Важнейшим наследием эллинистического мира была культура, получившая широкое распространение на периферии эллинистического мира и оказавшая огромное влияние на развитие римской культуры (особенно восточных римских провинций), а также на культуру других народов древности и средневековья.

Эллинистическая культура не была единообразной, в каждой области она формировалась в результате взаимодействия местных устойчивых традиционных элементов культуры с культурой, принесенной завоевателями и переселенцами, греками и негреками. Сочетание этих элементов, формы синтеза определялись воздействием многих обстоятельств: численным соотношением различных этнических групп (местных и пришлых), уровнем их культуры, социальной организацией, условиями экономической жизни, политической обстановкой и так далее, - специфических для данной местности. Даже при сопоставлении крупных эллинистических городов -- Александрии, Антиохии на Оронте, Пергама, Пеллы и др., где греко-македонское население играло ведущую роль, отчетливо заметны особые для каждого города черты культурной жизни; тем яснее проступают они во внутренних областях эллинистических государств.

Однако эллинистическую культуру можно рассматривать как цельное явление: всем ее местным вариантам свойственны некоторые общие черты, обусловленные, с одной стороны, обязательным участием в синтезе элементов греческой культуры, с другой-- сходными тенденциями социально-экономического и политического развития общества на всей территории эллинистического мира. Развитие городов, товарно-денежных отношений, торговых связей в Средиземноморье и Передней Азии во многом определяло формирование материальной и духовной культуры в период эллинизма. Образование эллинистических монархий в сочетании с полисной структурой способствовало возникновению новых правовых отношений, нового социально-психологического облика человека, нового содержания его идеологии. В эллинистической культуре более выпукло, чем в классической греческой, выступают различия в содержании и характере культуры эллинизированных верхних слоев общества и городской и сельской бедноты, в среде которой устойчивее сохранялись местные культурные традиции.

Одним из стимулов формирования эллинистической культуры стало распространение эллинского образа жизни и эллинской системы образования. В полисах и в восточных городах, получавших статус полиса, возникали гимнасии с палестрами, театры, стадионы и ипподромы; даже в небольших поселениях, не имевших полисного статуса, но заселенных клерухами, ремесленниками и прочими выходцами с Балканского п-ова и побережья Малой Азии, появлялись греческие учителя и гимнасии.

Много внимания обучению молодежи, а, следовательно, и сохранению основ эллинской культуры уделялось в исконно греческих городах. Система образования, как ее характеризуют авторы эллинистического времени, состояла из двух-трех ступеней в зависимости от экономического и культурного потенциала полиса. Мальчиков начиная с 7-летнего возраста обучали частные учителя или в общественных школах чтению, письму, счету, рисованию, гимнастике, знакомили их с мифами, поэмами Гомера и Гесиода: слушая и заучивая эти произведения, дети усваивали основы полисного этического и религиозного мировоззрения. Дальнейшее образование молодежи происходило в гимнасиях. С 12 лет подростки обязаны были посещать палестру (школу физической подготовки), чтобы овладеть искусством пентатлона (пятиборья, включавшего бег, прыжки, борьбу, метание диска и копья), и одновременно грамматическую школу, где они изучали сочинения поэтов, историков и логографов, геометрию, начала астрономии, обучались игре на музыкальных инструментах; 15-17-летние юноши слушали лекции по риторике, этике, логике, философии, математике, астрономии, географии, обучались верховой езде, кулачному бою, началам военного дела. В гимнасии же продолжали свое образование и физическую тренировку эфебы-юноши, достигшие совершеннолетия и подлежавшие призыву на военную службу.

Вероятно, этот же объем знаний с теми или иными местными вариациями получали мальчики и юноши в полисах восточно-эллинистических держав. За работой школ, подбором учителей, поведением и успехами учащихся строго следили гимнасиарх и выборные лица из граждан полиса; расходы на содержание гимнасия и учителей производились из полисной казны, иногда на эти цели поступали дарственные суммы от «эвергетов» (благодетелей) - граждан и царей.

Гимнасии были не только учреждениями для обучения молодежи, но и местом состязаний в пятиборье и центром повседневной культурной жизни. Каждый гимнасий представлял собой комплекс помещений, включавший палестру, т. е. открытую площадку для тренировки и состязаний с примыкающими к ней помещениями для натирания маслом и мытья после упражнений (теплые и холодные бани), портики и экседры для занятий, бесед, лекций, где выступали местные и приезжие философы, ученые и поэты.

Важным фактором в распространении эллинистической культуры были многочисленные празднества--традиционные и вновь возникавшие--в старых религиозных центрах Греции и в новых полисах и столицах эллинистических царств. Так, на Делосе помимо традиционных Аполлоний и Дионисий устраивались специальные--в честь «благодетелей»--Антигонидов, Птолемеев, этолийцев. Приобрели известность празднества в Феспиях (Беотия) и Дельфах, на о-ве Кос, в Милете и Магнесии (Малая Азия). Праздновавшиеся в Александрии Птолемей и по своему масштабу приравнивались к Олимпийским. Непременными элементами этих празднеств кроме религиозных обрядов и жертвоприношений были торжественные шествия, игры и состязания, театральные представления и угощения. Источники сохранили описание грандиозного празднества, устроенного в 165 г. до н. э. Антиохом IV в Дафне (возле Антиохии), где находилась священная роща Аполлона и Артемиды: в торжественном шествии, открывавшем праздник, участвовали пешие и конные воины (около 50 тыс.), колесницы и слоны, 800 юношей в золотых венках и 580 женщин, сидевших в отделанных золотом и серебром носилках; везли бесчисленное количество богато украшенных статуй богов и героев; многие сотни рабов несли золотые и серебряные предметы, слоновую кость. В описании упоминаются 300 жертвенных столов и тысяча откормленных быков. Торжества длились 30 дней, в течение их шли гимнастические игры, единоборства, театральные представления, устраивались охоты и пиры на тысячу и полторы тысячи человек. На такие празднества стекались участники со всех концов эллинистического мира.

Не только уклад жизни, но и весь облик эллинистических городов способствовал распространению и дальнейшему развитию культуры нового типа, обогащавшейся за счет местных элементов и отражавшей тенденции развития современного ей общества. Архитектура эллинистических полисов продолжала греческие традиции, но наряду с сооружением храмов большое внимание уделялось гражданскому строительству театров, гимнасиев, булевтериев, дворцов. Внутреннее и внешнее оформление зданий стало богаче и разнообразнее, широко использовались портики и колонны, колоннадой обрамляли отдельные сооружения, агору, а иногда и главные улицы (портики Антигона Гоната, Аттала на Делосе, на главных улицах Александрии). Цари строили и восстанавливали множество храмов греческим и местным божествам. Из-за большого объема работ и недостатка средств строительство растягивалось на десятки и сотни лет.

Наиболее грандиозными и красивыми считались Сарапеум в Александрии, построенный Пармениском в III в. до н. э., храм Аполлона в Дидиме, возле Милета, строительство которого началось в 300 г. до н. э., продолжалось около 200 лет и не было закончено, храм Зевса в Афинах (начат в 170 г. до н. э., закончен в начале II в. н. э.) и храм Артемиды в Магнесии на Меандре архитектора Гермогена (начат на рубеже III и II вв., закончен в 129 г. до н. э.). Одновременно так же медленно сооружались и реставрировались храмы местных божеств--храм Гора в Эдфу, богини Хатхор в Дендера, Хнума в Эсне, Исиды на о-ве Филы, Эсагил в Вавилоне, храмы бога Набу, сына Мардука, в Борсиппе и Уруке. Храмы греческих богов строились по классическим канонам, с небольшими отклонениями. В архитектуре храмов восточных богов соблюдаются традиции древних египетских и вавилонских зодчих, эллинистические влияния прослеживаются в отдельных деталях и в надписях на стенах храмов.

Спецификой эллинистического периода можно считать появление нового типа общественных зданий--библиотеки (в Александрии, Пергаме, Антиохии и др.), Мусейона (в Александрии, Антиохии) и специфических сооружений--Фаросского маяка и Башни ветров в Афинах с флюгером на крыше, солнечными часами на стенах и водяными часами внутри ее. Раскопки в Пергаме позволили воспроизвести структуру здания библиотеки. Она находилась в центре Акрополя, на площади возле храма Афины. Фасад здания представлял собой двухэтажный портик с двойным рядом колонн, нижний портик упирался в опорную стену, примыкавшую к крутому склону холма, а на втором этаже позади портика, использовавшегося как своего рода читальный зал, находились четыре закрытых помещения, служившие хранилищем для книг, т. е. папирусных и пергаментных свитков, на которых в древности записывались художественные и научные произведения.

Крупнейшей библиотекой в древности считалась Александрийская, здесь работали выдающиеся ученые и поэты--Евклид, Эратосфен, Феокрит и др., сюда свозились книги из всех стран античного мира, и в I в. до н. э. она, по преданию, насчитывала около 700 тыс. свитков. Описаний здания Александрийской библиотеки не сохранилось, по-видимому, она входила в комплекс Мусейона. Мусейон был частью дворцовых сооружений, помимо самого храма ему принадлежали большой дом, где находились столовая для ученых, состоявших при Мусейоне, экседра--крытая галерея с сиденьями для занятий-- и место для прогулок. Сооружение общественных зданий, служивших центрами научной работы или применения научных знаний, можно рассматривать как признание возросшей роли науки в практической и духовной жизни эллинистического общества.

Сопоставление накопленных в греческом и восточном мире научных знаний породило потребность в их классификации и дало стимул дальнейшему прогрессу науки. Особое развитие получают математика, астрономия, ботаника, география, медицина. Синтезом математических знаний древнего мира можно считать труд Евклида «Элементы» (или «Начала»). Постулаты и аксиомы Евклида и дедуктивный метод доказательств служили в течение веков основой для учебников геометрии. Работы Аполлония из Перги о конических сечениях положили начало тригонометрии. С именем Архимеда Сиракузского связаны открытие одного из основных законов гидростатики, важные положения механики и многие технические изобретения.

Существовавшие до греков в Вавилонии при храмах наблюдения астрономических явлений и труды вавилонских ученых V--IV вв. до н. э. Кидена (Кидинну), Набуриана (Набуриманну), Судина оказали влияние на развитие астрономии в эллинистический период. Аристарх из Самоса (310--230 гг. до н. э.) выдвинул гипотезу, что Земля и планеты вращаются вокруг Солнца по круговым орбитам. Селевк Халдейский пытался обосновать это положение. Гиппарх из Никеи (146--126 гг. до н. э.) открыл (или повторил за Кидинну?) явление прецессии равноденствий, установил продолжительность лунного месяца, составил каталог 805 неподвижных звезд с определением их координат и разделил их на три класса по яркости. Но он отклонил гипотезу Аристарха, ссылаясь на то, что круговые орбиты не соответствуют наблюдаемому движению планет, и его авторитет способствовал утверждению геоцентрической системы в античной науке.

Походы Александра Македонского значительно расширили географические представления греков. Пользуясь накопленными сведениями, Дикеарх (около 300 г. до н. э.) составил карту мира и вычислил высоту многих гор Греции. Эрастофен из Кирены (275--200 гг. до н. э.), исходя из представления о шарообразности Земли, вычислил ее окружность в 252 тыс. стадий (ок. 39 700 км), что очень близко к действительной (40 075,7 км). Он же утверждал, что все моря составляют единый океан и что можно попасть в Индию, плывя вокруг Африки или на запад от Испании. Его гипотезу поддержал Посидоний из Апамеи (136--51 гг. до н. э.), изучавший приливы и отливы Атлантического океана, вулканические и метеорологические явления и выдвинувший концепцию пяти климатических поясов Земли. Во II в. до н. э. Гиппал открыл муссоны, практическое значение которых показал Эвдокс из Кизика, проплыв в Индию через открытое море. Многочисленные не дошедшие до нас сочинения географов послужили источником для сводной работы Страбона «География в 17 книгах», законченной им около 7 г. н. э. и содержащей описание всего известного к тому времени мира - от Британии до Индии.

Феофраст, ученик и преемник Аристотеля в школе перипатетиков, по образцу аристотелевской «Истории животных» создал «Историю растений», в которой систематизировал накопленные к началу III в. до н. э. знания в области ботаники. Последующие работы античных ботаников внесли существенные дополнения лишь в изучение лекарственных растений, что было связано с развитием медицины. В области медицинских знаний в эллинистическую эпоху существовали два направления: «догматическое» (или «книжное»), выдвигавшее задачу умозрительного познания природы человека и скрытых в нем недугов, и эмпирическое, ставившее целью изучение и врачевание конкретного заболевания. В изучение анатомии человека большой вклад внес работавший в Александрии Герофил Халкедонский (III в. до н. э.). Он писал о наличии нервов и установил их связь с мозгом, высказал гипотезу, что с мозгом связаны и мыслительные способности человека; он считал также, что по сосудам циркулирует кровь, а не воздух, т. е. фактически пришел к мысли о кровообращении. Очевидно, его выводы основывались на практике анатомирования трупов и опыте египетских врачей и мумификаторов. Не меньшей известностью пользовался Эрасистрат с о-ва Кеос (III в. до н. э.). Он различал двигательные и чувствительные нервы, изучал анатомию сердца. Оба они умели делать сложные операции и имели свои школы учеников. Гераклид Тарентский и другие врачи-эмпирики большое внимание уделяли изучению лекарств.

Даже краткий перечень научных достижений говорит о том, что наука приобретает большое значение в эллинистическом обществе. Это проявляется и в том, что при дворах эллинистических царей (для повышения их престижа) создаются мусейоны и библиотеки, ученым, писателям и поэтам предоставляются условия для творческой работы. Но материальная и моральная зависимость от царского двора налагала отпечаток на форму и содержание их произведений. И не случайно скептик Тимон называл ученых и поэтов александрийского Мусейона «откормленными курами в курятнике».

