение жанров. В 20 веке структура романа теряет свою нормативность. Происходит поворот от социума к личности, от пиитического к индивидуальному, доминирует интерес к субъекту. Появляется субъективная эпопея (Пруст) - в центренаходится индивидуальное сознание и оно является объектом исследования.

Наряду с новыми веяниями продолжает существовать тенденция классического реализма. Реализм - метод живой и развивающийся, открытие мастеров прошлого и постоянно обогащающийся новыми приемами и образами.

Наследуя традиции прошлого, в том числе аналитизм, интерес к социальной сфере, реализм XX века отличается по палитре приемов от реализма века минувшего. Вспомним, что реализм существовал и до того, как появился сам термин: ни Бальзак, ни Стендаль себя реалистами не называли. Нередко синонимом нашему пониманию реализма выступал романтизм, и только во второй половине XIX века происходит размежевание терминов - в трудах Ж. Шанфлери и Э. Дюранти, хотя в осмысление реализма на теоретическом уровне внесли свою лепту и просветители (Дидро, Лессинг). Основные положения реализма вытекают из художественной практики выдающихся мастеров слова разных эпох. Сложилась своеобразная теория, ориентированная на познание и объяснение в художественной литературе проблем человеческого бытия, согласно которой литература - форма художественного познания мира. Дидро считал, например, что художник в той же мере, как и ученый или философ, должен постигнуть смысл бытия и человеческого существования. Достоевский отвечал тем, кто называл его психологом, что считает себя лишь реалистом в высшем смысле, то есть изображает все глубины души человеческой.

В реализме XIX века утвердился пафос отрицания и критики, социальный подход при анализе действительности, требование правдивости и типизации. На какое-то время за реализмом закрепилось почти монопольное право на правду жизни: вульгаризаторские подходы при этом упрощали оба понятия - и реализма, и жизни. Со временем пробивается более точное суждение о том, что понятие жизненной правды шире, чем реализм, и многие другие методы, к примеру романтизм, натурализм, сентиментализм и, наконец, модернизм, каждый по-своему раскрывают различные стороны действительности, многообразной и не до конца познанной. Теория реализма подвижна, как и богатейшая практика не отстающего от развития мира и человека искусства слова, она развивается, обогащается, разрушая догмы дефиниций и узость критериев.

Реализм XX века имеет дело с принципиально иной социальной действительностью, нежели реализм века предыдущего. Это войны и диктаторские перевороты, социальные и национально-освободительные революции, левые художественные течения, авангардизм и иррационализм. Реализм XX века имеет дело также и с иным уровнем научного осмысления мира и человека, учитывает психоанализ Фрейда и его последователей, философию экзистенциализма, сталкивается с невиданным взлетом веры в Человека и разочарованием в просветительской формуле гуманизма. Все это не может не влиять на реалистический тип художественного мышления, не может не менять в реализме прежние стандарты и соотношения описательности, подражательности и вымысла, индивидуализации и типизации, критерии правды жизни.

Реализм XX века отказался от копирования и зеркального повторения действительности в формах самой жизни, от приоритетности принципа мимесиса и стал широко внедрять приемы опосредованного познания мира. На смену традиционным описательным формам пришли аналитическое исследование (Т. Манн - "Доктор Фаустус" и "Волшебная гора"), эффект "остранения" (Брехт), ирония и подтекст (Хемингуэй), гротеск, фантастическое и условное моделирование (Гомбрович, Булгаков). Реализм продуктивно использует и многие модернистские приемы, например "поток сознания" (У. Фолкнер), деформацию, суггестивность, абсурд и другие ранее недоступные приемы, обогащающие его стилистику.

Классик норвежской литературы Кнут Гамсун (1859- 1952), автор романа "Голод" (1890), снискавшего сенсационный успех, называл свой метод "психологическим реализмом", ибо он призван воссоздавать, по словам автора, "бессознательную жизнь души, подсознательные и неконтролируемые чувства". Напрасно искать традиционный сюжет в этом романе, где показан не тип, а "индивид, сотканный из нервов, из абсурднейших мелочей... ранимая, впечатлительная натура". Напрасно укладывать метод Гамсуна в традиционные понятия. В письме к критикам Гамсун пояснял: "Я предпринял попытку создать не роман, а книгу, без свадеб, путешествий и балов у знати, книгу о тончайших движениях страдающей человеческой души, об исключительном, удивительном мире чувств, мистериях нервов, разыгрывающихся в душе изнуренного голодом существа".

Внимание к коренным проблемам бытия и приоритет общечеловеческих ценностей в реализме XX века продолжают линию, наиболее полно выраженную в творчестве Льва Толстого и Федора Достоевского, Анатоля Франса и Бернарда Шоу. Философия входит в литературу в новом качестве, как прием, глубоко проникает в художественную ткань произведения, его структуры. Продуктивно развивается жанр притчи (Кафка, Чапек, Камю, Экзюпери). Меняется герой, человек предстает значительно более усложненным и нередко непредсказуемым в своих поступках (Пиранделло, Фолкнер). Литература стремится проникнуть в сферу иррационального и в подсознание, исследует бессознательное и сферу инстинктов, по-новому трактует биологическое в человеке (Д. Лоуренс, Ю. О"Нил). Автор перестает быть всевидящим и всеведущим демиургом, не утрачивая при этом своего первостепенного значения.

Меняется и жанровая палитра романа в результате диффузии жанровых разновидностей, взаимопроникновения, скажем, романа научно-фантастического и политического, детективного и философского, семейного и авантюрного. Следует отметить, что попытки их совмещения делались и ранее (Свифт, Фиддинг, Дефо, По), однако только в XX веке, и не без влияния модернизма, структуры романа утратили нормативность. Поворот от социума к личности, от типического к индивидуальному повлиял на жанр эпопеи и определил ее интерес к субъекту. Термин "субъективная эпопея", впервые употребленный Луначарским применительно к роману Марселя Пруста, в литературе второй половины века используется довольно широко, когда речь вдет о романах, где центром скрещения сюжетных линий и проблем является индивидуальное сознание.

