Сутин туша быка. Хаим Сутин – гениальный безумец. Хаим Сутин в культуре

Ни одна из странных историй об этом художнике не противоречит другой и не представляется преувеличением, а все вместе они складываются в легенду об одержимом живописью нищем чудаке, который достиг мирового признания... и словно не заметил этого. Доходящий до гротеска стиль жизни Сутина кажется продолжением его картин, а может быть, напротив, - их началом.

Хаим Сутин родился в 1893 г. в захолустном белорусском местечке Смиловичи, в бедной многодетной семье. Его родные не могли и помыслить о том, чтобы мальчик из набожного еврейского семейства стал художником и нарушил религиозный запрет на изображение «существ, имеющих душу». Хаим рисовал углем на стенах, воровал из дома посуду, чтобы продать её и на вырученные деньги купить карандаши. Ни наказания, ни побои не могли отвратить его от любимого занятия. Недолгое пребывание в Минске, где юный Сутин работал ретушером в фотоателье, закончилось драматически: он написал портрет раввина, за что был жестоко избит его сыном. Впрочем, деньги, полученные по суду как компенсация за побои, позволили юноше уехать в Вильно, где он начал, наконец, учиться в художественной школе. В 1913 г., после двух лет учебы, Сутин отправился в Париж: в Российской империи путь в крупные города был для него закрыт, поскольку передвижение евреев ограничивала пресловутая черта оседлости.

Камбала и помидоры

Он поселился на Монпарнасе, в легендарном «Улье»: так называли бывший выставочный павильон, перестроенный под дешевые художественные ателье. В этот «Улей» приносили «мед» своего творчества многие будущие знаменитости, а в то время безвестные неимущие художники, стекавшиеся в Париж со всего света. Среди таких же, как Сутин, выходцев из России был и Марк Шагал. Терзаемый безденежьем Сутин был готов на любой труд: пытался работать грузчиком, чернорабочим, натурщиком, но его отовсюду гнали - он просто неспособен был заниматься ничем, кроме живописи.

Представим себе Сутина времен «Улья». Застенчивый провинциал, толком не умеющий говорить ни по-русски (родным языком Сутина был идиш), ни, тем более, по-французски, он многим казался малограмотным невеждой. Неуклюжий, неопрятный, с «глазами затравленного зверя» (Илья Эренбург), в надетом на голое тело поношенном пальто... «Абсолютно дикий человек», - так охарактеризовал Сутина один из современников.

Сумасшедшая

Он колотил по ночам в двери соседей, требуя, чтобы ему дали хоть кусок хлеба. Но раздобыв пару селедок и луковицу, немедленно брался за натюрморт и, хотя его рассудок мутился от голода, не притрагивался к еде, пока не доводил работу до конца. Со всеми он пытался расплачиваться своими картинами: с людьми, у которых одолжил денег, с полицейским, который с пониманием отнесся к нему в участке (Сутина доставили в полицию, когда он был обнаружен спящим в мусорном ящике).

Натурщицы, измученные многочасовыми сеансами, плакали и отказывались работать с ним. Соседи разбегались, не в силах вынести запах разлагавшегося мяса, которое Сутин в жаркие летние дни приносил для натюрмортов с бойни, расположенной по соседству с «Ульем». А он, не замечая смрада, стоял нагишом перед мольбертом и нежно касался кистью холста, словно это было живое тело.

«Дикий человек» много читал и прилежно учился: совсем недолго - в Школе изящных искусств и постоянно - в музейных залах. «Когда к нему приближались, он отскакивал в сторону. На картины мастеров прошлого он смотрел, как верующий на изображения святых», - вспоминал французский критик Вольдемар Жорж, встретивший Сутина в музее. Его кумиром был Рембрандт. Сутин трижды ездил в Амстердам, чтобы увидеть рембрандтовские полотна в Рийксмузеум, и утверждал, что беседует с великим голландцем во сне.