Научная и художественная литература эллинистической эпохи была обширна (но сохранилось сравнительно немного произведений). Продолжали разрабатываться традиционные жанры - эпос, трагедия, комедия, лирика, риторическая и историческая проза, но появились и новые--филологические исследования (например, Зенодота Эфесского о подлинном тексте поэм Гомера и т. п.), словари (первый греческий лексикон составлен Филетом Косским около 300 г. до н. э.), биографии, переложения в стихах научных трактатов, эпистолография и др. При дворах эллинистических царей процветала утонченная, но лишенная связи с повседневной жизнью поэзия, образцами которой были идиллии и гимны Каллимаха из Кирены (310-- 245 гг. до н. э.), Арата из Сол (Ill в. до н. э.), эпическая поэма «Аргонавтика» Аполлония Родосского (III в. до н. э.) и др.

Более жизненный характер имели эпиграммы, в них давалась оценка произведений поэтов, художников, зодчих, характеристика отдельных лиц, описание бытовых и эротических сценок. Эпиграмма отражала чувства, настроения и размышления поэта, лишь в римскую эпоху она становится преимущественно сатирической. Наибольшей известностью в конце IV--начале III в. до н. э. пользовались эпиграммы Асклепиада, Посидиппа, Леонида Тарентского, а во II--I вв. до н. э.--эпиграммы Антипатра Сидонского, Мелеагра и Филодема из Гадары.

Крупнейшим лирическим поэтом был Феокрит из Сиракуз (род. в 300 г. до н. э.), автор буколических (пастушеских) идиллий. Этот жанр возник в Сицилии из состязания пастухов (буколов) в исполнении песен или четверостиший. В своих буколиках Феокрит создал реалистические описания природы, живые образы пастухов, в других его идиллиях даны зарисовки сцен городской жизни, близкие к мимам, но с лирической окраской.

Если эпос, гимны, идиллии и даже эпиграммы удовлетворяли вкусы привилегированных слоев эллинистического общества, то интересы и вкусы широких слоев населения находили отражение в таких жанрах, как комедия и мим. Из авторов возникшей в конце IV в. до н. э. в Греции «новой комедии», или «комедии нравов», сюжетом которой стала частная жизнь граждан, наибольшей популярностью пользовался Менандр (342--291 гг. до н. э.). Его творчество приходится на период борьбы диадохов. Политическая неустойчивость, частая смена олигархических и демократических режимов, бедствия, обусловленные военными действиями на территории Эллады, разорение одних и обогащение других--все это вносило смятение в морально-этические представления граждан, подрывало устои полисной идеологии. Растет неуверенность в завтрашнем дне, вера в судьбу. Эти настроения и нашли отражение в «новой комедии». О популярности Менандра в эллинистическую и позднее в римскую эпоху говорит тот факт, что многие его произведения-- «Третейский суд», «Самиянка», «Остриженная», «Ненавистный» и др.--сохранились в папирусах II--IV вв. н. э., найденных в периферийных городах и комах Египта. «Живучесть» произведений Менандра обусловлена тем, что он не только выводил в своих комедиях типичные для его времени персонажи, но и подчеркивал их лучшие черты, утверждал гуманистическое отношение к каждому человеку независимо от его положения в обществе, к женщинам, чужестранцам, рабам.

Мим издавна существовал в Греции наряду с комедией. Часто это была импровизация, которую исполнял на площади или в частном доме во время пира актер (или актриса) без маски, изображая мимикой, жестом и голосом разных действующих лиц. В эллинистическую эпоху этот жанр стал особенно популярен. Однако тексты, кроме принадлежавших Героду, до нас не дошли, а сохранившиеся в папирусах мимы Герода (III в. до н. э.), написанные на устаревшем к тому времени эолийском диалекте, не были предназначены для широкой публики. Тем не менее они дают представление о стиле и содержании такого рода произведений. В написанных Геродом сценках изображены сводница, содержатель публичного дома, сапожник, ревнивая госпожа, истязавшая своего раба-любовника, и другие персонажи.

Колоритна сценка в школе: бедная женщина, жалующаяся на то, как трудно ей платить за обучение сына, просит учителя выпороть ее бездельника-сына, занимающегося вместо учебы игрой в кости, что весьма охотно учитель делает с помощью учеников.

В отличие от греческой литературы V--IV вв. до н. э. художественная литература эллинистического периода не касается широких общественно-политических проблем своего времени, ее сюжеты ограничиваются интересами, моралью и бытом узкой социальной группы. Поэтому многие произведения быстро утратили свою общественную и художественную значимость и были забыты, лишь некоторые из них оставили след в истории культуры.

Образы, темы и настроения художественной литературы находят параллели в изобразительном искусстве. Продолжает развиваться монументальная скульптура, предназначенная для площадей, храмов, общественных сооружений. Для нее характерны мифологические сюжеты, грандиозность, сложность композиции. Так, Родосский колосс -- бронзовая статуя Гелиоса, созданная Хересом из Линда (III в. до н. э.),--достигал высоты 35 м и считался чудом искусства и техники. Изображение битвы богов и гигантов на знаменитом (длиной более 120 м) фризе алтаря Зевса в Пергаме (II в. до н. э.), состоящее из множества фигур, отличается динамичностью, выразительностью и драматизмом. В раннехристианской литературе Пергамский алтарь именовался «храмом сатаны». Складываются родосская, пергамская и александрийская школы ваятелей, продолжавшие традиции Лисиппа, Скопаса и Праксителя. Шедеврами эллинистической монументальной скульптуры считаются изваянная родосцем Евтихидом статуя богини Тихе (Судьбы), покровительницы города Антиохии, изваянная Александром «Афродита с острова Мелос» («Венера Милосская»), «Нике с острова Самофракия» и «Афродита Анадиомена» из Кирены неизвестных авторов. Подчеркнутый драматизм скульптурных изображений, характерный для пергамской школы, присущ таким скульптурным группам, как «Лаокоон», «Фарнезский бык» (или «Дирка»), «Умирающий галл», «Галл, убивающий жену». Высокого мастерства достигли портретная скульптура (образцом ее является «Демосфен» Полиевкта, около 280 г. до н. э.) и портретная живопись, о которой можно судить по портретам из Фаюма. Хотя дошедшие до нас фаюмские портреты относятся к римскому времени, они несомненно восходят к эллинистическим художественным традициям и дают представление о мастерстве художников и реальном облике запечатленных на них жителей Египта. Очевидно, те же настроения и вкусы, которые породили буколическую идиллию Феокрита, эпиграммы, «новую комедию» и мимы, нашли отражение в создании реалистических скульптурных образов старых рыбаков, пастухов, терракотовых фигурок женщин, крестьян, рабов, в изображении комедийных персонажей, бытовых сцен, сельского пейзажа, в мозаике и росписи стен. Влияние эллинистического изобразительного искусства можно проследить и в традиционной египетской скульптуре (в рельефах гробниц, статуях Птолемеев), и позднее в парфянском и кушанском искусстве.

В исторических и философских сочинениях эпохи эллинизма раскрывается отношение человека к обществу, политическим и социальным проблемам своего времени. Сюжетами исторических сочинений часто служили события недавнего прошлого; по своей форме произведения многих историков стояли на грани художественной литературы: изложение искусно драматизировалось, использовались риторические приемы, рассчитанные на эмоциональное воздействие в определенном плане. В таком стиле писали историю Александра Македонского Каллисфен (конец IV в. до н. э.) и Клитарх Александрийский (середина III в. до н. э.), историю греков Западного Средиземноморья -- Тимей из Тавромения (середина III в. до н. э.), историю Греции с 280 по 219 г. до н. э. -- Филарх, сторонник реформ Клеомена (конец III в. до н. э.). Другие историки придерживались более строгого и сухого изложения фактов--в этом стиле выдержаны дошедшие во фрагментах история походов Александра, написанная Птолемеем I (после 301 г. до н. э.), история периода борьбы диадохов Гиеронима из Кардии (середина III в. до н. э.) и др. Для историографии II-- I вв. до н. э. характерен интерес к всеобщей истории, к этому жанру принадлежали труды Полибия, Посидония из Апамеи, Николая Дамасского, Агатархида Книдского. Но продолжала разрабатываться и история отдельных государств, изучались хроники и декреты греческих полисов, возрос интерес к истории восточных стран. Уже в начале III в. до н. э. появились написанные на греческом языке местными жрецами-учеными история фараоновского Египта Мане-фона и история Вавилонии Бероса, позднее Аполлодор из Артемиты написал историю парфян. Появлялись исторические сочинения и на местных языках, например «Книги Маккавеев» о восстании Иудеи против Селевкидов.

На выбор темы и освещение событий авторами, несомненно, влияли политические и философские теории современной им эпохи, но выявить это трудно: большинство исторических сочинений дошло до потомков во фрагментах или пересказе поздних авторов. Лишь сохранившиеся книги из «Всеобщей истории в 40 книгах» Полибия дают представление о методах исторического исследования и характерных для того времени историко-философских концепциях. Полибий ставит перед собой цель-- объяснить, почему и каким образом весь известный мир оказался под властью римлян. Определяющую роль в истории играет, по мнению Полибия, судьба: это она - Тихе - насильственно слила историю отдельных стран во всемирную историю, даровала римлянам мировое владычество. Ее власть проявляется в причинной связи всех событий. Вместе с тем Полибий отводит большую роль человеку, выдающимся личностям. Он стремится доказать, что римляне создали могущественную державу благодаря совершенству своего государства, сочетавшего в себе элементы монархии, аристократии и демократии, и благодаря мудрости и моральному превосходству их политических деятелей. Идеализируя римский государственный строй, Полибий стремится примирить своих сограждан с неизбежностью подчинения Риму и утратой политической самостоятельности греческих полисов. Появление таких концепций говорит о том, что политические воззрения эллинистического общества далеко отошли от полисной идеологии.

Еще более отчетливо это проявляется в философских учениях. Школы Платона и Аристотеля, отражавшие мировоззрение гражданского коллектива классического города-государства, теряют свою прежнюю роль. Одновременно возрастает влияние существовавших уже в IV в. до н. э. течений киников и скептиков, порожденных кризисом полисной идеологии. Однако преимущественным успехом в эллинистическом мире пользовались возникшие на рубеже IV и III вв. до н. э. учения стоиков и Эпикура, вобравшие в себя основные черты мировоззрения новой эпохи. К школе стоиков, основанной в 302 г. до н. э. в Афинах Зеноном с о-ва Кипр (около 336-- 264 гг. до н. э.), принадлежали многие крупные философы и ученые эллинистического времени, например Хрисипп из Сол (III в. до н. э.), Панеций Родосский (II в. до н. э.), Посидоний из Апамеи (I в. до н. э.) и др. Среди них были люди разной политической ориентации - от советчиков царей (Зенон) до вдохновителей социальных преобразований (Сфер был наставником Клеомена в Спарте, Блоссий-Аристоника в Пергаме). Основное внимание стоики сосредоточивают на человеке как личности и этических проблемах, вопросы о сущности бытия стоят у них на втором месте.

Ощущению неустойчивости статуса человека в условиях непрерывных военных и социальных конфликтов и ослабления связей с коллективом граждан полиса стоики противопоставили идею зависимости человека от высшей благой силы (логоса, природы, бога), управляющей всем существующим. Человек в их представлении уже не гражданин полиса, а гражданин космоса; для достижения счастья он должен познать закономерность явлений, предопределенных высшей силой (судьбой), и жить в согласии с природой. Эклектизм, многозначность основных положений стоиков обеспечивали им популярность в разных слоях эллинистического общества и допускали сближение доктрин стоицизма с мистическими верованиями и астрологией.

Философия Эпикура в трактовке проблем бытия продолжала разработку материализма Демокрита, но в ней также центральное место занимал человек. Свою задачу Эпикур видел в освобождении людей от страха перед смертью и судьбой: он утверждал, что боги не влияют на жизнь природы и человека, и доказывал материальность души. Счастье человека он видел в обретении спокойствия, невозмутимости (атараксии), которой можно достигнуть лишь путем познания и самоусовершенствования, избегая страстей и страданий и воздерживаясь от активной деятельности.

Скептики, сблизившиеся с последователями платоновской Академии, направили свою критику главным образом против гносеологии Эпикура и стоиков. Они также отождествляли счастье с понятием «атараксия», но толковали его как осознание невозможности познать мир (Тимон Скептик, III в. до н. э.), что означало отказ от признания действительности, от общественной деятельности.

Учения стоиков, Эпикура, скептиков, хотя и отражали некоторые общие черты мировоззрения своей эпохи, были рассчитаны на наиболее культурные и привилегированные круги. В отличие от них киники выступали перед толпой на улицах, площадях, в портах, доказывая неразумность существующих порядков и проповедуя бедность не только на словах, но и своим образом жизни. Наиболее известными из киников эллинистического времени были Кратет из Фив (около 365--285 гг. до н. э.) и Бион Борисфенит (III в. до н. э.). Кратет, происходивший из богатой семьи, увлекшись кинизмом, отпустил рабов, роздал имущество и, подобно Диогену, стал вести жизнь филосфа-нищего. Резко выступая против своих философских противников, Кратет проповедовал умеренный кинизм и был известен своим человеколюбием. Он имел большое число учеников и последователей, в их числе некоторое время был и Зенон, основатель школы стоиков. Бион родился в Северном Причерноморье в семье отпущенника и гетеры, в юности был продан в рабство; получив после смерти хозяина свободу и наследство, приехал в Афины и примкнул к школе киников. С именем Биона связано появление диатриб--речей-бесед, наполненных проповедью кинической философии, полемикой с противниками и критикой общепринятых взглядов. Однако дальше критики богачей и правителей киники не пошли, достижение счастья они видели в отказе от потребностей и желаний, в «нищенской суме» и противопоставляли философа-нищего не только царям, но и «неразумной толпе».