Все эти стилевые приемы и формы характеризуют одну из тенденций в реализме XX века, не единственную. Наряду с ней продолжает существовать тенденция классического реализма, следующего канонам, выработанным в прошлом веке, гуманизму и оптимистическому взгляду на историю и человека (Сельма Лагерлеф, Герхард Гауптман). Условно-метафорические и фантастические формы, с одной стороны, и описательные, повторяющие мир зеркально, с другой, не следует противопоставлять, ибо на практике они нередко соседствуют. Выделенные в лабораторных условиях профессионального подхода, они могут иллюстрировать богатые возможности субъективного и объективного, о чем хорошо сказал польский поэт Тадеуш Ружевич: «Я пишу о себе, воссоздаю себя, но не описываю себя. А между этими понятиями колоссальная разница, как между волом и "воловьей тушей"».

Реализм - живой, развивающийся метод, закрепленный прежде всего в сфере подхода к действительности. Он вбирает в себя, как убеждает опыт выдающихся реалистов XX века от Фолкнера до Маркеса, Кобо Абэ и Курта Воннегута, открытия мастеров прошлого: космичность и универсализм автора "Фауста", тончайший психологизм Стерна, фантасмагоричность Гофмана, философичность просветителей, скрупулезный анализ натуралистов и беспредельность мечты романтиков. Реализм постоянно обогащается новыми формами, приемами, образами.

Реализм как метод возник в русской литературе первой трети XIX века. Основным принципом реализма является принцип жизненной правды, воспроизведение характеров и обстоятельств, объясняемых социально-исторически (типические характеры в типических обстоятельствах).

Писатели-реалисты глубоко, правдиво изображали различные стороны современной им действительности, воссоздавали жизнь в формах самой жизни.

Основу реалистического метода начала XIX века составляют положительные идеалы: гуманизм, сочувствие униженным и оскорбленным, поиски положительного героя в жизни, оптимизм и патриотизм.

К концу XIX века реализм достиг своей вершины в творчестве таких писателей, как Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, А.П. Чехов.

ХХ век поставил перед писателями-реалистами новые задачи, заставил их искать новые пути освоения жизненного материала. В условиях подъема революционных настроений литература все больше проникалась предчувствиями и ожиданиями грядущих перемен, «неслыханных мятежей».

Чувство приближающихся социальных сдвигов вызывало такую интенсивность художественной жизни, какой еще не знало русское искусство. Вот что писал Л. Н. Толстой о рубеже веков: «Новый век несет конец одного мировоззрения, одной веры, одного способа общения людей и начало другого мировоззрения, другого способа общения. Веком духовного обновления назвал ХХ век М. Горький.

В начале ХХ века продолжили свои искания тайн сущего, тайн человеческого бытия и сознания классики русского реализма Л.Н. Толстой, А. П. Чехов, Л.Н. Андреев, И.А. Бунин и др.

Однако принцип старого» реализма всё чаще подвергался критике из разных литературных сообществ, требовавших более активного вторжения писателя в жизнь и воздействия на нее.

Эту ревизию начал сам Л. Н. Толстой, в последние годы своей жизни призывавший к усилению дидактического, поучительного, проповеднического начала в литературе.

Если А. П. Чехов считал, что «суд» (т. е. художник) обязан только поставить вопросы, заострить внимание мыслящего читателя на важных проблемах, а отвечать обязаны «присяжные» (общественные структуры), то для писателей-реалистов начала ХХ века это казалось уже недостаточным.

Так, М. Горький прямо заявил, что «роскошное зеркало русской литературы почему-то не отразило вспышек народного гнева… », и обвинил литературу в том, что «она не искала героев, она любила рассказывать о людях, сильных только в терпении, кротких, мягких, мечтающих о рае на небесах, безмолвно страдающих на земле».

Именно М. Горький, писатель-реалист младшего поколения, был основоположником нового литературного направления, получившего в дальнейшем название «социалистический реализм».

Литературно-общественная деятельность М. Горького сыграла значительную роль в объединении писателей-реалистов нового поколения. В 1890-е годы по инициативе М. Горького возникает литературный кружок «Среда», а затем издательство «Знание». Вокруг этого издательства собираются молодые, талантливые писатели А.И. Куприи, И.А. Бунин, Л.Н. Андреев, А. Серафимович, Д. Бедный и др.

Спор с традиционным реализмом велся на разных полюсах литературы. Были писатели, которые следовали традиционному направлению, стремясь обновить его. Но были и такие, которые просто отвергали реализм как устаревшее направление.

В этих сложных условиях, в противоборстве полярных методов и направлений, продолжало развиваться творчество писателей, традиционно именуемых реалистами.

Самобытность русской реалистической литературы начала ХХ века заключается не только в значительности содержания, острой социальной тематике, но и в художественных исканиях, совершенстве техники, стилевом разнообразии.

Хотя является общепризнанным, что искусство XX века - ϶ᴛᴏ искусство модернизма, но значительную роль в литературной жизни прошлого века имеет реалистическое направление, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ с одной стороны представляет реалистический тип творчества. С другой – соприкасается с тем новым направлением, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ получило весьма условное понятие ʼʼсоциалистического реализмаʼʼ, - более точно литература революционной и социалистической идеологии.