Натюрморт с рыбами

От Сутина, который шокировал своей экстравагантностью даже парижскую богему, многие отворачивались, но нашлись и друзья. Самым близким другом, с первой же минуты знакомства распознавшим в Сутине гения, стал Амедео Модильяни. Эта дружба продолжалась недолго (Модильяни умер в 1920 г.), но стала для Сутина судьбоносной. Модильяни познакомил Сутина с коллекционером Леопольдом Зборовским и со скульптором Оскаром Мещаниновым. Оба окружили художника заботой: Зборовский начал выставлять картины Сутина и отправил его поработать на юг Франции, Мещанинов предоставил ему свою мастерскую. Именно у Зборовского полотна Сутина в 1922 г. увидел американский коллекционер Альберт Барнс и разом скупил все работы. Так к Сутину пришли известность и благосостояние: последовали успешные выставки в Париже, Чикаго, Нью-Йорке, Лондоне, вышла в свет небольшая монография, появилась отличная мастерская с видом на Сену. Но слава и достаток не изменили художника: его по-прежнему не волновал быт, не интересовало ничего, кроме живописи. Когда его уже проданные картины переставали ему нравиться, Сутин норовил выкупить их у владельцев, чтобы уничтожить.

Вторая мировая война застала Сутина во Франции. Он отказался эмигрировать в США, хотя у него была эта возможность. Спасаясь от облав на евреев, он жил по фальшивым документам в маленьком городке, дважды пытался уйти добровольцем на фронт. Хаим Сутин умер в 1943 г. от перитонита: обострилась язва желудка - наследие голодных лет «Улья». Он скончался, когда его, спрятанного в похоронном катафалке, тайно перевозили в Париж, где ждал хирург, готовый, вопреки запретам властей, сделать срочную операцию больному еврейского происхождения. Похоронили Сутина по тем же фальшивым документам на кладбище Монпарнас. Прийти проводить его не побоялись лишь несколько человек, среди которых был Пабло Пикассо.

Пейзаж. Кань-сюр-Мер

Слова шекспировского Гамлета «time is out of joint» - «век вывихнут» (перевод А. Радловой) кажутся лучшим эпиграфом к творчеству Сутина, обрамленному двумя мировыми войнами. Его портреты, натюрморты, пейзажи пронизаны ощущением неизбывной катастрофичности бытия. Наверное, он действительно был наделен какой-то сверх чуткой «звериной» интуицией и подсознательно улавливал весь трагизм, весь ужас своей эпохи, как животные чувствуют приближение стихийного бедствия.

Почему, живя в «Улье», он часами наблюдал за тем, что происходит на бойне по соседству? Почему из всех картин Рембрандта, которые он видел в Лувре, Сутин предпочитал полотно 1655-го г. «Разделанная бычья туша»? Почему среди всех цветов именно кроваво-красный приводил его в состояние почти болезненного экстаза и доминировал в его работах? Алые одежды и кресла, кирпично-красные стены, красные помидоры, красные цветы, пламенеющее нутро освежеванных говяжьих туш... Ответ напрашивается сам собой: мир представлялся художнику как гигантская бойня, неминуемо обрекающая все живое на уничтожение.

Сутин словно одушевляет материю: кухонная утварь, музыкальные инструменты, растения - все превращается под его кистью в страдающую уязвимую плоть. Скрипка с тонкой талией и поникшим грифом похожа на поруганную девушку ("Натюрморт со скрипкой",1922), гладиолусы напоминают кровоточащие раны ("Гладиолусы",1919), лежащие на столе чайные ложечки подобны обнаженным большеголовым телам, луковица с корешками выглядит как безжалостно выдранный зуб ("Натюрморт с супницей",1916), голодные вилки хищно и жалобно тянутся к пище ("Натюрморт с селедкой«,1916). А что сделал Сутин с тихими, идиллическими французскими городками! «На пейзажах Сутина под безжалостным, не знающим передышки, ураганным ветром деревья корчатся и беспомощно вертят растрепанной листвой./.../ В его картинах аккуратные французские пейзажи лишаются привычного обличья: дома, земля, деревья искривляются и срываются со своих мест. Из картины в картину повторяется этот навязчивый мотив подневольного, насильственного движения», - пишет исследователь творчества художника Михаил Герман.