Элемент социального протеста, звучавший в философии киников, нашел свое выражение и в социальной утопии: Эвгемер (конец IV - начало III в. до н. э.) в фантастическом рассказе об о-ве Панхея и Ямбул (III в. до н. э.) в описании путешествия на острова Солнца создали идеал общества, свободного от рабства, социальных пороков и конфликтов. К сожалению, их произведения дошли только в пересказе историка Диодора Сицилийского. Согласно Ямбулу, на островах Солнца среди экзотической природы живут люди высокой духовной культуры, у них нет ни царей, ни жрецов, ни семьи, ни собственности, ни разделения на профессии. Счастливые, они трудятся все вместе, по очереди выполняя общественные работы. Эвгемер в «Священной записи» также описывает счастливую жизнь на затерянном в Индийском океане острове, где нет частного владения землей, но люди по роду занятий делятся на жрецов и людей умственного труда, земледельцев, пастухов и воинов. На острове есть «Священная запись» на золотой колонне о деяниях Урана, Кроноса и Зевса, устроителей жизни островитян. Излагая ее содержание, Эвгемер дает свое объяснение происхождению религии: боги -- это некогда существовавшие выдающиеся люди, устроители общественной жизни, объявившие себя богами и учредившие свой культ.

Если эллинистическая философия была результатом творчества привилегированных эллинизированных слоев общества и в ней трудно проследить восточные влияния, то эллинистическую религию создавали широкие слои населения, и наиболее характерной ее чертой является синкретизм, в котором восточное наследие играет огромную роль.

Боги греческого пантеона отождествлялись с древними восточными божествами, приобретали новые черты, менялись формы их почитания. Некоторые восточные культы (Исиды, Кибелы и др.) почти в неизмененной форме воспринимались греками. До уровня главных божеств выросло значение богини судьбы Тихе. Специфическим порождением эллинистической эпохи был культ Сараписа, божества, обязанного своим появлением религиозной политике Птолемеев. По-видимому, сама жизнь Александрии, с ее многоязычием, с разными обычаями, верованиями и традициями населения, подсказала мысль о создании нового религиозного культа, который мог бы объединить это пестрое чужеземное общество с коренным египетским, Атмосфера духовной жизни того времени требовала мистического оформления такого акта. Источники сообщают о явлении Птолемею во сне неизвестного божества, об истолковании этого сна жрецами, о перенесении из Синопы в Александрию статуи божества в виде бородатого юноши и о провозглашении его Сараписом--богом, объединившим в себе черты мемфисского Осириса-Аписа и греческих богов Зевса, Гадеса и Асклепия. Главными помощниками Птолемея I в формировании культа Сараписа были афинянин Тимофей, жрец из Элевсина, и египтянин Манефон, жрец из Гелиополя. Очевидно, они сумели придать новому культу форму и содержание, отвечавшие запросам своего времени, так как почитание Сараписа быстро распространялось в Египте, а затем Сарапис вместе с Исидой стали популярнейшими эллинистическими божествами, культ которых просуществовал до победы христианства.

При сохранении в разных регионах местных различий в пантеоне и формах культа получают широкое распространение некоторые универсальные божества, объединившие в себе функции наиболее почитаемых божеств разных народов. Одним из главных культов становится культ Зевса Гипсиста (Высочайшего), отождествлявшегося с финикийским Ваалом, египетским Амоном, вавилонским Белом, иудейским Яхве и другими главными божествами того или иного района. Его эпитеты -- Пантократор (Всемогущий), Сотер (Спаситель), Гелиос (Солнце) и т. п.-- свидетельствуют о расширении его функций. Другим соперничавшим по популярности с Зевсом был культ Диониса с его мистериями, сближавшими его с культом египетского Осириса, малоазийских Сабазия и Адониса. Из женских божеств особенно почитаемыми стали египетская Исида, воплотившая в себе многих греческих и азиатских богинь, и малоазийская Мать богов. Сложившиеся на Востоке синкретические культы проникли в полисы Малой Азии, Греции и Македонии, а затем и в Западное Средиземноморье.

Эллинистические цари, используя древневосточные традиции, насаждали царский культ. Это явление было вызвано политическими потребностями формировавшихся государств. Царский культ представлял собой одну из форм эллинистической идеологии, в которой слились древневосточные представления о божественности царской власти, греческий культ героев и ойкистов (основателей городов) и философские теории IV-III вв. до н. э. о сущности государственной власти; он воплощал идею единства нового, эллинистического государства, поднимал религиозными обрядами авторитет власти царя. Царский культ, как и многие другие политические институты эллинистического мира, получил дальнейшее развитие в Римской империи.

С упадком эллинистических государств происходят заметные изменения и в эллинистической культуре. Рационалистические черты мировоззрения все более отступают перед религией и мистицизмом, широко распространяются мистерии, магия, астрология, и в то же время нарастают элементы социального протеста - приобретают новую популярность социальные утопии и пророчества.

В эпоху эллинизма продолжали создаваться произведения на местных языках, сохранявшие традиционные формы (религиозные гимны, заупокойные и магические тексты, поучения, пророчества, хроники, сказки), но отражавшие в той или иной мере черты эллинистического мировоззрения. С конца III в. до н. э. их значение в эллинистической культуре возрастает.

Папирусы сохранили магические формулы, с помощью которых люди надеялись заставить богов или демонов изменить их судьбу, излечить от болезней, уничтожить врага и пр. Посвящение в мистерии рассматривалось как непосредственное общение с богом и освобождение от власти судьбы. В египетских сказках о мудреце Хаэмусете идет речь о его поисках магической книги бога Тота, делающей ее обладателя не подвластным богам, о воплощении в сыне Хаэму сета древнего могущественного мага и о чудесных деяниях мальчика-мага. Хаэмусет путешествует в загробный мир, где мальчик-маг показывает ему мытарства богача и блаженную жизнь праведных бедняков рядом с богами.

Глубоким пессимизмом проникнута одна из библейских книг - «Экклезиаст», созданная в конце Ш в. до н. э.: богатство, мудрость, труд - все «суета сует», утверждает автор. Социальная утопия получает свое воплощение в деятельности возникших во II--I вв. до н. э. сект ессеев в Палестине и терапевтов в Египте, в которых религиозная оппозиция иудейскому жречеству соединялась с утверждением иных форм социально-экономического существования. По описаниям древних авторов -- Плиния Старшего, Филона Александрийского, Иосифа Флавия, ессеи жили общинами, коллективно владели имуществом и совместно трудились, производя только то, что было необходимо для их потребления. Вступление в общину было добровольным, внутренняя жизнь, управление общиной и религиозные обряды строго регламентировались, соблюдалась субординация младших по отношению к старшим по возрасту и времени вступления в общину, не владение имуществом, отрицание богатства и рабовладения, ограничение жизненных потребностей, аскетизм. Много общего было в обрядах и организации общины.

Открытие кумранских текстов и археологические исследования дали бесспорные свидетельства о существовании в Иудейской пустыне религиозных общин, близких ессеям по своим религиозным, морально-этическим и социальным принципам организации. Кумранская община существовала с середины II в. до н. э. до 65 г. н. э. В ее «библиотеке» были обнаружены наряду с библейскими текстами ряд апокрифических произведений и, что особенно важно, тексты, созданные внутри общины,-- уставы, гимны, комментарии к библейским текстам, тексты апокалипсического и мессианского содержания, дающие представления об идеологии кумранской общины и ее внутренней организации. Имея много общего с ессеями, кумранская община более резко противопоставляла себя окружающему миру, что нашло отражение в учении о противоположности «царства света» и «царства тьмы», о борьбе «сынов света» с «сынами тьмы», в проповеди «Нового союза» или «Нового завета» и в большой роли «Учителя праведности», учредителя и наставника общины. Однако значение кумранских рукописей не исчерпывается свидетельствами об ессействе как общественно-религиозном течении в Палестине во II в. до н. э. Сопоставление их с раннехристианскими и апокрифическими сочинениями позволяет проследить сходство в идеологических представлениях и в принципах организации кумранской и раннехристианских общин. Но в то же время между ними было существенное различие: первая была замкнутой организацией, сохранявшей свое учение в тайне в ожидании прихода мессии, христианские которые общины предписывали воздержание от брака. Ессеи отвергали рабство, для их морально-этических и религиозных взглядов характерны были мессианско-эсхатологические идеи, противопоставление членов общины окружающему «миру зла». Терапевтов можно рассматривать как египетскую разновидность ессейства. Для них также было характерно общее же общины, считавшие себя последователями мессии--Христа, были открыты для всех и широко проповедовали свое учение. Ессеи-кумраниты были лишь предшественниками нового идеологического течения--христианства, возникшего уже в рамках Римской империи.

Процесс подчинения Римом эллинистических государств, сопровождавшийся распространением на страны Восточного Средиземноморья римских форм политических и социально-экономических отношений, имел и обратную сторону-- проникновение в Рим эллинистической культуры, идеологии и элементов социально-политической структуры. Вывоз в качестве военной добычи предметов искусства, библиотек (например, библиотеки царя Персея, вывезенной Эмилием Павлом), образованных рабов и заложников оказал огромное влияние на развитие римской литературы, искусства, философии. Переработка Плавтом и Теренцием сюжетов Менандра и других авторов «новой комедии», расцвет на римской почве учений стоиков, эпикурейцев и прочих философских школ, проникновение в Рим восточных культов - это лишь отдельные, наиболее очевидные следы влияния эллинистической культуры. Многие другие черты эллинистического мира и его культуры также были унаследованы Римской империей.

эллинистический цивилизация культура государство

Под воздействием кризиса полиса в IV в. до н. э. происходят принципиальные сдвиги, поиски новых путей развития культуры, зарождаются тенденции, получившие свое завершение в эпоху эллинизма.

На протяжении IV в. до н. э. отдельные полисы пытаются установить свое господство в Греции, но, измученные постоянными междоусобными войнами, не обладают достаточной для этого силой. В дела Греции все больше вмешиваются другие страны: Персия, Македония. В конце концов, в 338 г. до н. э. Греция теряет политическую независимость и подчиняется македонскому царю Филиппу (382-336 до н. э.).

Новым рубежом в истории Греции стал поход на Восток Александра Македонского (356-323 до н. э.) - сына Филиппа II , подчинившего Грецию. В результате была создана огромная держава, простиравшаяся от Дуная до Инда, от Египта до современной Средней Азии. Началась эпоха эллинизма (323-27 гг. до н. э.)- эпоха распространения греческой культуры на всей территории державы Александра Македонского. Взаимное обогащение греческой и восточных культур способствовало созданию единой эллинистической культуры. Ее характерные черты:

· первый опыт синтеза западной и восточной культур;

· зарождение идеологии и психологии космополитизма;

· начало размывания «цивилизованного» высокомерия древних греков к варварскому миру;

· сложение «ойкумены» (обитаемого мира) как мировоззренческой категории и расширение представлений о мире, не ограничивающимся рамками замкнутого полиса;

· соединение западного рационализма (древнегреческая философия) и мистицизма Востока;

· быстрый рост городов в восточных землях;

· синтез восточной монархии и греческой полисно-демократической системы;

· активные миграционные процессы;

· появление в греческой культуре таких черт, как элитарность, чувственность, аполитичность, стремление к роскоши;

· разрушение гармоничного идеала в искусстве: появление таких черт, как гигантизм, трагизм, изображение смерти, страданий, физического несовершенства, возраста персонажей.

В связи с кризисом полиса идеология полиса как коллектива граждан утратила свое значение. Все больше развивался индивидуализм, стремление прежде всего к личному благополучию, а не к общественному благу, постепенно исчезал дух патриотизма, сыгравший в свое время большую роль в победе над персами. Вместо гражданского ополчения появились наемные войска, готовые служить любому, кто больше заплатит.

В то же время культура из общего достояния гражданского коллектива все больше становилась культурой интеллектуальной элиты, основная масса людей постепенно превращалась в обывателей, занятых лишь собственными проблемами.

В эпоху эллинизма в значительной мере сократился характерный для классической эпохи разрыв между теорией и практикой, наукой и техникой. Это характерно для творчества знаменитого Архимеда (ок. 287-212 до н. э.).

Строительство новых городов, развитие мореплавания, военной техники способствовали подъему наук - математики, механики, астрономии, географии. Евклид (ок. 365-300 до н. э.) создал элементарную геометрию, Эратостофен (ок. 320 -250 до н. э.) достаточно точно определил длину земного меридиана и таким образом установил истинные размеры Земли; Аристарх Самосский (ок. 320-250 до н. э.) доказал вращение Земли вокруг оси и ее движение вокруг Солнца; Гиппарх Александрийский (190 - 125 до н. э.) установил точную длину солнечного года и вычислил расстояние от Земли до Луны и Солнца; Герон Александрийский (I в. до н. э.) создал прообраз паровой турбины.

Развитие научных знаний требовало систематизации и хранения накопленной информации. В ряде городов были созданы библиотеки (Александрии и Пергаме); в Александрии - Мусейон (храм муз), служивший научным центром и музеем.

В эллинистическую эпоху начала развиваться новая отрасль знания, практически полностью отсутствовавшая в классическую эпоху, - филология в широком смысле слова: грамматика, критика текста, литературная критика и пр. Наибольшее значение имела александрийская школа, главной заслугой которой является критическая обработка текста и комментирование классических произведений греческой литературы: Гомера, трагиков, Аристофана и др.
Литература эпохи эллинизма, хотя и стала более разнообразной, значительно уступала классической. Эпос, трагедия продолжали существовать, но стали более рассудочными, на первый план выступили эрудиция, изысканность и виртуозность слога: Аполлоний Родосский (Ill в. до н. э.), Каллимах (ок. 300 - ок. 240 до н. э.). Своеобразной реакцией на жизнь городов стал особый вид поэзии - идиллия. Идиллии поэта Феокрита (ок. 310 - ок. 250 до н. э.) послужили образцами для более поздней буколической, или пастушечьей, поэзии.

Сюжеты остроумных комедий Менандра (342/341 - 293/290 до н. э.) были построены на бытовых интригах жизни обычных горожан. Менандру приписывают крылатую фразу: «Кого любят боги, умирает молодым».

Философия в этот период обладала целым рядом особенностей. Важнейшими из них являются эклектизм (от греч. eklektikos - выбирающий) - стремление сочетать элементы различных школ, этическая направленность, выдвижение на первое место вопросов морали. Кризис полиса, падение его коллективистской морали привели к аполитичности, утрате гражданских добродетелей. В результате философы отгораживались от внешнего мира, занимались вопросами личного самосовершенствования. Наиболее типичными для эллинистической эпохи являлись две новые школы - эпикурейство и стоицизм.