Реализм XX века напрямую связан с реализмом предшествующего столетия. И как сложился данный художественный метод в серединœе XIX века, получив правомерное наименование ʼʼклассического реализмаʼʼ и пережив разного рода видоизменения в литературном творчестве последней трети XIX века, испытал на себе воздействие таких нереалистических направлений, как натурализм, эстетизм, импрессионизм.

Реализм XX века складывается в свою определœенную историю и имеет судьбу. В случае если охватывать совокупно XX век, то реалистическое творчество явило себя в разноприродности, многосоставности в первой половинœе XX века. В эту пору очевидно, что реализм изменяется под влиянием модернизма и массовой литературы. Он соединяется с этими художественными явлениями, как с литературой революционно-социалистической. Во 2-й половинœе происходит растворение реализма, утратившего свои четкие эстетические принципы и поэтику творчества в модернизме и постмодернизме.

Реализм XX века продолжает традиции классического реализма на разных уровнях – от эстетических принципов до приемов поэтики, традиции которого были присущи реализму XX века. Реализм прошлого столетия приобретает новые свойства, отличающие его от этого типа творчества предшествующего времени.

Для реализма XX века характерно обращение к социальным явлениям действительности и социальной мотивированности человеческого характера, психологии личности, судьбы искусства. Как очевидно и обращение к социальным злободневным проблемам эпохи, которые не отделœены от проблем общества и политики.

Реалистическое искусство XX века, как и классический реализм Бальзака, Стендаля, Флобера, отличается высокой степенью обобщенности, типизации явлений. Реалистическое искусство пытается показать характерное и закономерное в их причинно-следственной обусловленности и детерминизма. По этой причине для реализма характерно разное творческое воплощение принципа изображения типичного характера в типических обстоятельствах, в реализме XX века, который живо интересуется отдельной человеческой личностью. Характер как живой человек, - и в данном характере общечеловеческое и типичное имеет индивидуальное преломление, или же соединяется с индивидуальными свойствами личности. Наряду с этими с этими особенностями классического реализма очевидны и новые особенности.

В первую очередь, это те особенности, которые проявили себя в реалистическом уже в конце XIX века. Литературное творчество в эту эпоху обретает характер философско-интеллектуального, когда философские идеи лежали в базе моделирования художественной реальности. Одновременно проявление этого философского начала неотделимо от разнообразных свойств интеллектуального. От авторской установки на интеллектуально-активное восприятие произведения в процессе чтения, затем восприятие эмоциональное. Складывается в своих определœенных свойствах интеллектуальный роман, интеллектуальная драма. Классический образец интеллектуального реалистического романа дает Томас Манн (ʼʼВолшебная гораʼʼ, ʼʼПризнание авантюриста Феликса Круляʼʼ). Ощутимо это и в драматургии Бертольта Брехта.

Вторая особенность реализма в XX веке – усиление и углубление драматического, в больше мере трагического начала. Очевидно это в творчестве Ф.С.Фицжеральда (ʼʼНочь нежнаʼʼ, ʼʼВеликий Гетсбиʼʼ).

Как известно, искусство XX века живет своим особенным интересом не просто к человеку, а к его внутреннему миру. Исследование этого мира связано со стремлением писателœей констатировать, изобразить моменты бессознательные и подсознательные. С этой целью многие писатели используют прием – поток сознания. Это можно проследить в новелле Анны Зегерс ʼʼПрогулка мертвых девушекʼʼ, произведении В.Кеппена ʼʼСмерть в Римеʼʼ, драматических произведении Ю.О’Нила ʼʼЛюбовь под вязамиʼʼ (влияние Эдипова комплекса).

Еще одна особенность реализма XX века – активное использование условных художественных форм. В особенности в реалистической прозе второй половины XX века художественная условность чрезвычайно распространена и многообразна (к примеру, Ю. Брезан ʼʼКрабат, или Преображение мираʼʼ).

Литература революционной и социалистической идеологии. Анри Барбюс и его роман ʼʼОгоньʼʼ

Реалистическое направление в литературе XX века тесно связано с еще одним направлением – соцреализм или, более точно, литература революционной и социалистической идеологии. В литературе данного направления первым является критерий идейно-идеологический (идеи коммунизма, социализма). На втором плане в литературе этого уровня находится эстетический и художественный. Этот принцип – правдивое изображение жизни под воздействием определœенной идейной и идеологической авторской установки. Литература революционной и социалистической идеологии в своих истоках связана с литературой революционно-социалистической и пролетарского рубежа XIX-XX веков, но давление классовых взглядов, заидеологизированность в соцреализме больше ощутимы.

Литература этого рода часто выступает в единœении с реализмом (изображение правдивого, типичного человеческого характера в типичных обстоятельствах). Это направление получило направление вплоть до 70-х гг XX века в странах соцлагеря (Польша, Болгария, Венгрия, Чехословакия, Германия), но также и в творчестве писателœей капиталистических стран (панорамно-эпический вариант произведения Димитра Димова ʼʼТабакʼʼ). В произведении соцреализма заметна поляризация двух миров – буржуазного и социалистического. Это же заметно и в системе образов. Показательно в данном плане творчество писателя Эрвина Штритматтера (ГДР), который под воздействием соцреалистического творчества Шолохова (ʼʼПоднятая целинаʼʼ) создал произведение ʼʼОле Бинкопʼʼ. В этом романе, как и у Шолохова, показана современная автору деревня, в изображении которой автор стремился выявить, не без драматизма и трагизма, утверждение новых, революционно-социалистических основ существования, как и Шолохов, признавая значимость прежде всœего идеологического принципа, стремился изобразить жизнь в ее революционном развитии.

В первой половинœе XX века соцреализм получает широкое распространение во многих странах ʼʼкапиталистического мираʼʼ - во Франции, Великобритании, США. К произведениям этой литературы принадлежат ʼʼ10 дней, которые потрясли мирʼʼ Дж. Рида, А.Жид ʼʼвозращение в СССРʼʼ и др.