Грум в красном

В натюрмортах Сутина нет «мертвой» натуры. Все эти распятые быки («Освежеванный бык» 1924, «Туша», 1925), подвешенные вниз головой птицы и кролики («Курица и помидоры», 1924, «Висящий кролик», 1923), объятые смертным страхом рыбы на тарелках («Натюрморт с рыбами», 1921, «Рыбы и помидоры», 1927) убиты, но вовсе не мертвы. Их глаза, глаза жертв, продолжают жить - испуганно таращатся, укоряют. И такими же полубезумными, напряженными глазами смотрят на нас герои портретов Сутина - дети с лицами стариков, похожие на обезьянок женщины, мальчишки-посыльные, поварята («Сумасшедшая», 1919, «Девочка с куклой», 1919, «Поваренок с красным платком», 1922, «Женщина в красном», 1923, «Посыльный», 1928). И так же, как лапки забитых кур, скрючены кисти их рук; так же, как вздыбленная земля и накренившиеся дома на сутинских пейзажах, деформированы головы, лица, тела.

Сутин был бы мрачнейшим из живописцев, если бы вся эта взвихренная, кричащая яркими красками, осязаемая плотная материя не была так красива. Тот экстаз, тот восторг, которые поражали всех, кто видел, как работает Сутин, запечатлелись в его холстах.

Натюрморт с луковицей

Он очень цельным художником. Уже в самых ранних парижских работах Сутин выступил как сложившийся живописец со своим взглядом на мир, и в дальнейшем - бедствовал ли он, благоденствовал ли - этот взгляд, полный сострадания и восхищения, не менял. Его не интересовало новаторство как таковое, формальные поиски, так увлекавшие, например, Пикассо. Характерные деформации натуры, по которым сразу узнаются работы Сутина, были естественным способом выражения того чувства вселенской боли, которое переполняло художника. Творчество Сутина трудно отнести к какому-либо художественному течению: оно не вписывается в упорядоченную различными направлениями-«измами» историю искусства 20-века, так же как и сам художник не вписывался в упорядоченное течение жизни.

Сегодня картины Хаима Сутина стоят на аукционах все дороже, счет идет на миллионы долларов, и, хотя его имя меньше известно широкой публике, чем имена Шагала и Модильяни, искусствоведы и коллекционеры ставят работы Сутина в один ряд с произведениями его великих современников.

На превью: Амедео Модильяни. Портрет Хаима Сутина (фрагмент)

Chaim Soutine. 1893-1943 г.
Французский художник-экспрессионист еврейского происхождения.

Личность Хаима Сутина, одного из лучших мастеров экспрессионизма, представляющих Французскую школу, еще при жизни была окружена тайнами и загадками, и до сих пор, несмотря на старания искусствоведов и историков, не удается раскрыть все страницы его биографии.

Родился будущий художник на территории Российской империи, в деревне Смиловичи под Минском. Год рождения, по одним источникам 1893, по другим – 1894. Многодетная еврейская семья жила на грани нищеты, строго соблюдая религиозные каноны, поэтому, когда у юного Хаима проявилась тяга к рисованию, его родители – ортодоксальные верующие, всеми силами воспрепятствовали столь «богопротивному» занятию, а за то, что он нарисовал раввина, ребенок был жестоко избит. По одной из легенд, сам священнослужитель, узнав об этом рисунке, дал «пострадавшему живописцу» 25 рублей; на эти деньги Сутин бежал из дома, поселившись ненадолго в Минске. Школа художника Крюгера стала его первым образовательным заведением, а средства на жизнь обеспечивала работа в качестве ретушера.

Для творческого совершенствования, в 1910 Сутин, в компании своего друга М. Кикоина, переезжает в Вильно, где три года обучается в Школе изящных искусств, при этом мысли молодых художников непрестанно заняты Парижем.

Болезненный юноша с нескладными движениями занимался с немыслимым упорством, а когда рисовал, казалось, что рассудок покидает его, но главное то, что появлялись предельно выразительные картины, наполненные колоритом и многозначностью.