Эпикур (342/341-271/270 до н. э.) утверждал, что целью человека должно быть личное блаженство, высшей формой которого признавалась атараксия, т. е. невозмутимость, душевный покой.

Стоицизм Зенона (ок. 335 - ок. 262 до н. э.) идеалом добродетели считал независимость желаний и поступков от чувств. Высшей нормой поведения признавались апатия, бесстрастие.

Для позднеэллинистической философии характерна еще одна черта - религиозный уклон. Уже мировой разум стоиков выдает свою теологическую природу. В дальнейшем религиозные тенденции в философии стали проявляться все яснее.

В религию эпоха эллинизма привнесла ряд новых явлений. Прежде всего, это культ монарха, выросший на почве обожествления личности царя, характерного для многих древневосточных обществ.

В эллинистической архитектуре господствовали практицизм, гигантизм. Началось строительство роскошных дворцов, общественных бань, городских парков; появились и такие специфические сооружения, как знаменитый Фаросский маяк в Александрии, Башня ветров в Афинах.

В скульптуре проявлялись повышенный интерес к личности, ее эмоциям; характерные черты скульптуры этого времени - динамичность, выразительность, чувственность. В этот период были созданы всемирно известные рельефы пергамского алтаря Зевса, скульптуры «Афродита Милосская», «Ника Самофракийская», скульптурные группы «Лаокоон», «Фарнезский бык», скульптурный портрет Демосфена. Одним из семи чудес света считался не дошедший до нас Родосский Колосс - бронзовая статуя бога солнца Гелиоса, достигавшая в высоту 37 м. Новой чертой можно назвать появление парковой и миниатюрной скульптуры, которая не несла никакого другого смысла, кроме декоративного.

Древнегреческая культура оказала огромное влияние на развитие европейской цивилизации. Достижения греческого искусства частично легли в основу эстетических представлений последующих эпох. Без греческой философии, особенно Платона и Аристотеля, невозможно было бы развитие ни средневековой теологии, ни философии нового времени. До наших дней в своих основных чертах дошла греческая система образования. Древнегреческие мифология и литература уже много столетий вдохновляют поэтов, писателей, художников, композиторов.

В сохранении греческого культурного наследия и передаче его последующим эпохам огромную роль сыграла римская культура.

Культура Древнего Рима

Римская культура является составной частью античной. Во многом опираясь на греческую культуру, римская культура смогла внести нечто новое, присущее только римскому государству. Во времена своего наивысшего расцвета Древний Рим объединял все Средиземноморье, включая Грецию, его влияние, его культура распространялись на значительную часть Европы, Северную Африку, Ближний Восток и др. Сердцем этого огромного государства был Рим, расположенный в самом центре Средиземноморского мира. « Все дороги ведут в Рим», - эта пословица была истиной в течение 500 лет. Само слово «Рим» на протяжении многих веков было синонимом величия, славы, военной доблести, жестокости и богатства.

Рим, основанный 21 апреля 753 г.до н.э., из маленькой крестьянской общины на реке Тибр превратился в столицу мировой державы. История Древнего Рима насчитывает более 12 веков (VIII в.до н.э.– V в.н.э.). В ней можно выделить 3 периода:

1. Ранний (царский) Рим (VIII – VI вв. до н.э.). Этот период овеян легендами. Основная из них – об основании Рима потомками знаменитого троянского героя Энея. Легенду о братоубийстве Ромулом Рема при основании города можно считать символической: вся последующая история Рима будет образцом жестокости, насилия и отсутствия милосердия. Первый период связан с правлением в Риме 7 царей, последний из которых – Тарквиний Гордый – был изгнан народом в 510 г.до н.э., и управление в Риме стало общенародным делом (республика).

2. Римская республика (V – I вв.до н.э.). Полисное самоуправление в Риме не было спокойным: происходила внутренняя борьба между патрициями и плебеями; когда же она закончилась и в Риме было установлено равенство граждан, Рим начал завоевательные войны. С IV в.до н.э. Рим непрерывно воевал, захватив Италию, Сицилию, Испанию. Во II в.до н.э. Рим завоевал Грецию, что стало поворотным пунктом в истории римской культуры. В конце I в.н.э. – захват Египта, Иудеи, Галлии, части Британии. Установилось единоличное правление Цезаря, а после его убийства Рим стал империей.

3. Римская империя (I – IV вв.). Период мирового могущества.

В IV в. Римская империя разделилась на Западную и Восточную (Византия) части. Концом античного мира считается падение Рима от нашествия варваров в 476 г.

Можно выделить следующие типологические особенности древнеримской культуры:

1. Римская система ценностей.

До превращения Рима в империю, римские граждане воспитывались в строгой атмосфере. Римский «моральный кодекс» включал в себя 4 основных качества, так называемых virtus: благочестие (pietas), верность (fides), серьезность (gravitas), твердость (constanta).

Делами, достойными римлянина, считались: земледелие, политика, военное дело, законотворчество. Если сравнивать эти занятия с греческими ориентирами (ремесло, искусство, состязательность), то явно проявляется коренное различие греческой и римской культур: стремление к новаторству и творчеству в Древней Греции и стремление к незыблемому порядку в Древнем Риме.

2. Подчинение авторитету как основа римской культуры. Именно эта черта определила и своеобразный религиозный культ предков, и развитие скульптурного портрета, и систему римского воспитания, и традицию жесткой военной дисциплины.

Характерным примером, показывающим различие греческого и римского образа мысли, служит история греческого философа-скептика Корнеада. В 155 г. до н.э. он прибыл в Рим в составе посольства и выступил перед римской образованной публикой с двумя речами: в одной доказывалось, что справедливость есть благо, а в другой, сразу после первой, что справедливость есть зло. Подобное виртуозное владение приемами философской дискуссии, а главное – мысль об относительности истины, была для слушателей ошеломительна. Римская молодежь была в восторге, а старшее поколение расценило это как «издевательство над здравым смыслом»: к примеру, римский мыслитель Марк Порций Катон Старший опасался, как бы увлечение молодежью греческой философией не пошло в ущерб военному делу. В итоге, римляне постарались быстро отправить греческое посольство на родину.

Подобная строгость в соблюдении традиционных норм сказывалась и на религиозной, и на художественной жизни Древнего Рима. Если для Древней Греции важно авторское изложение мифа, а поэт – пророк, который «пересоздает» древность и заново ее проживает, то для Рима любая «самодеятельность» в изложении мифа есть нарушение порядка, а поэты в Древнем Риме до эпохи Августа вообще принадлежали к низшему социальному статусу и могли существовать только как клиенты знатных патрициев.

3. Патриотизм и любовь к героическому прошлому. Эта характерная черта римской ментальности может считаться продолжением предыдущей (подчинение авторитету), но теперь главным авторитетом выступает сам Рим. Действительно, римляне больше всего ценили и прославляли собственное прошлое. Самая знаменитая героико-эпическая поэма Виргилия «Энеида» (1 в. до н.э.) прослеживала происхождение Рима от самого знаменитого народа – троянцев.

Этим же можно объяснить и удивительный интерес римлян к истории. В отличие от греков, которые были поглощены мифологической картиной мира, римляне заменили миф собственной историей (исторические летописи «анналы», историки Полибий, Тацит, Плутарх, Тит Ливий).

Наиболее ярко проявилась эта черта в искусстве: Рим украшали тысячи памятников собственным победам – триумфальные арки, триумфальные колонны, статуи императоров и полководцев. Великая история побед и завоеваний становилась неотъемлемой частью римского сознания.

4.Представление о богоизбранности римского народа и предназначенности ему побед.

Если древние греки противопоставляли свой народ другим по принципу культурности, обладания пайдейей, то древние римляне ставили себя выше других совершенно по другим причинам.

Вергилий выразил это в совершенстве:

«Одушевленную медь пусть куют другие нежнее,

Так же из мрамора пусть живые лики выводят,

Тяжбы лучше ведут, и так же неба движенья

Тростию лучше чертят и восход светил возвещают;

Ты же народы должен вести, о, римлянин, властью своею.

Вот искусства твои – налагать обычаи мира,

Подчиненных щадить и завоевывать гордых».

Военная сила, власть и могущество составляли идею исключительности римской истории и римского народа. Роль властителя стала для римлян одним из главных культурообразующих факторов.

5. Юридическое сознание.

Римское право можно считать высшим достижением Римской культуры и одной из основных черт римского мировоззрения. Если греческая молодежь заучивала наизусть Гомера («воспитателя Эллады»), то римская – «Законы XII таблиц», записанные в V в.до н.э. и ставшие основой римского законодательства и нравственности.

Уже с III в. до н. э. можно было получить консультацию профессионального юриста, во II в. до н. э. появились первые правоведческие исследования, а в 1 в. до и. э. уже существовала обширная юридическая литература.

Вершиной же римского права стал Полный свод законов, оформленный при Юстиниане (VI в.), во введении к которому говорилось: «Оружие и законы образуют великую силу государства; род римлян превзошел в том и другом все народы… Так было в прошлом, так будет вовеки».

В отличие от древне-римской, греческая культура не знала единого, четкого законодательства: большинство судебных вопросов решалось Народным собранием при участии всех жителей, и каждый гражданин был причастен к тому или иному решению, что, безусловно, сплачивало греческий полис. В Риме же закон, стоящий выше индивидуального и общественного мнения, уравнивает граждан, но отменяет свободу в оценке и решении того или иного вопроса и личное в нем участие.

Цицерон в I в. до н.э. писал: «…вот какова воля законов: узы между гражданами неприкосновенны». И в этом – главный смысл римского правосознания: закон установлен вне человека и независимо от него, а значит, освобождает человека от внутреннего закона, запрета – совести, справедливости. Юридическое сознание выносит нравственность вовне человека (в закон), а мораль в Риме перестает чем-либо регулироваться, отсюда садизм, жестокость граждан «Вечного города» в развлечениях и зрелищах, преступные и развратные императоры («безудержные личности» - Калигула и Нерон). Не случайно именно в Древнем Риме родилась поговорка «Человек человеку – волк» (Плавт, III в. до н.э.).

6. Рационально-практическое отношение к мифу.

Для Древней Греции миф был универсальным способом миропонимания. Древний Рим выделил из мифа обряд, право, историю, и сделал их самостоятельными сферами культуры.

В самом же мифе обрядовая сторона имеет большее значение, чем смысловая. Этим объясняется и долгий период неразработанности и архаичности мифа в Древнем Риме: изначально существовали духи-покровители (лары, пенаты, духи предков или видов деятельности). Лишь после завоевания Греции римляне переняли греческий пантеон, переименовали богов, но не восприняли ту образно-поэтическую мифологию («шумное и веселое население Олимпа»), которая прославила греков. Больше того, греческая фантазия и восторженность оценивалась римлянами скептически. Вергилий замечает:

«Наши поля не были вспаханы быками, выдыхавшими пламя из ноздрей; их никогда не засевали зубами чудовищной гидры и никогда на нашей земле не произрастали внезапно готовые воины со шлемами и копьями…

Много, как видно чудес и вымыслов всяких ужасных

Есть у Гомера в стихах: циклоп Полифем

в целых 200 ростом ступеней,

А затем его маленький посох,

выше самой высокой из мачт…

Все это выдумки, вздор, галерея картинная только.

Правду сказать, мне и плащ, и раб, и циновка, и кляча

Много полезней, чем всякий мудрец».

Переживание, трепетное «проживание» мифа не сочеталось с римским характером. Очень скоро в Риме появились пародии на греческие мифы – ателланы (например, «Геракл – сборщик податей», где Геракл, осыпаемый насмешками и оскорблениями, ходит по рынкам и собирает налоги).

Подобное рациональное отношение к мифу сочеталось у римлян с удивительной практичностью. Религиозные обряды воспринимались как своеобразные юридические сделки: правильно, со всеми формальностями совершенный обряд считался гарантией выполнения богами просьбы молящегося. Человек обязан совершить обряд, а бог обязан его выполнить, в противном случае – человек мог оставить бога без жертвоприношений; все божества завоеванных народов не отрицались, а присоединялись к римскому пантеону; культ был частью политики, а государь – главным жрецом. Вершиной практичности римлян можно назвать строительство грандиозного и великолепного Пантеона - храма, посвященного всем богам сразу.

Рациональность римлян особенно проявилась в развитии науки. Если для Греции наука – творческое осмысление мира, ярче всего выраженное в философии, то для Рима характерен энциклопедический тип знаний, без философии и вопросов о мироздании, но с акцентом на практическое их применение.

7. Утилитарность как принцип культуры.

Римский мир – первый пример цивилизованного общества, понимаемого в плане высших достижений научно-технического развития, поставленных на службу обществу. Именно в Древнем Риме появились благоустроенные города с регулярной застройкой и многоэтажными домами, системы водопровода и канализации, развитая система дорог и мощеные улицы, городские парки, фонтаны и бани, множество сооружений для массовых зрелищ и развлечений. В частной жизни римляне прославились великолепными домами и виллами, роскошными пирами, дорогими украшениями. Практичность, утилитаризм, удобство впервые в истории занимают столь важное место среди приоритетов культуры. И это еще одно отличие Древнего Рима от Древней Греции, подчеркивающее исключительно земной, материальный характер римской культуры. Именно поэтому римская культура не дает примеров глубокой духовности в искусстве, а внешняя сторона затмевает внутреннее содержание. Следует сказать, что и сами римляне понимали, что чрезмерное богатство и комфорт лишают их внутренней силы и развращают: «Свирепей войн полегла на нас роскошь», - писал Ювенал.

Римляне не знали возвышенного стремления к гармонии и совершенству как греки. Достаточно сказать, что образцом гармонии для римлян служил военный лагерь, с его четкой организацией и военной дисциплиной. Примечателен факт, что при основании Рима местные жители сначала построили укрепления, осушили болота и построили канализацию, а после приступили к капитальному строительству храма, т.е. приоритет ценностей определился с самого начала.