Подобно тому, как в Советской России основоположником соцреализма считался Максим Горький, на Западе признается Анри Барбюс (годы жизни: 1873-1935). Этот писатель, весьма противоречивый, вошел в литературу как поэт, ощутивший воздействие символистской лирики (ʼʼПлакальщицыʼʼ). Писателœем, перед которым Барбюс преклонялся, был Эмиль Золя, которому Барбюс в конце своей жизни посвятил книгу ʼʼЗоляʼʼ (1933 ᴦ.), которая рассматривается исследователями как образец марксистского литературоведения. На рубеже веков на писателя значительное влияние оказало Дело Дрейфуса. Под его воздействием Барбюс утверждает в своем творчестве общечеловеческий гуманизм, в котором действуют добро, благоразумие, сердечная отзывчивость, чувство справедливости, способность прийти на помощь другому, погибающему в данном мире человеку. Эта позиция запечатлена в сборнике рассказов 1914 года ʼʼМыʼʼ.

В литературе революционной и социалистической идеологии Анри Барбюс известен как автор романов ʼʼОгоньʼʼ, ʼʼЯсностьʼʼ, сборника повестей 1928 года ʼʼПравдивые повестиʼʼ, эссеистической книги ʼʼИисусʼʼ (1927 ᴦ.). В последнем произведении образ Христа трактуется писателœем как образ первого в мире революционера, в той идейно-идеологической определœенности, в какой слово ʼʼреволюционерʼʼ использовалось в 20-30-е гг прошедшего столетия.

Образцом произведения социалистического реализма в его единстве с реализмом можно назвать роман Барбюса ʼʼОгоньʼʼ. ʼʼОгоньʼʼ - это первое произведение о I мировой войне, в котором открылось новое качество разговора об этой человеческой трагедии. Роман, который появился в 1916 году, во многом определил направления развития литературы о I мировой войне. Ужасы войны описаны в романе с колоссальным количеством подробностей, его произведение пробивало залакированную цензурой картину войны. Война это не атака, похожая на парад, это сверхчудовишная усталость, вода по пояс, грязь. Он написан под непосредственным влиянием впечатлений, которые писатель вынес, лично пребывая на фронте накануне войны, а также в первые месяцы после ее начала. 40-летний Анри Барбюс добровольцем отправился на фронт, участь солдата он познал как рядовой. Он полагал, что от гибели его спасло ранение (1915 ᴦ.), после которого Барбюс долгие месяцы провел в госпитале, где в целом осмыслил войну в разных ее проявлениях, конкретике событий и фактов.

Одна из важнейших творческих установок, которую поставил перед собой Барбюс при создании романа ʼʼОгоньʼʼ связана со стремлением писателя со всœей очевидностью и беспощадностью показать, что собой являет война. Барбюс не строит своего произведения согласно традиции, выделяя определœенные сюжетные линии, а пишет о жизни простых солдат, время от времени выхватывая и давая крупным планом некоторых персонажей из солдатской массы. То это батрак Ля Мус, то возчик Паради. Этот принцип организации романа без выделœения организующего сюжетного начала отмечен в подзаголовке романа ʼʼДневник одного взводаʼʼ. В форме дневниковой записи некоего повествователя, которому близок автор, выстраивается данный рассказ как череда дневниковых фрагментов. Эта форма нетрадиционного романного композиционного решения вписывается в число разнообразных художественных исканий, ориентиров литературы XX века. Одновременно, эти дневниковые записи представляют из себякартины достоверные, так как художественно-достоверно воспринимается запечатленное на страницах этого дневника первого взвода. Анри Барбюс целœенаправленно в своем романе изображает простой быт солдат с непогодью, голодом, смертями, болезнями и редкими проблесками отдохновения. Это обращение к быту связано с убежденностью Барбюса, о чем говорит в одной из записей его повествователь: ʼʼвойна - ϶ᴛᴏ не развевающиеся знамена, не призывный голос рожка на заре, это не героизм, не отвага подвигов, а истязающие человека болезни, голод, вши и смертьʼʼ.

Барбюс обращается здесь к натуралистической поэтике, давая отталкивающие образы, описывая трупы солдат, которые плывут в потоке воды среди погибших товарищей, не имея возможности выбраться из окопа во время многонедельного ливня. Натуралистическая поэтика ощутима и в обращении писателя к особого рода натуралистическим сравнениям: об одном солдате, вылезающем из землянки, Барбюс пишет как о медведе, пятящемся назад, о другом, почесывающем шевелюру и страдающем от вшей, как об обезьяне. Благодаря второй части сравнения человек уподобляется животному, но натуралистическая поэтика Барбюса здесь не самоцельна. Благодаря этим приемам писатель может показать, что представляет собой война, вызвать отвращение, неприязнь. Гуманистическое начало прозы Барбюса проявляется в том, что он даже в этих обреченных на смерть и несчастье людях показывает способность проявлять человечность.

Вторая линия творческого замысла связана у Барбюса со стремлением показать рост сознательности простой солдатской массы. Чтобы проследить состояние сознания солдатской массы, писатель обращается к приему неперсонифицированного диалога, причем в структуре произведения диалог занимает столь значительное место, как и изображение событий жизни персонажей в действительности, и как описания. Особенность этого приема состоит по сути в том, что при фиксации реплики действующего лица, сопровождающие эти реплики слова автора не указывают точно, кому лично, индивидуально, принадлежит высказывание (повествователь говорит ʼʼкто-то сказалʼʼ, ʼʼпослышался чей-то голосʼʼ, ʼʼвыкрикнул один из солдатʼʼ и др.).