Мечта о Париже сбылась в 1913, правда, столица современного искусства быстро отрезвила Сутина, а мытарства заставили его всерьез задуматься над возвращением к родителям, но соотечественник О. Цадкин предложил заниматься живописью в своей мастерской; приняв предложение, Сутин остался в этом городе до конца своих дней (семилетний «перерыв» был сделан в 1918, когда он переезжал на юг Франции).

В Париже художник некоторое время обучался в Академии изящных искусств, но, как и для большинства крайне субъективных художников, традиционный стиль преподавания быстро ему надоел, а настоящим университетом стал Лувр.

Пейзажи с видами Пиренеев и Ривьеры – первые работы, в которых индивидуальный стиль художника стал узнаваем. Появились натюрморты, а также портреты грумов, прислуги, хористов, выполненные в экспрессионистской манере. За этим последовало произведение «Женщина, входящая в воду», его известная работа, созданная в подражание картины Рембрандта, особо почитаемого им мастера.

Полагают, что картины с изображением окровавленных туш – сюжет, принесший Сутину наибольшую известность, были результатом его постоянного наблюдения за бойнями, где разделывался скот; мастерская Цадкина располагалась рядом с местом забоя животных. Именно отсюда может исходить манера его письма, передающая красный цвет в столь «окровавленной» трактовке.

Использование агрессивных цветов, а также перспектива, которую можно обозначить как «перекошенная» – одни из главных составляющих живописи Сутина, сформировавшейся к 1919. С этого момента в работах появляется автономия цвета, и эта особенность будет повторяться в более поздних произведениях. Характерным в этом плане является «Автопортрет», созданный в 1918.

Картины, созданные на юге Франции, были привезены в Париж в 1922, их количество составляло около двух сотен, но часть работ была им позже уничтожена. Наступает время его финансовой стабильности, а с ней, и внимания к его живописи.

В середине 20-х, Сутин пишет серию картин, изображая тела мертвых животных, что было следствием влияния Рембрандта, при этом, не акцентируясь на анатомической точности, а создавая что-то сродни оргии цвета; одной из главных задач он видит в создании вида крови, которому бы «поверил» зритель. Серия «Забитые быки» завершает эту «кровавую» линию.

Первая персональная выставка состоялась в 1927, с ней пришла и настоящая известность, не повлиявшая на его равнодушное отношение к деньгам и славе.

В этот период творчество Сутина приобретает лирический оттенок, из работ ушла экспрессия, и это связывают с влиянием живописи Курбе.

В конце 30-х стиль произведений Сутина вновь наполняется экспрессией. Антисемитизм постепенно становится мрачной действительностью, и на этом фоне художник в своих картинах передает жуткое состояние людей, подвергшихся жестоким испытаниям. Сам он, в 1940 расстается со своей спутницей немкой Гердой Грот, угнанной в концлагерь, после чего вынужден скрываться в сельской местности, при этом, не прекращая заниматься живописью.

Умер художник 09.08.1943 в парижской больнице, на следующий день после операции, проведенной из-за острого приступа язвенной болезни желудка.

Наталья Апчинская

ВЫСТАВКИ

Номер журнала:

На протяжении всего XIX века Париж являлся художественной столицей мира. В начале ХХ столетия здесь формируется искусство новой эпохи. Как писал Марк Шагал, «солнце искусства сияло тогда только над Парижем», куда устремились молодые художники разных национальностей, по преимуществу выходцы из Восточной Европы. Интернациональное сообщество этих мастеров получило название «Парижская школа». На одноименной выставке, состоявшейся осенью 2011 года в ГМИИ им. А.С. Пушкина, наибольшим числом работ и особенно впечатляюще был представлен Хаим Сутин (1893—1943).