8. Представление о личности.

Если у греков не существовало понятие «личность», человек не отделял себя от полиса, то в Древнем Риме существовало слово «individuum», означавшее «то, что не делится, последняя часть общества». Этот нюанс можно считать определяющим для понимания своеобразия римского мира: общество здесь представляло собой множество самостоятельных индивидуумов, живущих своей жизнью, но связанных в единое целое посредством законодательства.

Замечательным примером может служить факт, что первым литературным произведением древних римлян был Календарь Флавия (304 г. до н.э.). Появление календаря означало, что каждый гражданин мог сам определять даты религиозных праздников и обрядов, благоприятные для проведения собраний, заключения договоров, начала военных действий и т.д., а значит, сам распоряжаться своей жизнью и своим временем. В это же время (280 г.до н.э.) появились «Сентенции» Аппия Клавдия – нравственные поучения, одно из которых: «Каждый кузнец своего счастья». В I в. до н.э. была написана и первая автобиография: сочинение бывшего консула Катулла «О моем консульстве и деяниях».

Подобная самостоятельность немыслима в других странах Древнего мира и даже в Древней Греции. Именно поэтому культуру Древнего Рима следует рассматривать как непосредственную предшественницу западно-европейской культуры.

Но самым значительным свидетельством о понимании личности служит возникновение в Древнем Риме скульптурного портрета, где отразились главные черты римского человека: воля, целеустремленность, непреклонность, замкнутость в себе и полное отсутствие стремления к идеалу или красоте.

Характерным примером может служить также возникновение пеанов – гимнов, слагавшихся в честь победителей, тогда как в Древней Греции гимны слагались лишь в честь богов.

С завоеванием эллинистического Востока изменились и суровые традиции римской республики: в центре внимания оказались радости личного бытия, наслаждения, ученый досуг среди книг и т.д. Времена больших исторических эпопей и героизма миновали, им на смену пришла элитарная поэзия для знатоков и ценителей (школа «неотериков», Катулл). Индивидуализм все больше проявлялся через дистанцирование от общества, в том числе и в гедонизме, себялюбии, изнеженности, развращенности.

9. Брутальный характер римской культуры.

Ощущение римского гражданина повелителем мира определило и его морально-этические представления. Особенно это проявилось в понимании любви. Для римлянина любви как духовного самопожертвования не существовало; любовь в понимании римлян - непристойность, понижение статуса, зависимость.

Несентиментальность – вот принцип римского гражданина; сострадание, самоотверженность расценивались как моральный порок: «Эмоции присущи старухам и глупым женщинам», - писал Сенека. Любовь в браке расценивалась как разврат (римский брак заключался простым пожатием рук и имел целью только продолжение рода). Плавт писал, что любовь – табу для матроны, ее задача – чистота рода; любовная история грозила ей ссылкой или смертью. Любовь гетеры на сцене была бы освистана, а автора отправили бы в ссылку. Когда Публий Овидий Назон сказал: «Я не желаю услуги от женщины», и воспел взаимность, Август сослал его в ссылку, где тот и умер через 18 лет.

Единственная модель римской сексуальности - владычество. Насилие над тем, у кого ниже статус – норма поведения, а наслаждение, доставляемое кому-либо, расценивалось как рабская услуга. Римская модель любовных отношений проявлялась в виде оргий, словесных непристойностей, покорности рабов и целомудрия матрон (при этом супружеская верность объяснялась не чувством привязанности к супругу, а осознанием непорочности рода).

Другим проявлением римской моральной вседозволенности являлись публичные зрелища и развлечения. Гладиаторские бои и расправы над животными приучали римлян к виду крови. Когда Цезарь устроил сражение, в котором участвовали 500 воинов и 500 слонов, зрители жалели умиравших слонов, а при императоре Траяне в 107 г. во время праздников за несколько дней было убито 11 тыс. животных. Римляне вокруг арены были подобны богам, решавшим, кому жить, кому – умирать. Бои гладиаторов – символ власти над всем варварским миром. Жестокость и безжалостность не порицались, а считались достоинством римлянина.

Парадоксальная ситуация произошла с римской культурой: римский гражданин, повелитель мира оказался одиноким, не знающим надежды: «Нет в мире более мрачного животного, чем человек», - писал Сенека. Презрение к любви, жестокость и отсутствие моральных запретов сделали Рим уязвимым и безоружным перед неизвестным для римлян чувством – любовью. И именно любовь и надежда, которую принесло христианство, стали той силой, которая разрушила Древний Рим.

На территории Апеннинского полуострова в 1 тыс. до н. э. этрусская цивилизация стала предшественницей Римской. Этруски создали федерацию городов-государств. Каменные стены и здания, четкая планировка улиц, здания с купольным сводом, возводившимся из клиновидных балок – были характерны для этрусской цивилизации.

Этрускам принадлежит изобретение римских цифр и латинского алфавита. От этрусков римляне унаследовали ремесленную и строительную технику, способы гадания. Заимствованы были и одеяние римлян - тога, форма дома с атрием - внутренним двориком - и т. д. Первый в Риме храм - храм Юпитера на Капитолийском холме - был построен этрусскими мастерами. Именно благодаря этрусскому влиянию римский портрет достиг впоследствии такого совершенства.

Уже в раннюю эпоху можно заметить некоторый формализм в отношении римлян к религии. Все культовые функции были распределены между различными жрецами, объединенными в коллегии.

Существовали особые коллегии жрецов- предсказателей: авгуры гадали по полету птиц, гаруспики - по внутренностям жертвенных животных. Жрецы-фламнины обслуживали культы определенных богов, жрецы-фециалы следили за точным соблюдением принципов международного права. Как и в Греции, жрецы в Риме - не особая каста, а выборные должностные лица.

По преданию, этрусское господство в Риме кончилось в 510 г. до н. э. в результате восстания против последнего царя Тарквиния Гордого (534/533- 510/509 до н. э.). Рим стал аристократической рабовладельческой республикой.
В эпоху ранней Республики (конец VI - начало III вв. до н.э.) Риму удалось подчинить себе весь Апеннинский полуостров, причем большую роль в развитии его культуры сыграло завоевание греческих городов Южной Италии, ускорившее приобщение римлян к более высокой греческой культуре. В IV в. до н. э., главным образом среди верхних слоев римского общества, начали распространяться греческий язык, некоторые греческие обычаи, в частности, бритье бороды и короткая стрижка волос. В это же время происходила замена старого этрусского алфавита греческим, более подходящим к звукам латинского языка. Тогда же была введена и медная монета по греческому образцу.

В связи с необходимостью идеологического обоснования широкомасштабных завоевательных войн в эпоху поздней Республики (начало III - конец 1 вв. до н.э.) формировалось особое отношение к Риму как носителю предначертанной богами миссии владыки мира. В соответствии с этим римский народ считался избранным, наделенным особыми добродетелями: мужеством, верностью, стойкостью. Идеальный римский гражданин гордится своей принадлежностью к избранному народу, и в мирное время, и в дни войны с готовностью служит общему делу - республике.

Римская культура позднереспубликанской эпохи представляла собой соединение многих начал (этрусского, исконно римского, италийского, греческого), что обусловило эклектизм многих ее сторон.

Начиная с III в. до н. э. особенно большое влияние на римскую религию начала оказывать греческая. Происходиkj отождествление римских богов с греческими: Юпитера - с Зевсом, Нептуна - с Посейдоном, Марса - с Аресом, Минервы - с Афиной, Цереры - с Деметрой, Венеры - с Афродитой, Вулкана - с Гефестом, Меркурия - с Гермесом, Дианы - с Артемидой и т.д. Культ Аполлона был заимствован еще в V в. до н. э., аналога ему в римской религии не было. Одним из почитаемых чисто италийских божеств был Янус, изображавшийся с двумя лицами (одно обращено в прошлое, другое - в будущее), как божество входа и выхода, а затем - всякого начала. Следует отметить, что римский пантеон никогда не был замкнутым, в его состав принимались иноземные божества. Считалось, что новые боги усиливают мощь римлян.

Практическим целям было подчинено и римское образование. Во II-I вв. до н. э. в Риме утвердилась греческая система образования, но с некоторыми особенностями. Математические науки отошли на второй план, уступив место юридическим, языки и литература изучались в тесной связи с римской историей, в которой особое внимание уделялось примерам достойного поведения предков. Уроки музыки и гимнастики заменялись более практичным обучением верховой езде, фехтованию. На высшей стадии обучения особое внимание, в отличие от Греции, уделялось не философии, а риторике. На завершающем этапе нередко предпринимались образовательные поездки в греческие культурные центры, особенно в Афины.
Наряду с народным италийским творчеством (культовые, обрядовые, свадебные и другие песни) на становление и развитие римской литературы сильное воздействие оказала греческая. Первые произведения на латыни были переводами с греческого. Первым римским поэтом был грек Ливий Андроник (III в. до н. э.), переводивший на латынь греческие трагедии и комедии, «Одиссею» Гомера.

Всемирная история: В 6 томах. Том 1: Древний мир Коллектив авторов

ЭЛЛИНИСТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА

ЭЛЛИНИСТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА

Культура эллинистического мира явилась результатом взаимодействия различных культурных традиций в рамках новой политической и социальной системы. Характер и степень этих взаимодействий варьировали от региона к региону, поэтому, может быть, более правильным будет говорить не о единой эллинистической культуре, а о ряде близкородственных культур, хотя несомненным является тот факт, что греческие культурные стандарты распространились по огромным пространствам от Эллады до Индии. Вместе с тем они накладывались на различные культурные субстраты, и восприятие греческих стандартов носителями последних могло иметь различный характер: от полного приятия до полного отрицания.

Иногда в рамках единого культурного пространства различные социальные слои резко различались в своем отношении к тому, что принесли греки. Например, в эллинистической Палестине самый верхний слой приветствовал эллинизацию, прекрасно понимая, что она открывает перед ним перспективу включения в общегосударственную элиту. В то же самое время «традиционалисты» горячо отстаивали «отеческий образ жизни», стремясь сохранить свою идентичность, которой угрожала эллинизация. По мнению некоторых исследователей, глубинной причиной знаменитых Маккавейских войн стал именно этот конфликт, в который Селевкиды включились позднее. Показателем отношения к эллинизации в ираноязычных странах стала оценка Александра Македонского. В сакральной традиции он воспринимался как безжалостный враг, убивавший магов и уничтожавший священные тексты Авесты, но в секулярной традиции Александр - сын персидского царя и тем самым законный владыка Ирана.

Агесандр, Полидор, Афинодор. Лаокоон с сыновьями. Фрагмент. Мрамор. Ок. 40 г. до н. э. Рим. Ватикан

Александр. Венера Милосская. Мрамор. Ок. 120 г. до н. э. Париж. Лувр.

Необходимо подчеркнуть, что Селевкиды (как и правители других государств на Востоке) никогда не ставили своей задачей собственно эллинизацию народов подчиненных им стран, как это еще недавно утверждалось многими исследователями. Эллинизация была естественным процессом, результатом греко-македонского политического преобладания.

Особую проблему представляет эллинистическая культура собственно Эллады. В отсутствие интеграции ни с одним из эллинистических государств в Греции, естественно, не сложилась почва для прямого взаимодействия греческих и восточных начал, но это не означает, что ее не коснулись некоторые веяния, шедшие с Востока. Особенно сильное влияние оттуда Эллада испытывала в религии и связанных с ней сферах. В ней широко распространяются культы ряда восточных божеств. Особой популярностью пользовалась египетская богиня Исида. Посвященные ей святилища зафиксированы в ряде городов Греции, особенно в тех, что поддерживали активные связи с Египтом. В это же время в Элладе становятся популярными астрологические концепции, пришедшие из Египта и особенно Вавилонии.

Самый мощный импульс для проникновения эллинской культуры на Восток дала проводимая Селевкидами политика урбанизации. Это не означало (как иногда утверждается), что в Азии (или, по крайней мере, в ряде ее областей) до македонян не имелось городов. Многие поселения насчитывали сотни, если не тысячи лет своего существования. Речь идет о строительстве городов греческого типа, возводимых в соответствии с «гипподамовой системой». Она означала не только регулярный план, но также и строгое районирование: выделение специальных зон для общественных зданий, жилой застройки, ремесленных кварталов, оптимальную фортификационную систему. При выборе места особое внимание уделялось наличию хороших источников воды, удобству связи с другими центрами и ряду других условий. В ряде городов наличествовали цитадели, в которых располагались гарнизоны царских войск, обеспечивавших как лояльность горожан, так и защиту их от внешних врагов. В крупнейших городах центральная улица иногда была снабжена колоннадами, протянувшимися от одних городских ворот до других. В пригородах часто создавались роскошные парки, как в Антиохии-на-Оронте (парк в Дафне). Обязательными элементами застройки являлись такие чисто греческие сооружения, как палестры и театры. Они были отмечены, например, в Вавилоне и даже в самом восточном из греческих эллинистических городов - городище Ай-Ханум (Северный Афганистан).

Греки, переселившиеся в глубины Азии, стремились полностью сохранить свою самобытность и, соответственно, свой привычный уклад жизни. В бактрийском греческом городе (городище Ай-Ханум) была найдена надпись, в которой сообщалось, что некий Клеанф (видимо, известный философ Клеанф из Сол) привез сюда скопированные им в Дельфах «максимы», т. е. житейские правила жизни.

Греческие города обладали определенной притягательной силой для верхушки местного общества, тем более что «путь наверх» требовал, по крайней мере, хорошего знания греческого языка. Поскольку вся документация велась на этом языке, то его знание постепенно распространялось и на сельское население, зависящее от городов.

Степень эллинизации местного населения была различна, но несомненно, что в течение эллинистической эпохи греческий язык широко распространился на западе Малой Азии, очень сильно эллинизовались приморские финикийские города, даже в таких традиционных и закрытых обществах, как вавилонские гражданско-храмовые общины появились люди, носящие вторые, греческие имена.