Барбюс прослеживает, как постепенно формируется новое сознание простых солдат, которых до состояния отчаяния довела война с голодом, болезнями, смертями. Солдаты Барбюса осознают, что Боши, как они называют немцев-врагов, - такие же простые солдаты, такие же несчастные, как и они, французы. Некоторые осознавшие это заявляют об этом открыто, в своих отмеченных возбуждением высказываниях заявляют, что война противостоит жизни. Одни заявляют, что люди рождены для того, чтобы в этой жизни быть мужьями, отцами, детьми, но не ради смерти. Постепенно возникает часто повторяющаяся мысль, высказываемая разными персонажами из солдатской массы: после этой войны не должно быть никаких войн.

Солдаты Барбюса осознали, что эта война ведется не в их человеческих интересах, не в интересах страны и народа. Солдаты в своем понимании этого продолжающегося кровопролития выделяют две причины: война ведется исключительно в интересах избранной ʼʼсволочной кастыʼʼ, которым война помогает набить золотом мешки. Война – в карьеристских интересах других представителœей этой ʼʼсволочной кастыʼʼ с золочеными погонами, которым война дает возможность подняться на новую ступень по лестнице карьеры.

Демократическая масса Анри Барбюса, возрастающая в своем осознании жизни, постепенно не только чувствует, но и осознает единство всœех людей из простых сословий, обреченных на войну, в их стремлении противостоят антижизненной и античеловеческой войне. Более того, солдаты Барбюса зреют в своих интернациональных настроениях, так как осознают, что в этой войне виноват не милитаризм конкретной страны и Германия как развязавшая войну, а мировой милитаризм, в связи с этим простые люди должны, подобно мировому милитаризму, объединиться, так как в данном всœенародном интернациональном единстве они смогут противостоять войне. Тогда и ощущается желание, чтобы после этой войны не было в мире больше никаких войн.

В этом романе Барбюс раскрывается как художник, использующий различные художественные средства для раскрытия главной авторской мысли. В связи с изображением народного роста сознательности и сознания, писатель обращается не к новому приему романной символики, которая проявляется в наименовании последней главы, содержащей кульминационный момент роста интернациональной сознательности солдат. Эта глава принято называть ʼʼЗаряʼʼ. В ней Барбюс использует прием символа, который возникает как символическая окрашенность пейзажа: по сюжету долгие месяцы шел нескончаемый дождь, небо было затянуто сплошь тяжелыми, свисающими до земли тучами, давящими на человека, и именно в этой главе, где содержится кульминационный момент, небо начинает яснеть, тучи расходятся, а между ними робко пробивается первый лучик солнца, свидетельствующий о том, что солнце существует.

В романе Барбюса реалистическое органично соединяется со свойствами литературы революционной и социалистической идеологии, в частности это проявляется в изображении роста народной сознательности. Эту идейную натяжку с присущим ему французским юмором обыграл Ромен Роллан в рецензии на ʼʼОгоньʼʼ, появившейся в марте 1917 ᴦ. Раскрывая разные стороны вопроса, Роллан говорит об оправданности правдивого и беспощадного изображения войны и том, что под влиянием военных событий, буден войны, происходит изменение сознания простой солдатской массы. Это изменение сознательности, отмечает Роллан, символически подчеркивается пробивающимся робко первым лучом солнца в пейзаже. Роллан при этом заявляет, что данный луч еще не делает погоды: до определœенности, с которой стремится показать и изобразить рост сознательности солдат Барбюс, еще весьма далеко.

ʼʼОгоньʼʼ - произведение своего времени, эпохи распространения социалистической и коммунистической идеологии, их внедрения в жизнь, когда была святой вера в возможности их реализации в действительности путем революционных переворотов, изменить жизнь во благо каждого человека. В духе времени, живущего революционно-социалистическими идеями, данный роман оценивался современниками. Современник Барбюса, писатель коммунистической ориентации Раймон Лефевр назвал это произведение (ʼʼОгоньʼʼ) ʼʼинтернациональной эпопеейʼʼ, заявляя, что это роман, который раскрывает философию пролетариата войны, а язык ʼʼОгняʼʼ - это язык пролетарской войны.

Роман ʼʼОгоньʼʼ был переведен и опубликован в России еще в момент выхода в стране автора. До утверждения соцреализма было далеко, но роман был воспринят как новое слово о жизни в ее жестокой правде и движение к прогрессу. Именно так воспринял и писал о произведении Барбюса вождь мирового пролетариата В.И. Ленин. В своих отзывах он повторил слова М. Горького из предисловия к изданию романа в России: ʼʼкаждая страница его книги – удар желœезного молота правды по тому, что в общем зовется войнойʼʼ.

Литература революционной и социалистической идеологии продолжает существовать в странах социалистических и капиталистических до конца 80-х гг XX века. С этой литературой в поздний период ее существования (60-70-е гг) связано творчество немецкого писателя из ГДР Германа Канта (ʼʼАктовый залʼʼ - роман в стиле ретро (70-е), а также возвращающий читателя к событиям Второй мировой войны ʼʼОстановка в путиʼʼ).

Из писателœей капиталистических стран запада с литературой этого рода связано стихотворное и романическое творчество Луи Арагона (ряд романов цикла ʼʼРеальный мирʼʼ - исторический роман ʼʼСтрастная неделяʼʼ, роман ʼʼКоммунистыʼʼ). В англоязычной литературе – Дж.Олбридж (его произведения соцреализма – ʼʼНе хочу, чтобы он умиралʼʼ, ʼʼГерои пустынных горизонтовʼʼ, дилогия ʼʼДипломатʼʼ, ʼʼСын земли чужой (ʼʼПленник земли чужойʼʼ)).

Особенности реализма XX века - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Особенности реализма XX века" 2017, 2018.