Уроженец захолустного еврейского местечка Смиловичи под Минском, Сутин вырос в семье бедного портного (его отец занимался в основном починкой старой одежды), имевшего 11 детей, в среде, враждебной из-за догматов иудаизма изобразительному искусству. В детстве он познал голод, побои и унижения, отсюда во многом — трагическая экспрессия будущих его образов. С ранней юности Сутин проявлял неуклонную решимость следовать своему призванию вопреки всем препятствиям, казавшимся непреодолимыми. Переехав в 1909 г. в Минск, он начал свою карьеру, подобно Марку Шагалу, учеником фотографа и ретушером, а как художник дебютировал портретом мясника, сына местного раввина. Мясник, возмущенный тем, что автор нарушил запрет на изображение, а главное, той интерпретацией, которую претерпел в портрете его облик, жестоко избил Сутина. Последний попал в больницу, но его обидчика заставили заплатить штраф. Именно этот штраф позволил молодому художнику перебраться в Вильно и поступить в местную художественную школу. Здесь он пробыл, однако, недолго — как Шагала и других будущих мастеров авангарда, судьба с неодолимой силой влекла его в Мекку современного искусства — Париж. В 1911 году Сутин поступает в Школу изящных искусств, в мастерскую Кормона, но главные уроки извлекает для себя в залах Лувра и Люксембургского музея, созерцая полотна Рембрандта, Курбе и Сезанна. В этот период он живет на Монпарнасе, сначала в знаменитом «Улье» по соседству с Шагалом, Модильяни, Цадкиным, Леже и Архипенко, а затем в другом известном общежитии художников — «Сите Фальгьер». Войдя в круг интернациональной артистической богемы, позже получившей название «Парижской школы», Сутин остается в нем обособленным. Единственной по-настоящему родственной душой оказался Модильяни, с которым его связывала, при глубоких различиях стиля, определенная общность в понимании задач искусства.

Самые ранние из сохранившихся работ Сутина представляют собой изображения кухонного стола с размещенным на нем скудным натюрмортом (1916—1917). Особенность этой серии — конструктивность построений, идущая от Сезанна, и при этом присущая именно Сутину пластичность, целостность и энергия композиции, созданной как бы в едином порыве. Другая неповторимая черта его ранних произведений, сохранившаяся и во всех последующих работах, — драматизм образов. В «Натюрморте с двумя вилками» на обращенном к зрителю оранжево-желтом блюде размещены селедки с извивающимися, как от боли, телами, в то время как вилки тянутся к ним, будто руки голодающего.

В конце 1910-х годов дарование Сутина оценил друг Модильяни — любитель искусства и коллекционер Л. Зборовский. Благодаря его скромной материальной поддержке художник смог прожить около трех лет на побережье Средиземного моря. В его искусстве в это время происходят значительные перемены, образы становятся более живописными и более масштабными.

В показанных на выставке средиземноморских пейзажах — «Пейзаж в Сере» (1919), «Дома» (1920-1921), «Кан сюр Мер» (1923) — строения и природа то изгибаются в подобии танца, то кажутся охваченными неистовым ураганом. Исключительное богатство и насыщенность цвета передают красоту южной природы, палитра художника теперь не похожа на цветовой аскетизм его ранних работ. Все изображенное образует законченное композиционное целое. Но божественная устойчивость Бытия, воплощенная в холстах Сезанна, уступает место разрушительному порыву, возможно — предчувствию наступающих исторических катаклизмов. Красоту и одновременно гибельность и трагичность мироздания Сутин будет передавать и в 20-е годы — в пейзажах (уже не столь экспрессивно-визионерских, как созданные на Средиземноморье), натюрмортах и портретах. В его натюрмортах с изображениями животных предстает не просто мертвая (что следует из самого названия жанра), а жестоко убитая «натура». Таковы его знаменитые «бычьи туши», навеянные знаменитой картиной Рембрандта, рыбы, глотающие ртом воздух, или показанные на выставке два натюрморта с изображениями зайца и индейки (середина 1920-х годов). Золотистый заяц и словно облитая зеленой краской доска, на которой он подвешен, образуют гармоничную и красивую живописную композицию, но контрастом к ней служит полная страдания морда погибшего животного. Еще более впечатляет картина с изображением мертвой индейки. Сутин размещает ее, как в некоторых работах Сезанна, на наклонном столе, изображает с развороченным туловищем, горящим золотом и черно-синими тонами, окруженным, словно венком, красными яблоками и другими предметами (также ассоциирующимися с Сезанном), создает полную мощи и при этом мажорно звучащую живописную симфонию. Но наряду с этим он с той же выразительной силой показывает раскрытый в предсмертном крике клюв птицы, глубоко ранящий душу зрителя.