Пергамский алтарь. Мрамор. 180–160 гг. до н. э. Берлин. Гос. музей

Эллинизация усиливалась процессом постепенного превращения военных колоний в настоящие полисы, а также благодаря преобразованию некоторых восточных городов в полисы (даже Иерусалим в течение нескольких лет обладал этим статусом).

Архитектура в эту эпоху продолжала активно развиваться. Дома богатых горожан приобретали более импозантный характер, правилом стало использование перистильной системы планировки - с центральным двориком, окруженным колоннадой. Такие дома присутствуют не только в метрополии, но и на Востоке. Такими, например, были дома в Селевкии-на-Тигре. В декоре жилища активно начинают использоваться мозаики, в том числе и очень высоких художественных достоинств. Подобные мозаики мы видим, например, в македонской Пелле. Дворцы на Востоке строятся в соответствии с персидскими принципами. В Ай-Ханум царский дворец кроме собственно жилой части имел и залы для официальных целей. В едином комплексе с ними находились и помещения для работы чиновничества. Ко дворцу примыкала царская сокровищница. В Македонии и Пергаме, не столь затронутых стремлением к восточной роскоши, дворцы напоминают рядовые жилища, но, разумеется, много больших размеров и с изысканным декором.

Продолжают использоваться все три архитектурных ордера, но все большее предпочтение отдается коринфскому, как более нарядному. На Востоке греческая ордерная система перерабатывается, там элементы ордера используются, главным образом, только в декоре здания, а основные строительные конструкции выполняются в традиционной технике. Важную роль в городской среде играют различные памятные сооружения, самым ярким примером которых является знаменитый Пергамский алтарь. Что касается сакральной архитектуры, то здесь мы видим любопытную особенность: условной линией, разделяющей две зоны, является Евфрат. К западу от него господствует традиционная греческая храмовая архитектура (с небольшими исключениями, такими как храм в Иерусалиме), к востоку же почти исключительно местная, традиционная, даже в храмах, в которых поклонялись богам греческого пантеона.

Хотя традиции греческого искусства продолжали существовать и развиваться, в скульптуре и живописи, насколько мы можем судить, очень отчетливо проявились новые тенденции. Прежде всего, пышно расцвело ранее не известное направление - царский портрет. Родилось оно во время походов Александра Македонского и, естественно, продолжало существовать весь эллинистический период, породив, в конце концов, римский императорский портрет. Царей часто изображали в виде богов - в «героической» наготе, широко представлен был и «повествовательный» рельеф, передающий подвиги царя. Для всех этих портретов была характерна определенная степень идеализации и привнесение в создаваемый образ некоторых стилистических особенностей, роднящих их с изображениями Александра Македонского. Самым массовым видом царского портрета являлись изображения бюстов царей на монетах. При всей разнице в уровне исполнения прототипов для них, практически во всех изображениях видны черты идеализации, а также придания царскому портрету специфических признаков божества. Особенно часто царей в их портретах сближали с Дионисом. Ярче всего это просматривается в портретах Митридата VI Евпатора, царя Понта.

Огромная галерея портретов царей, их предков (как реальных, так и легендарных) мы видим в ряде династийных святилищ царей Коммагены (конец II–I в. до н. э.), особенно в Нимруд-даге. Цари здесь представлены, как равные партнеры богов, с которыми они обмениваются рукопожатиями - символом заключенного договора.

С другой стороны, искусство отходит от тех высоких идеалов прославления доблестного гражданина, которыми характеризовалась классическая эпоха. «Увядание» полиса приводило к утрате значения таких качеств гражданином и уходе этой тематики из репертуара искусства. Портрет, конечно, сохранялся, но представлены на нем отныне благодетели полиса, от иностранных царей до сограждан, выручивших родной город деньгами в трудную финансовую пору.

Все большее значение приобретают жанровые сцены и изображения простых людей в их повседневных занятиях: рыбак, пьяная старуха, педагог с ребенком и т. д. Сказанное еще более верно в отношении коропластики, замечательные образцы которой производились в различных мастерских, из которых наибольшей славой пользовались мастерские Мирины.

Пергамский алтарь. Деталь. Мрамор. 180–160 гг. до н. э. Берлин. Гос. музей

Эволюция религиозных верований в эллинистическую эпоху не поддается однозначному истолкованию. Одновременно фиксируется несколько процессов, взаимно переплетающихся и создающих тем самым очень сложную картину. На первый взгляд, ситуация в собственно греческом мире остается стабильной: в старых храмах по древним ритуалам совершаются поклонения традиционным полисным божествам. Однако изменения проявляются как в строительстве новых храмов, где поклоняются ранее не известным грекам божествам, так и в постепенном наполнении старых культов новым содержанием. В Греции достаточно активно укореняются пришедшие с Востока такие божества, как Исида, Кибела, Сарапис и т. д. Широчайшее распространение получил культ Тюхе («Судьбы»), хоть и не восточный, но ранее мало популярный в Греции. В этом проявлялась естественная реакция общества на постоянную нестабильность, зависимость судеб тысяч людей от решений, принимаемых далекими правителями по причинам, которые навсегда оставались неизвестными простым людям. Одновременно видоизменялись старые культы. Строгая функциональная ограниченность образа того или иного божества сменялась многофункциональностью. Например, культ Афродиты теперь не только характеризуется ее покровительством любви (в чисто плотском значении), но и распространяется на внутриполисные отношения, означая чувство взаимной привязанности членов одного гражданского коллектива. Наконец, Афродита с эпитетом «Судоводительница» становится покровительницей моряков. Хотя такое расширение функций наблюдается в культе многих божеств, в каждом отдельном случае такой набор их строго индивидуален. В конечном счете, хотя и слабо, но начинают прорастать тенденции к монотеизму. В связи с этим находится и факт появления приверженцев иудейского культа Яхве среди представителей различных групп населения и этносов.

Происходит постепенное отделение общегражданских культов от частных. В городах появляются небольшие общины приверженцев того или иного божества, не имеющего никакой связи с общегражданской религиозной практикой, но со своей жреческой иерархией, собственным ритуалом и собственными представлениями о богах.

Афродита Анадиомена. Статуэтка из Кирены. II–I вв. до н. э.

Ника Самофракийская. Мрамор. Ок. 190 г. до н. э. Париж. Лувр

Более сложные процессы наблюдаются на Востоке, где, естественно, более активно происходило взаимодействие греческой и местных религиозных систем. Одной из причин этого были сами религиозные представления греков: их политеизм предполагал, что у каждой земли есть свои собственные боги, и грекам, переселившимся на новые земли, необходимо их почитать. Не отказываясь от собственных богов, греки находили в местном пантеоне функционально близкие божества и постепенно создавали их синкретические образы: Зевс объединялся с иранским Ахура-Маздой или вавилонским Белом, Аполлон или Гелиос - с иранским Митрой, Геракл - с Веретрагной и т. д. Начальную стадию такого процесса мы можем видеть в Персиде, где археолог Р. Гиршман нашел традиционные для персов большие каменные платформы с алтарями, где совершались религиозные обряды, но эти платформы невысокой стенкой делились на две части: одна предназначалась для персов, а другая - для греков.

Принципиально новым явлением в религиозной жизни стали осуществлявшиеся государством реформы в этой сфере жизни. Одним из ярких примеров этого является создание в Египте культа Сараписа, который должен был объединить и греков, и египтян. Таким же искусственным был и культ царей - он также должен был объединить подданных в почитании их владыки. Начало этому культу положил еще Александр Македонский. Позднее царь Антиох I создал культ своего отца - основателя государства Селевка Никатора. Посмертный культ скоро дополняется культом живого правителя. Было найдено несколько надписей Антиоха III, в которых декретировался культ его жены, что, естественно, предполагает существование к этому времени уже и культа самого царя. На самых восточных рубежах эллинистического мира греки начали знакомство с буддизмом. Анализ переводов на греческий язык наскальных эдиктов царя Ашоки, найденных возле Кандагара, показывает, что переводчики были людьми весьма высокообразованными, хорошо понимавшими и буддийские этические принципы, и греческую философскую терминологию.

Эллинистическая эпоха знаменуется расхождением между философией и конкретной наукой, ранее неразрывно объединенными. Конкретные науки активно прогрессируют, но в то же самое время теряют связь с общефилософскими концепциями. Бурно развиваются математика и астрономия, обогащенные контактами с Востоком. Неизмеримо расширился географический горизонт греков и как следствие прогресс этой науки как в ее описательной функции, так и в теоретических основах. Благодаря деятельности «перипатетиков» научные начала внедрялись в ботанику (труды Теофраста), минералогию и в иные разделы наук.

В то же самое время философия отчасти утрачивает свое значение. На авансцену, потеснив Академию и Ликей, выходят стоики и эпикурейцы. Крупные общетеоретические проблемы в философии заменяются чисто этическими. При этом и стоики, и эпикурейцы, хотя и в разных формах, проповедуют уход в частную жизнь, отречение от участия в общественных делах, что отражало естественную реакцию на новое место полиса в обществе, когда он перестает быть реальным фокусом общественной жизни.

Аналогичные процессы наблюдаются и в литературе. Жанр трагедии с ее акцентом на самые животрепещущие вопросы жизни практически исчезает. В комедии на смену общественной сатире Аристофана приходят авторы типа Менандра, писатели очень талантливые, мастера театральной интриги, блещущие юмором, но описывающие чисто бытовые коллизии, никогда не поднимающие никаких серьезных проблем. Все большее значение приобретает придворная поэзия, обслуживающая власть имущих. Рождение филологии как особой науки придало литературе черты утонченности, игры терминами, даже эпос (как «Аргонавтика» Аполлония Родосского) скорее напоминает ученый этнографический трактат, нежели реальное эпическое произведение. Историография переживает последний всплеск активности. К сожалению, из эллинистической исторической литературы до нас не дошла основная масса произведений. Но труд Полибия (сохранившийся только частично) является подлинной вершиной античной историографии.

Из книги Всемирная история: В 6 томах. Том 1: Древний мир автора Коллектив авторов

ЭЛЛИНИСТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА Культура эллинистического мира явилась результатом взаимодействия различных культурных традиций в рамках новой политической и социальной системы. Характер и степень этих взаимодействий варьировали от региона к региону, поэтому, может быть,

автора Андреев Юрий Викторович

Глава XXVII. Эллинистическая культура 1. Особенности эллинистической культуры Процесс культурного развития в период эллинизма проходил в новых условиях и имел значительные особенности по сравнению с предшествующим временем. Эти новые условия создавались в

Из книги История Древней Греции автора Андреев Юрий Викторович

2. Эллинистическая религия Для эллинистической эпохи характерно повышение роли религии во всем укладе общественной и культурной жизни по сравнению с V–IV вв. до н. э. Расселившиеся по всему Ближнему Востоку греки и македоняне принесли на новую родину свои исконные

Из книги История Древней Греции автора Андреев Юрий Викторович

6. Эллинистическая наука Бурное развитие как гуманитарных, так и естественных наук является характерной особенностью эллинистической эпохи. Правящие монархи для управления державами, для ведения продолжительных и многочисленных войн нуждались в применении новых

Из книги Другая история науки. От Аристотеля до Ньютона автора Калюжный Дмитрий Витальевич

Эллинистическая астрономия Звезды, как бы прикрепленные к небесному своду и вместе с ним совершающие суточное вращение, практически не меняя взаимного расположения, издревле считались неподвижными. В их неправильных группах пытались найти сходство с животными,

Из книги Греция и Рим [Эволюция военного искусства на протяжении 12 веков] автора Коннолли Питер

Эллинистическая фортификация Существовал только один надежный способ борьбы с новой осадной техникой: не подпускать врага к стенам. Когда противник уже на стенах, сопротивление бесполезно. И потому улучшения, сделанные в IV-III вв. до н.э., направлены в основном на то, чтобы

Из книги Греция и Рим, энциклопедия военной истории автора Коннолли Питер

Эллинистическая фортификация Существовал только один надежный способ борьбы с новой осадной техникой: не подпускать врага к стенам. Когда противник уже на стенах, сопротивление бесполезно. И потому улучшения, сделанные в IV-III вв. до н.э., направлены в основном на то,

Из книги Август. Первый император Рима автора Бейкер Джордж

Влияние Клеопатры. Эллинистическая традиция. Ребенок Марк Антоний всегда был приземленной натурой, в этом заключалась его слабость. Он руководствовался жизненным опытом. Достоинства его были в том, что он оставался добрым и смелым парнем, и даже в подпитии скорее

Из книги Нацизм и культура [Идеология и культура национал-социализма] автора Моссе Джордж

Джордж Моссе НАЦИЗМ И КУЛЬТУРА Идеология и культура Национал

Из книги История философии. Древняя Греция и Древний Рим. Том II автора Коплстон Фредерик

Глава 45 Иудейско-эллинистическая философия Влияние греческой мысли на иудейскую особенно заметно в Александрии, хотя его следы можно увидеть и в самой Палестине, например в доктрине секты эссенов (впервые о ней заговорил Джозеф в своем описании периода Джонатана

Из книги Римская армия эпохи Ранней Империи автора Ле Боэк Ян

Культурная роль римской армии. Культура обыденная и культура сакральная Мы убедились, что солдаты играли важную экономическую роль, но делали это косвенным образом, поскольку подобная деятельность не составляла главного смысла их существования. Аналогичным было их

Из книги Всемирная история. Том 2. Бронзовый век автора Бадак Александр Николаевич

Ямная культура и культура шнуровой керамики К крупным историческим событиям конца IV - начала III тысячелетий относится возникновение огромной Ямной культурно-исторической общности, простиравшейся от южного Приуралья до Прутско-Днестровского междуречья. На севере ее

Из книги Философия истории автора Семенов Юрий Иванович

1.4. КУЛЬТУРА ВООБЩЕ, ЛОКАЛЬНЫЕ КУЛЬТУРЫ, ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА В ЦЕЛОМ 1.4.1. Понятие культуры вообще О понятии культуры написаны горы литературы. Существует огромное множество определений слова «культура». Разные авторы вкладывают в него самый различный смысл.