Как вы уже знаете, на рубеже XIX-XX веков существенно обновилась эстетическая система русского реализма. Традиционный реализм в том виде, как он сложился в предшествующем веке, был охвачен кризисными явлениями. Ho кризис был в данном случае плодотворным, и реалистическая эстетика вышла из него обновленной. Реализм XX века изменил традиционную систему мотивации характера. Предельно расширилось понимание среды, формирующей личность: в качестве типических обстоятельств теперь выступала история, глобальные исторические процессы. Человек (и литературный герой) оказывался теперь один на один с самой историей. В этом сказалось доверие художников-реалистов к личности. Одновременно в процессе художественного освоения менявшегося мира открылись опасности, стоявшие перед личностью. Под угрозой оказалось самое главное для человека: его частное бытие.

В XX веке право частного бытия было подвергнуто сомнению. Человек оказался втянутым действительностью в круговорот исторических событий - часто против собственной воли. Сама история как бы формировала типические обстоятельства, агрессивному влиянию которых подвергался литературный герой.

В литературе XIX века право частного бытия декларировалось как естественное и неотъемлемое: ведь его и утверждал своей судьбой и социальным поведением «лишний человек», подобный Онегину или Печорину; его утверждал Илья Ильич Обломов, предпочтя диван в доме на Гороховой улице перспективе государственной службы; его утверждал Федор Иваныч Лаврецкий, уединившийся в дворянском гнезде от обрушившихся на него невзгод.

Большую роль в развитии реализма в начале XX века сыграл М. Горький. Пожалуй, впервые в русской литературной истории этот писатель лишил своего литературного героя права быть Робинзоном - быть в обществе и одновременно вне общества. Историческое время стало в горьковском эпосе важнейшим фактором, воздействующим на характер. Взаимодействия с ним - то позитивного, то губительного - не смог избежать никто из его героев. Еще у Толстого были персонажи, которые как бы не замечали окружающего, ступая по лестнице карьеры: Берги, Друбецкие, Элен. Ho если Берги и Курагины могли замкнуться в пределах своего социального клана, то Горький уже не оставлял своим героям такого права. Его персонажи не могут уйти от действительности, даже если они очень этого хотят.

Клим Самгин, герой четырехтомной эпопеи «Жизнь Клима Самгина», испытывает на себе давящую силу социальных обстоятельств, настоящее насилие исторического процесса, войны, революции. Ho это историческое «насилие», исследованное писателем, как раз и стало фактором, видоизменившим реализм, давшим ему новые и очень мощные импульсы самообновления. Пережив мучительный кризис рубежа веков, реализм вовсе не сдал свои позиции в литературе, напротив, привел к удивительным художественным открытиям, без которых немыслима не только русская, но и европейская культура нового века. Ho реализм стал совсем иным, чем в прошлом столетии. Обновление реализма проявилось прежде всего в трактовке исконного для этого литературного направления вопроса взаимодействия характеров и обстоятельств.

Это взаимодействие становится по-настоящему двунаправленным. Теперь не только характер испытывает на себе воздействие среды: утверждается возможность и даже необходимость «обратного» воздействия - героя на среду. Формируется новая концепция личности: человек не рефлектирующий, но созидающий, реализующий себя не в сфере частной интриги, но на общественном поприще.

Перед героем и перед художником открылись перспективы благого пересоздания мира. Ho этим надеждам далеко не всегда суждено было реализоваться. Возможно, будущие историки русской литературы назовут период 20-30-х годов периодом несбывшихся надежд, горькое разочарование в которых пришлось уже на вторую половину века. Утверждая права личности на преобразование мира, новая литература утверждала и права личности на насилие в отношении к этому миру - пусть и осуществлялось оно в благих целях.

Суть в том, что в качестве наиболее доступной и естественной формы этого преобразования мыслилась революция. Следующим логическим шагом было оправдание революционного насилия не только по отношению к другому человеку, но и по отношению к общим основам бытия. Насилие оправдывалось высокой целью: на руинах старого несправедливого мира предполагалось создать мир новый, идеальный, мир, основанный на добре и справедливости.

Подобное изменение реалистической эстетики было связано с попыткой реализма адаптироваться к мироощущению человека XX столетия, к новым философским, эстетическим, да и просто бытовым реальностям. И обновленный реализм, как мы условно его назовем, справился с этой задачей, стал адекватным мышлению человека XX века. В 30-е годы он достигает своей художественной вершины: появляются эпопеи М. Горького «Жизнь Клима Самгина», М. Шолохова «Тихий Дон», А. Толстого «Хождение по мукам», романы Л. Леонова, К. Федина и других реалистов.

Ho рядом с обновленным реализмом в 20-е годы возникает отличная от него эстетика, генетически, однако, тоже восходящая к реализму. В 20-е годы она еще не доминирует, но активно развивается как бы в тени обновленного реализма, становление которого дает несомненные художественные результаты. Ho именно новое направление принесло в литературу, в первую очередь, антигуманистический пафос насилия над личностью, обществом, желание разрушить весь мир вокруг себя во имя революционного идеала.

Исследовательские функции, традиционные для реализма, уступают место функциям сугубо иллюстративным, когда миссия литературы видится в создании некой идеальной модели социального и природного мира. Вера в завтрашний идеал настолько сильна, что человек, пораженный утопической идеей, готов пожертвовать прошлым и настоящим лишь потому, что они не соответствуют идеалу будущего. Изменяются принципы художественной типизации: это уже не исследование типических характеров в их взаимодействии с реалистической средой, но утверждение нормативных (долженствующих быть с позиций некоего социального идеала) характеров в нормативных обстоятельствах. Эту эстетическую систему, принципиально отличную от нового реализма, мы будем называть нормативизмом.