В 1920-е годы Сутин пишет много портретов — женщин, детей, служащих, «мальчиков из хора», художников, — поражающих психологизмом, экспрессией и умением передавать драму человеческого существования.

На выставке можно было увидеть четыре портрета 1920-х годов. Каждый из них по-своему впечатляющ. «Мальчик из хора» (1927—1928) в белом и кроваво-красном церковном облачении не похож на ангелоподобных поющих детей на картинах эпохи Возрождения. У мальчика совсем не детское, вопрошающее и печальное лицо. Как и сам художник, он словно удручен трагическими противоречиями бытия. «Коридорный» (1927), в белой рубахе и красном жилете, изображенный на изумрудном фоне в динамичной позе, со сверкающим левым глазом, полон неподдельного достоинства... Та же энергия ощущается в «Маленьком кондитере» (1922—1923). Сидящий «Шафер» (1923—1924), обращенный к зрителю и развернутый на плоскости картины, напротив, углублен в себя. Скульптор Оскар Мещанинов с характерным еврейским и брезгливо-надменным лицом предстает во всей незаурядности своей личности. В портрете другого художника — Эмиля Лежена — многочисленными сдвигами формы переданы экспрессивность и нервность творческой натуры.

В 1920-е годы к Сутину постепенно приходят известность и материальный успех. Однако, расставшись с нищетой, он сохраняет свой образ жизни, лишенной быта и целиком заполненной творчеством, и свое трагическое мироощущение. Роберт Фальк, общавшийся с ним несколько позже, писал: «Он большой чудак, странный. Большого роста, колоссальный, толстый нос, низкий лоб и чудесные глаза. Красивые, горячие, человеческие. Когда я увидел эти глаза, стало понятно, что он так пишет» 1 .

Как уже отмечалось, из мастеров «Парижской школы» Сутину был наиболее близок Модильяни. (Неслучайно на выставке в ГМИИ в «зале Сутина» находилось несколько работ Модильяни.) Их объединяли лиризм, сострадание к человеку, сосредоточенность на его внутреннем мире и сами принципы композиционного построения фигур — их уплощенность и неотделимость от живописного фона. Но если у Модильяни экспрессия всегда соединялась с гармонией, а цвет — с ведущей собственную партию линией, то Сутин являлся экспрессионистом по преимуществу и чистым живописцем. Его лучшие картины были написаны «на одном дыхании», без предварительных набросков, в максимальном напряжении творческих сил. При этом художник часто возвращался к одному и тому же мотиву, добиваясь адекватного воплощения своего замысла и постоянно уничтожая несовершенные, с его точки зрения, работы. Его палитра содержала более 40 красок, и для каждой употреблялась отдельная кисть. С помощью цвета мастер из Смиловичей возвышал своих задавленных жизнью героев и претворял грубое вещество жизни в духовное качество.

В 1930-е годы Сутин подолгу живет вне Парижа, главным образом, в имении своих меценатов, расположенном в окрестностях Шартра. В начале 30-х он создает выразительный образ Шартрского собора, полный тревожного мистического чувства и сплавляющий в некую амальгаму архитектуру и окружающее пространство, зрительное впечатление и переживание автора. Особое место в его творчестве тех лет занимают изображения деревьев, которые выглядят порой еще более грандиозными и пугающе несоразмерными человеку, чем в предшествующие годы. Как всегда, природа у Сутина «неравнодушна» и кажется способной откликаться на социальные катастрофы.

В годы Второй мировой войны художник, отказавшийся эмигрировать из Франции, спасался от нацистских облав на евреев в деревушках Иль-де-Франса и нередко писал картины на тему «мать и дитя». Одна из работ этой серии напоминает оплакивание Христа и проникнута ощущением неотвратимо надвигающейся катастрофы.

Умер Сутин в 1943 г. в оккупированном Париже во время слишком поздно сделанной операции. По легенде, за его гробом шло несколько человек, среди которых был Пабло Пикассо.

Р.Р. Фальк. Беседы об искусстве. Письма. Воспоминания о художнике. М. 1981. С. 61.