Из книги История естествознания в эпоху эллинизма и Римской империи автора Рожанский Иван Дмитриевич

Глава пятая Эллинистическая астрономия

Из книги Аграрная история Древнего мира автора Вебер Макс

1. Египет (эллинистическая и римская эпоха) Вся земля (Grund und Boden) Египта в птолемеевскую эпоху принадлежит юридически царю. Но часть ее фактически находится в частном владении, так как царь или продает ее, или передает для???????????? (таким путем приобретенные виноградные и

Из книги История Древнего мира. Том 2. Расцвет древних обществ автора Свенцицкая Ирина Сергеевна

Лекция 19: Эллинистическая культура. Общие черты Эллинистической культуры.Развитие культуры в странах Восточного Средиземноморья в III - I вв. до н.э. определялось теми социально-политическими изменениями, которые произошли в этом районе после завоеваний Александра, и

Эллинистическая культура и культура Древнего Рима.

Широко распространенное убеждение относительно тесного родства, даже единства греко-римского мира ни в чем не находит, пожалуй, столь яркого подтверждения, как в факте близости и взаимовлияния культур.
Размещено на реф.рф
Но что обычно имеется в виду, когда говорят о ʼʼвзаимовлиянииʼʼ? Каков характер этого процесса?

Обычно считается, что греческая (или, шире, эллинистическая) культура, как культура более ʼʼвысокаяʼʼ, оплодотворила римскую, причем последняя тем самым уже признается и несамостоятельной, и эклектичной. Не менее часто - и, на наш взгляд, столь же неправомерно - проникновение эллинистических влияний в Рим изображается как ʼʼзавоевание побежденной Грецией своего сурового завоевателяʼʼ, завоевание мирное, ʼʼбескровноеʼʼ, не встретившее в римском обществе видимого противодействия. Так ли это на самом делœе? Такой ли это был мирный и безболезненный процесс? Попытаемся, хотя бы в общих чертах, рассмотреть его ход и развитие.

Об отдельных фактах, доказывающих проникновение греческой культуры в Рим, можно говорить применительно еще к так называемому ʼʼцарскому периодуʼʼ и к периоду ранней республики. В случае если верить Ливию, то в серединœе V в. до н. э. в Афины была направлена из Рима с. 217 специальная делœегация, дабы ʼʼсписать законы Солона и узнать учреждения, нравы и права других греческих государств 1 . Но всœе же в те времена речь могла идти лишь о разрозненных и единичных примерах - о систематическом же и всœе возрастающем влиянии эллинистической культуры и идеологии можно говорить, имея в виду уже ту эпоху, когда римляне, после победы над Пирром, подчинили себе греческие города Южной Италии (так называемую ʼʼВеликую Грециюʼʼ).

В III в. до н. э., особенно во второй его половинœе, в высших слоях римского общества распространяется греческий язык, знание которого в скором времени становится как бы признаком ʼʼхорошего тонаʼʼ. Об этом свидетельствуют многочисленные примеры. Еще в начале III в. Квинт Огульний, глава посольства в Эпидавр, овладевает греческим языком. Во второй половинœе III в. ранние римские анналисты Фабий Пиктор и Цинций Алимент - о них еще будет речь впереди - пишут свои труды по-гречески. Во II в. большинство сенаторов владеет греческим языком. Луций Эмилий Павел был уже настоящим филэллином, в частности, он стремился дать своим детям греческое образование. Сципион Эмилиан и, видимо, всœе члены его кружка, этого своеобразного клуба римской ʼʼинтеллигенцииʼʼ, бегло говорили по-гречески. Публий Красс изучал даже греческие диалекты. В I в., когда, к примеру, Молон, глава родосского посольства, держал речь перед сенатом на своем родном языке, сенаторам не требовался переводчик. Цицерон, как известно, свободно владел греческим языком; не менее хорошо знали его Помпей, Цезарь, Марк Антоний, Октавиан Август 2 .

Вместе с языком в Рим проникает и эллинская образованность. Великих греческих писателœей знали превосходно. К примеру, известно, что Сципион реагировал на известие о гибели Тиберия Гракха стихами Гомера. Уже упоминалось, что последней фразой Помпея, обращенной им за несколько минут до трагической гибели к жене и сыну, была цитата из Софокла. Среди молодых римлян из аристократических семей всœе больше с. 218 распространяется обычай образовательных путешествий, главным образом в Афины или на Родос, с целью изучения философии, риторики, филологии, в общем всœего того, что входило в римские представления о ʼʼвысшем образованииʼʼ. Возрастает число римлян, серьезно интересующихся философией и примыкающих к какой-либо философской школе: таковы, скажем, Лукреций - последователь эпикуреизма, Катон Младший - приверженец не только в теории, но и на практике стоического учения, Нигидий Фигул - представитель нарождавшегося в то время неопифагорейства, и, наконец, Цицерон - эклектик, склонявшийся, однако, в наибольшей мере к академической школе.

С другой стороны, в самом Риме непрерывно растет число греческих риторов и философов. Целый ряд ʼʼинтеллигентныхʼʼ профессий был как бы монополизирован греками. Причем следует отметить, что среди представителœей этих профессий нередко попадались рабы. Это были, как правило, актеры, педагоги, грамматики, риторы, врачи. Слой рабской интеллигенции в Риме, особенно в последние годы существования республики, был многочислен, а вклад, внесенный ею в создание римской культуры, весьма ощутим 3 .

Таковы некоторые факты и примеры проникновения в Рим эллинских влияний. При этом было бы совершенно неправильно изображать эти влияния как ʼʼчисто греческиеʼʼ. Исторический период, который мы имеем в виду, был эпохой эллинизма, следовательно, ʼʼклассическаяʼʼ греческая культура претерпела серьезные внутренние изменения и была в значительной мере ориентализирована. По этой причине в Рим - сначала всœе же при посредстве греков, а затем, после утверждения римлян в Малой Азии, более прямым путем - начинают проникать культурные влияния Востока.

В случае если греческий язык, знание греческой литературы и философии распространяются среди высших слоев римского общества, то некоторые восточные культы, а также идущие с Востока эсхатологические и сотериологические идеи получают распространение прежде всœего среди широких слоев населœения. Официальное признание с. 219 сотериологических символов происходит во времена Суллы 4 . Движение Митридата содействует широкому распространению в Малой Азии учений о близком наступлении золотого века, а разгром этого движения римлянами возрождает пессимистические настроения. Подобного рода идеи проникают в Рим, где они сливаются с этрусской эсхатологией, имеющей, возможно, также восточное происхождение. Эти идеи и настроения приобретают особенно актуальное звучание в годы крупных социальных потрясений (диктатура Суллы, гражданские войны до и после смерти Цезаря). Все это свидетельствует о том, что эсхатологические и мессианистические мотивы не исчерпывались религиозным содержанием, но включали в себя и некоторые социально-политические моменты.

В античной культуре и идеологии имеется ряд явлений, которые оказываются как бы связующим звеном, промежуточной средой между ʼʼчистой античностьюʼʼ и ʼʼчистым Востокомʼʼ. Таковы орфизм, неопифагорейство, в более позднее время - неоплатонизм. Отражая в какой-то мере чаяния широких слоев населœения, в особенности политически бесправных масс неграждан, наводнявших в те времена Рим (и бывших очень часто выходцами с того же Востока), подобные настроения и веяния на более ʼʼвысоком уровнеʼʼ выливались в такие исторические факты, как, к примеру, деятельность уже упоминавшегося выше Нигидия Фигула, друга Цицерона, которого можно считать одним из наиболее ранних в Риме представителœей неопифагорейства, с его вполне определœенной восточной окраской. Не менее хорошо известно, как были сильны восточные мотивы в творчестве Вергилия. Не говоря уже о знаменитой четвертой эклоге, можно отметить наличие весьма значительных восточных элементов и в других произведениях Вергилия, а также у Горация и ряда других поэтов ʼʼзолотого векаʼʼ 5 .

Из всœего сказанного выше, из приведенных примеров и фактов, действительно, может сложиться впечатление о ʼʼмирном завоеванииʼʼ римского общества чужеземными, эллинистическими влияниями. Пора, очевидно, с. 220 обратить внимание на другую сторону этого же процесса - на реакцию самих римлян, римского общественного мнения.

В случае если иметь в виду период ранней республики, то идейная среда, окружавшая римлянина в семье, роде, общинœе, была, несомненно, средой, противодействующей подобным влияниям. Само собой разумеется, что точное и детальное определœение идейных ценностей столь отдаленной эпохи едва ли возможно. Быть может, только анализ некоторых рудиментов древней полисной морали способен дать приблизительное и, конечно, далеко не полное представление об этой идейной среде.

Цицерон говорил: предки наши в мирное время всœегда следовали традициям, а на войне - пользе 6 . Это преклонение перед традицией, высказываемое обычно в форме безоговорочного признания и восхваления ʼʼнравов предковʼʼ (mos maiorum), определяло одну из наиболее характерных черт римской идеологии: консерватизм, враждебность ко всяким новшествам.

Римляне требовали от каждого гражданина бесконечного числа добродетелœей (virtutes), которые, кстати сказать, нередко выступают парами и невольно наталкивают на аналогию с римской религией и ее огромным количеством богов. Не будем в данном случае ни перечислять, ни определять эти virtutes; скажем лишь, что от римского гражданина требовалось отнюдь не то, чтобы он обладал какой-либо доблестью (к примеру, мужеством или достоинством, или стойкостью и т. п.), но обязательно ʼʼнаборомʼʼ всœех добродетелœей, и только их сумма, их совокупность и есть римская virtus в общем смысле слова - всœеобъемлющее выражение должного и достойного поведения каждого гражданина в рамках римской гражданской общины 7 .

Иерархия нравственных обязанностей в древнем Риме известна, причем, пожалуй с большей определœенностью, чем любые другие взаимоотношения. Краткое и точное определœение этой иерархии дает нам создатель литературного жанра сатиры Гай Луцилий, когда он в своих стихах ставит на первое место деяния по отношению к отчизне, затем - по отношению к родным и только на последнем месте заботу о собственном благе 8 .

с. 221 Несколько позже и в несколько иной форме, но по существу ту же самую мысль развивает Цицерон. Он говорит: много есть степеней общности людей, к примеру общность языка или происхождения. Но самой тесной, самой близкой и дорогой оказывается та связь, которая возникает в силу принадлежности к одной и той же гражданской общинœе (civitas). Родина, и только она, вмещает в себя общие привязанности 9 .

И действительно, высшая ценность, которую знает римлянин, - это его родной город, его отечество (patria). Рим - вечная и бессмертная величина, которая безусловно переживет каждую отдельную личность. Потому интересы этой отдельной личности всœегда отступают на второй план перед интересами общины в целом. С другой стороны, только община является единственной и высшей инстанцией для апробации virtus того или иного определœенного гражданина, только община и может даровать своему сочлену честь, славу, отличие. По этой причине virtus не может существовать в отрыве от римской общественной жизни или быть независимой от приговора сограждан. Содержание древнейших (из дошедших до нас) надписей Луция Корнелия Сципиона (консула 259 ᴦ. до н. э.) прекрасно иллюстрирует это положение (перечисление virtutes и деяний во имя res publica, подкрепленное мнением членов общины).

Пока были живы нормы и максимы древнеримской полисной морали, проникновение чужеземных влияний в Рим шло вовсœе не легко и не безболезненно. Наоборот, мы имеем дело со сложным, противоречивым, а временами и мучительным процессом. Во всяком случае, это была не столько готовность к принятию эллинистической, а тем более восточной культуры, сколько борьба за ее освоение, вернее даже, преодоление.

Достаточно вспомнить знаменитый процесс и постановление сената о вакханалиях (186 ᴦ.), по которому члены общин поклонников Вакха (культ, проникший в Рим с эллинистического Востока) подверглись суровым карам и преследованию. Не менее характерна деятельность Катона Старшего, политическая программа которого основывалась на борьбе против ʼʼновых гнусностейʼʼ (nova flagitia) и на восстановлении древних нравов. с. 222 Избрание его цензором на 184 ᴦ. свидетельствует о том, что эта программа пользовалась поддержкой определœенных и, видимо, достаточно широких слоев римского общества.

Под nova flagitia подразумевался целый ʼʼнаборʼʼ пороков (не менее многочисленный и разнообразный, чем в свое время перечень добродетелœей), но на первом месте стояли, несомненно, такие, занесенные якобы с чужбины в Рим пороки, как корыстолюбие и алчность (avaritia), стремление к роскоши (luxuria), тщеславие (ambitus). Проникновение хотя бы только этих пороков в римское общество было, по мнению Катона, главной причиной упадка нравов, а следовательно, и могущества Рима. Кстати сказать, в случае если бесчисленное множество добродетелœей объединялось как бы общим и единым стержнем, а именно интересами, благом государства, то и всœе flagitia, против которых боролся Катон, бывают сведены к лежащему в их базе единому стремлению - стремлению ублаготворить сугубо личные интересы, которые берут верх над интересами гражданскими, общественными. В этом противоречии уже сказываются первые (но достаточно убедительные) признаки расшатывания древних нравственных устоев. Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, Катона можно считать родоначальником теории упадка нравов в ее явно выраженной политической интерпретации. Мы еще вернемся к этой теории.

В ходе борьбы против тех иноземных влияний, которые в Риме по тем или иным причинам признавались вредными, иногда применялись даже меры административного характера. К примеру, в 161 ᴦ. из Рима выслали группу философов и риторов; в 155 ᴦ. тот же Катон предлагал удалить философов Диогена и Карнеада, входивших в состав афинского посольства, и даже в 90-х годах упоминалось о недоброжелательном отношении в Риме к риторам 10 .