Парадоксальность ситуации состояла в том, что ни в общественном сознании, ни в литературно-критическом обиходе две эти тенденции не различались. Напротив, и обновленный реализм, и нормативизм осмыслялись нерасчлененно - как единая советская литература. В 1934 году это неразличение закрепляется общим термином - социалистический реализм. С тех пор две различные эстетические системы, нормативная и реалистическая, во многом противостоявшие друг другу, мыслились как идейно-эстетическое единство.

Более того, порой они соседствовали в творчестве одного и того же автора или даже в одном и том же произведении. Примером последнего может служить роман А. Фадеева «Разгром» (1927).

Подобно горьковскому Павлу Власову любимые персонажи Фадеева проделывают путь нравственного возрождения. Видевший в жизни только плохое и грязное, Moрозка пошел в партизанский отряд, как он сам говорит, не ради прекрасных глаз командира, а для того, чтобы построить лучшую, праведную жизнь. К концу романа он избавляется от присущего ему анархизма, впервые испытывает неожиданное чувство любви к Варе. Коллектив стал ему родным, и Морозка, не задумываясь, отдает свою жизнь за товарищей, предупреждая отряд об опасности. Разведчик Метелица, считавший, что ему глубоко безразличны люди, вступается за пастушонка и перед смертью открывает для себя, что любит окружающих его людей.

Роль активного воспитателя масс А. Фадеев доверяет командиру отряда Левинсону, за тщедушной внешностью которого он видит духовную силу, убежденность в необходимости революционным путем преобразовать мир.

Вполне традиционно для русской реалистической литературы развенчивает А. Фадеев индивидуалиста Мечи-ка. Романтический максимализм Мечика, его парение над действительностью, постоянные поиски исключительного - в частной ли жизни или в социальной - приводят его к отрицанию реального бытия, проявляют невнимание к насущному, неумение его ценить и видеть красоту. Так он отвергает любовь Вари во имя прекрасной незнакомки на фотографии, отвергает дружбу простых партизан и в итоге остается в гордом одиночестве романтика. В сущности, автор наказывает его предательством именно за это (так же, впрочем, как и за его социальную чуждость простым партизанам).

Характерно, что самые сильные места романа содержат психологический анализ поведения персонажей. He случайно критика дружно отметила влияние на молодого советского писателя традиций Л. Толстого.

Вместе с тем идея «социального гуманизма», когда во имя высшей цели можно жертвовать человеком, личностью, сближает роман А. Фадеева с нормативизмом.

Если революция делается от имени и для трудящегося народа, то почему приход отряда Левинсона сулит крестьянину-корейцу и всей его семье голодную смерть? Потому, что высшая социальная необходимость (накормить отряд и продолжить путь к своим) важнее «абстрактного гуманизма»: жизнь членов отряда значит больше, чем жизнь одного корейца (или даже всей его семьи). Да тут же арифметика! - хочется воскликнуть вслед за Раскольниковым.

Доктор Сташинский и Левинсон приходят к мысли о необходимости добить раненого партизана Фролова. Его смерть неизбежна: рана смертельна, а нести его с собой невозможно - это замедлит движение отряда и может погубить всех. Оставить - попадет к японцам и примет еще более страшную смерть. Облегчая своему герою решение, Фадеев заставляет самого Фролова принять яд, что выглядит почти как самоубийство.

В этой части романа Фадеев порывал с гуманистической традицией русского реализма, заявляя принципиально новую этическую систему, основанную на жестко рациональном отношении и к человеку, и к миру в целом.

He менее двусмысленно звучит и финал романа. Левинсон останется жить «и исполнять свои обязанности». Для того чтобы из далеких пока людей, которых он видит уже после гибели отряда, людей, работающих на земле, обмолачивающих хлеб, собрать еще один отряд. Фадееву кажется бесспорной идея Левинсона «сделать [этих крестьян] такими же своими, близкими людьми, какими были те восемнадцать, что молча ехали следом» и повести их по дорогам Гражданской войны - к новому разгрому, ибо в такой войне победителей не бывает и финальный общий разгром неизбежен.

Впрочем, не исключено, что художник восторжествовал в Фадееве-политике. Ведь роман назван «Разгромом», а не «Победой».

Если книга А. Фадеева несет в себе как черты подлинного реализма, так и нормативизма, то повесть Ю. Либединского «Неделя» (1922) написана исключительно в традициях нормативизма и утопизма. Один из ее героев, большевик Стельмахов, произносит следующий монолог-исповедь: «Возненавидел я в революции раньше, чем полюбил... И потом только, после того, как меня избили за большевистскую агитацию, после того, как я в Москве, в октябре, штурмовал Кремль и расстреливал юнкеров, когда я еще в партии не был и политически ничего не понимал, тогда в минуты усталости стал мне мерещиться впереди далекий отдых, вот как царство небесное для христьянина, далекий, но непременно обещанный, если не мне, так будущим людям, сынам или внукам моим... Это-то и будет коммунизм... Какой он - не знаю...»

На службу прекрасному, но совершенно неясному мифическому будущему отдают все силы герои повести. Эта идея дает им силы переступить через естественные человеческие чувства, такие, например, как жалость к поверженному врагу, отвращение перед жестокостью, страх убийства: «Ho когда голову мутит от усталости или работа плохо идет, или расстреливать нужно кого, тогда я в уме подумаю мое теплое слово - коммунизм, и ровно кто мне красным платком махнет».

За этой чудовищной исповедью, которую герой и автор воспринимают как возвышенно-романтическую, стоит утопическое мироощущение в наиболее страшной и жестокой его форме. Именно оно стало идеологическим обоснованием соцреализма.

Реальность в новой эстетике воспринималась как враждебное, косное, консервативное начало, нуждающееся в коренной переделке. Высшей ценностью для писателя нового направления оказывалось будущее, идеальное и лишенное противоречий, существующее, естественно, лишь в проекте. Этот проект к тому же был слабо детализирован, но оправдывал любое насилие над настоящим.

Как происходило формирование нового взгляда на мир в социалистическом реализме? В первую очередь необходимо отметить, что в литературе 20-х годов сложилась новая концепция личности. Включенность человека в исторический процесс, утверждение его прямых контактов с «макросредой» парадоксальным образом обесценивает героя, он как бы лишается самоценности и оказывается значим лишь постольку, поскольку способствует историческому движению вперед. Такая девальвация возможна из-за финалистской концепции истории, все более и более распространяющейся в обществе. История в такой трактовке получает смысл и значение лишь постольку, поскольку движется к «золотому веку», локализованному где-то далеко впереди.

Мало того, сам герой осознает абсолютную ценность грядущего и весьма относительную ценность собственной личности, готов сознательно и совершенно спокойно жертвовать собой. Крайнюю форму такой антигуманистической позиции воплотил (вполне сочувственно в отношении к идеям героя) писатель А. Тарасов-Родионов в повести «Шоколад», рассказывающей о том, как чекист Зудин принимает решение пожертвовать своей жизнью, но не бросить и малой тени на мундир ЧК. Обвиненный во взяточничестве, Зудин приговорен к расстрелу. И для его товарищей, уверенных в его невиновности, но вынесших тем не менее смертный приговор, и для него самого это решение представляется единственно верным: лучше пожертвовать жизнью, чем дать хоть малейший повод для обывательских слухов.

Романтизация будущего, его резкое противопоставление настоящему, создание в конечном счете мифа о «золотом веке» - важнейшая черта эстетики социалистического реализма. В наиболее обнаженном виде эта идея заявлена А. В. Луначарским в статье «Социалистический реализм».

Только будущее, с точки зрения теоретика-марксиста, является единственным достойным предметом изображения. «Представьте себе, - говорит А. В. Луначарский, как бы обосновывая эстетические принципы «золотого века», - что строится дом, и когда он будет выстроен, это будет великолепный дворец. Ho он еще недостроен, и вы нарисуете его в этом виде и скажете: «Вот ваш социализм», - а крыши-то и нет. Вы будете, конечно, реалистом, вы скажете правду: но сразу бросается в глаза, что эта правда в самом деле неправда. Социалистическую правду может сказать только тот, кто понимает, какой строится дом, как строится, кто понимает, что у него будет крыша. Человек, который не понимает развития, никогда правды не увидит, потому что правда - она не похожа на себя самое, она не сидит на месте, правда летит, правда есть развитие, правда есть конфликт, правда есть борьба, правда - это завтрашний день, и нужно ее видеть именно так, а кто не видит ее так, - тот реалист буржуазный, и поэтому пессимист, нытик и зачастую мошенник и фальсификатор, и во всяком случае вольный или невольный контрреволюционер и вредитель».

Приведенная цитата очень важна для понимания основной идеи соцреализма. Прежде всего утверждаются новые по сравнению с традиционным реализмом функции искусства: не исследование реальных конфликтов и противоречий времени, а создание модели идеального будущего, модели «великолепного дворца». Исследовательская, познавательная функция литературы уходит на второй или даже на третий план; главной же оказывается функция пропаганды того, какой прекрасный дом будет когда-нибудь построен на месте реальных, ныне существующих жилищ.

Эти идеи, сразу же заложенные в программу нового направления, пробуждаясь и все более активно развиваясь, оказались своего рода «раковыми клетками» нового искусства. Именно они привели к перерождению нового реализма в нормативную нереалистическую эстетику на протяжении 20-50-х годов. Именно приказ видеть не реальность, а проект, не то, что есть, а то, что должно быть, приводит к утрате реалистических принципов типизации: художник теперь не исследует характеры, а создает их в соответствии с предписанной нормой и тем самым превращает их в примитивные социальные маски (враг, друг, коммунист, обыватель, крестьянин-середняк, кулак, спец, вредитель и т. п.).

Нормативность трансформирует само понятие художественной правды. Монополия на правду принадлежит теперь тому, кто может прозреть «правду завтрашнего дня». А тот, кто не может сделать этого, изображает действительность такой, какова она есть, - «зачастую мошенник и фальсификатор и во всяком случае вольный или невольный контрреволюционер и вредитель». Нормативность трактуется уже не только как эстетическое, но и как политическое требование.

Таким образом, искусство оказывается орудием создания художественного мифа, способного организовать общество, отвлечь его от реальных проблем жизни. Его цель точно определена: это насилие над действительностью с целью ее переустройства, «воспитания нового человека», ибо «искусство имеет не только способность ориентировать, но и формировать». Это положение позднее, в 1934 году, в измененном виде войдет в Устав Союза писателей СССР: в качестве важнейшей для социалистического реализма будет заявлена «задача идейной переделки и воспитания трудящихся людей в духе социализма».

Особое место в нормативной эстетике занял вопрос о творческой свободе художника. «Социалистический реализм обеспечивает художественному творчеству исключительную возможность проявления творческой инициативы, выбора разнородных форм, стилей, жанров», - было сказано в Уставе Союза писателей. Характерно, что свобода художника локализована лишь в сфере формы - но не содержания. Содержательная же сфера жестко регламентирована представлениями о функциях искусства, которые видятся в создании идеализированного образа будущего. Такая сверхзадача определяет и стиль конкретного произведения, всю его поэтику. Заранее определен конфликт, пути его разрешения. Заранее расписаны социальные роли героев: руководитель, спец, коммунист, крадущийся враг, женщина, обретающая свое человеческое достоинство...