Что касается более позднего времени, для которого мы уже констатировали широкое распространение эллинистических влияний, то и в данном случае приходится, на наш взгляд, говорить о ʼʼзащитной реакцииʼʼ римского общества. С нею нельзя было не считаться. Некоторые греческие философы, к примеру Панетий, учитывая с. 223 запросы и вкусы римского общества, шли на смягчение ригоризма старых школ. Цицерон, как известно, был вынужден доказывать свое право на занятия философией, да и то оправдывая их вынужденной (не по его винœе!) политической бездеятельностью. Гораций в течение всœей своей жизни боролся за признание поэзии серьезным занятием. С тех пор как в Греции возникла драма, актерами там были свободные и уважаемые люди, в Риме же это были рабы, которых бьют, в случае если они плохо играют; считалось бесчестием и достаточным основанием для порицания цензоров, в случае если свободнорожденный выступал на сцене. Даже такая профессия, как врачебная, долгое время (вплоть до I в. н. э.) была представлена иностранцами и едва ли считалась почетной.

Все это свидетельствует о том, что на протяжении многих лет в римском обществе шла долгая и упорная борьба против иноземных влияний и ʼʼновшествʼʼ, причем она принимала самые различные формы: то это была борьба идеологическая (теория упадка нравов), то политические и административные меры (senatusconsultum о вакханалиях, высылка философов из Рима). Но как бы то ни было, факты говорят о ʼʼзащитной реакцииʼʼ, возникавшей иногда в среде самого римского нобилитета (где эллинистические влияния имели, конечно, наибольший успех и распространение), а иногда и в более широких слоях населœения.

В чем заключался внутренний смысл этой ʼʼзащитной реакцииʼʼ, этого сопротивления?

Он должна быть понят лишь в том случае, в случае если мы признаем, что процесс проникновения эллинистических влияний в Рим - отнюдь не слепое, подражательное их принятие, не эпигонство, а, напротив - процесс освоения, переработки, сплавления, взаимных уступок. Пока эллинистические влияния были только чужеземным продуктом, они наталкивались и не могли не наталкиваться на стойкое, иногда даже отчаянное сопротивление. Эллинистическая культура, собственно говоря, лишь тогда и оказалась принятой обществом, когда она, наконец, была преодолена как нечто чуждое, когда она вступила в плодотворный контакт с римскими самобытными силами. Но если это так, то тем самым полностью опровергается и должен быть снят тезис о несамостоятельности, эпигонстве и творческом бессилии римлян. Итогом с. 224 всœего этого длительного и отнюдь не мирного процесса - по существу процесса взаимопроникновения двух интенсивных сфер: староримской и эллинистической - следует считать образование ʼʼзрелойʼʼ римской культуры (эпоха кризиса и падения республики, первые десятилетия принципата).

Было бы, на наш взгляд, небезынтересно, а быть может, и поучительно, проследить некоторые этапы указанного процесса на примере развития какой-нибудь отдельной области или участка римской культуры. Остановимся в данном случае на римской историографии. Конечно, речь может идти лишь о самом беглом обзоре, отмечающем некоторые основные тенденции.

Римская историография, в отличие от греческой, развивалась из летописи. Согласно преданию, чуть ли не с середины V в. до н. э. в Риме существовали так называемые ʼʼтаблицы понтификовʼʼ. Верховный жрец (pontifex maximus) имел обычай выставлять у своего дома белую доску, на которую заносил для всœеобщего сведения важнейшие события последних лет. Это были, как правило, сообщения о неурожае, эпидемиях, войнах, предзнаменованиях, посвящениях храмов и т. п.

Какова была цель выставления подобных таблиц? Можно предположить, что они выставлялись - по крайней мере, первоначально - для удовлетворения вовсœе не исторических, а чисто практических интересов. Записи в этих таблицах имели календарный характер.
Размещено на реф.рф
Вместе с тем известно, что одной из обязанностей понтификов была забота о правильности календаря. В тех условиях эта обязанность могла считаться довольно сложной: у римлян отсутствовал строго фиксированный календарь, и потому приходилось согласовывать солнечный год с лунным, следить за передвижными праздниками, определять ʼʼблагоприятныеʼʼ и ʼʼнеблагоприятныеʼʼ дни и т. п. Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, вполне правдоподобным представляется предположение, что ведение таблиц прежде всœего было связано с обязанностью понтификов регулировать календарь и наблюдать за ним.

С другой стороны, есть основания считать таблицы понтификов как бы неким остовом древнейшей римской историографии. Погодное ведение таблиц давало возможность составлять список или перечень лиц, по имени которых в древнем Риме обозначался год. Такими с. 225 лицами были высшие магистраты, т. е. консулы (эпонимные магистраты). Первые списки (консульские фасты) появились предположительно в конце IV в. до н. э. Примерно тогда же возникла и первая обработка таблиц, т. е. первая римская хроника.

Характер таблиц и основанных на них хроник с течением времени постепенно менялся. Число рубрик в таблицах увеличивалось, помимо войн и стихийных бедствий в них появляются сведения о внутриполитических событиях, деятельности сената и народного собрания, об итогах выборов и т. д. Можно предположить, что в эту эпоху (III-II вв. до н. э.) в римском обществе проснулся исторический интерес, в частности интерес знатных родов и семей к их ʼʼславному прошломуʼʼ. Во II в. до н. э. по распоряжению верховного понтифика Публия Муция Сцеволы была опубликована обработанная сводка всœех погодных записей, начиная с основания Рима (в 80 книгах), под названием ʼʼВеликая летописьʼʼ (Annales maximi).

Что касается литературной обработки истории Рима, т. е. историографии в точном смысле слова, то ее возникновение относится к III в. до н. э. и стоит в бесспорной связи с проникновением эллинистических культурных влияний в римское общество. Не случайно первые исторические труды, созданные римлянами, написаны на греческом языке. Поскольку ранние римские историки литературно обрабатывали материал официальных летописей (и семейных хроник), то их принято называть анналистами. Анналистов делят обычно на старших и младших.

Современная историческая критика давно не признает римскую анналистику исторически ценным материалом, т. е. материалом, дающим достоверное представление об отображенных в нем событиях. Но ценность ранней римской историографии состоит отнюдь не в данном. Изучение некоторых ее характерных черт и тенденций может дать определœенное представление об идейной жизни римского общества, причем о таких сторонах этой жизни, которые недостаточно или вовсœе не освещались другими источниками.

Родоначальником литературной обработки римских хроник, как известно, считается Квинт Фабий Пиктор (III в.), представитель одного из наиболее знатных и старинных родов, сенатор, современник второй с. 226 Пунической войны. Он написал (на греческом языке!) историю римлян от прибытия Энея в Италию и вплоть до современных ему событий. От труда сохранились жалкие отрывки, да и то в форме пересказа. Интересно, что, хотя Фабий и писал по-гречески, его патриотические симпатии настолько ясны и определœенны, что Полибий дважды обвиняет его в пристрастном отношении к соотечественникам.

Продолжателями Квинта Фабия считаются его младший современник и участник второй Пунической войны Луций Цинций Алимент, написавший историю Рима ʼʼОт основания городаʼʼ (Ab urbe condita), и Гай Ацилий, автор аналогичного труда. Оба произведения были написаны также по-гречески, но труд Ацилия в дальнейшем переведен на латинский язык.

Первым историческим трудом, который самим автором писался на родном языке, были ʼʼНачалаʼʼ (Origines) Катона. В этом сочинœении - оно до нас не дошло, и мы судим о нем на основании небольших фрагментов и свидетельств других авторов - материал излагался не в летописной форме, а скорее в форме исследования древнейших судеб племен и городов Италии. Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, труд Катона касался уже не только Рима. Вместе с тем, он отличался от произведений других анналистов тем, что имел определœенную претензию на ʼʼнаучностьʼʼ: Катон, видимо, тщательно отбирал и проверял материал, опирался на факты, летописи отдельных общин, личный осмотр местности и т. д. Все это вместе взятое делало Катона своеобразной и одиноко стоящей фигурой в ранней римской историографии.

Обычно к старшей анналистике относят еще современника третьей Пунической войны Луция Кассия Гемину и консула 133 ᴦ. Луция Кальпурния Пизона Фруги. Оба они писали уже по-латыни, но конструктивно труды их восходят к образцам ранней анналистики. Для труда Кассия Гемины более или менее точно засвидетельствовано не без умысла взятое название Annales, самый труд повторяет традиционную схему таблиц понтификов - события излагаются от основания Рима, при начале каждого года всœегда указываются эпонимные консулы.

Ничтожные фрагменты, да и то сохранившиеся, как правило, в пересказе более поздних авторов, не дают с. 227 возможности охарактеризовать манеру и своеобразные черты творчества старших анналистов по отдельности, но зато можно довольно четко определить общее направление старшей анналистики как историко-литературного жанра, главным образом, в плане его расхождений, его отличий, от анналистики младшей.

Труды старших анналистов представляли собой (быть может, за исключением лишь Origines Катона) хроники, подвергшиеся некоторой литературной обработке. В них сравнительно добросовестно, в чисто внешней последовательности излагались события, передавалась традиция, правда, без критической ее оценки, но и без сознательно вводимых ʼʼдополненийʼʼ и ʼʼулучшенийʼʼ. Общие черты и ʼʼустановкиʼʼ старших анналистов: романоцентризм, культивирование патриотических настроений, изложение истории как в летописях - ʼʼс самого началаʼʼ, т. е. ab urbe condita. Именно эти общие черты и характеризуют старшую анналистику в целом как определœенное идейное явление и как определœенный историко-литературный жанр.

Что касается так называемой младшей анналистики, то данный по существу новый жанр или новое направление в римской историографии возникает примерно в эпоху Гракхов. Произведения младших анналистов до нас также не дошли, в связи с этим о каждом из них можно сказать весьма немногое, но какие-то общие особенности бывают намечены и в данном случае.

Одним из первых представителœей младшей анналистики считают обычно Луция Целия Антипатра. Его труд, видимо, уже отличался характерными для нового жанра особенностями. Он был построен не в форме летописи, а скорее исторической монографии; в частности, изложение событий начиналось не ab urbe condita, но с описания второй Пунической войны. Вместе с тем, автор отдавал весьма заметную дань увлечению риторикой, считая, что в историческом повествовании главное значение имеет сила воздействия, эффект, производимый на читателя.

Такими же особенностями отличалось творчество другого анналиста͵ жившего во времена Гракхов, - Семпрония Азеллиона. Его труд известен нам по небольшим извлечениям у Авла Геллия (II в. н. э.). Интересно, что Семпроний Азеллион сознательно с. 228 отказывался от летописного способа изложения. Он говорил: ʼʼЛетопись не в состоянии побудить к более горячей защите отечества или остановить людей от дурных поступковʼʼ. Рассказ о случившемся также еще не есть история, и не столь существенно рассказать о том, при каких консулах началась (или окончилась) та или иная война, кто получил триумф, сколь важно объяснить, по какой причинœе и с какой целью произошло описываемое событие. В этой установке автора нетрудно вскрыть довольно четко выраженный прагматический подход, что делает Азеллиона вероятным последователœем его старшего современника - выдающегося греческого историка Полибия.

Наиболее известные представители младшей анналистики - Клавдий Квадригарий, Валерий Анциат, Лициний Макр, Корнелий Сизенна - жили во времена Суллы. У некоторых из них наблюдаются попытки возрождения летописного жанра, но в остальном их труды отмечены всœеми характерными чертами младшей анналистики (большие риторические отступления, сознательное приукрашивание событий, а иногда и прямое их искажение, вычурность языка и т. п.). Характерной чертой всœей младшей анналистики можно считать проецирование современной авторам политической борьбы в далекое прошлое и освещение этого прошлого под углом зрения политических взаимоотношений современности.

Для младших анналистов история превращается в раздел риторики и в орудие политической борьбы. Οʜᴎ - и в данном их отличие от представителœей старшей анналистики - не отказываются в интересах какой-либо политической группировки от прямой фальсификации исторического материала (удвоение событий, перенесение позднейших событий в более раннюю эпоху, заимствование фактов и подробностей из греческой истории и т. п.). Младшая анналистика - на вид довольно стройное, завершенное построение, без пробелов и противоречий, а на самом делœе - построение насквозь искусственное, где исторические факты тесно переплетаются с легендами и вымыслом, где рассказ о событиях излагается с точки зрения более поздних политических группировок и приукрашен многочисленными риторическими эффектами.

с. 229 Явлением младшей анналистики завершается ранний период развития римской историографии. Можно ли говорить о каких-то общих чертах старшей и младшей анналистики, о каких-то особенностях или специфических признаках ранней римской историографии в целом?

Очевидно, это возможно. Более того, как мы убедимся ниже, многие характерные черты ранней римской историографии сохраняются и в более позднее время, в период ее зрелости и расцвета. Не стремясь к исчерпывающему перечислению, остановимся лишь на тех из них, которые можно считать наиболее общими и наиболее бесспорными.

Прежде всœего, нетрудно убедиться, что римские анналисты - и ранние и поздние - пишут всœегда ради определœенной практической цели: активного содействия благу общества, благу государства. Как таблицы понтификов служили практическим и повсœедневным интересам общины, так и римские анналисты писали в интересах res publica, разумеется, в меру своего понимания этих интересов.

Другая не менее характерная черта ранней римской историографии в целом - ее романоцентристская и патриотическая установка. Рим был всœегда не только в центре изложения, но, собственно говоря, всœе изложение ограничивалось рамками Рима (опять-таки за исключением Origines Катона). В этом смысле римская историография делала шаг назад по сравнению с историографией эллинистической, ибо для последней - в лице ее наиболее видных представителœей, в частности Полибия, - уже можно констатировать стремление к созданию универсальной, всœемирной истории. Что касается открыто выражаемой, а часто и подчеркиваемой патриотической установки римских анналистов, то она закономерно вытекала из отмеченной выше практической цели, стоявшей перед каждым автором, - поставить свой труд на службу интересов res publica.

Наконец, следует отметить, что римские анналисты в значительной мере принадлежали к высшему, т. е. сенаторскому, сословию. Этим и определялись их политические позиции и симпатии, а также наблюдаемое нами единство, или, точнее говоря, ʼʼоднонаправленностьʼʼ симпатий (кроме, очевидно, Лициния Макра, который пытался, насколько мы можем об этом судить, внести в с. 230 римскую историографию демократическую струю). Что касается объективности изложения исторического материала, то давно уже отмечено, что честолюбивая конкуренция отдельных знатных фамилий и была одной из базовых причин извращения фактов.

Таковы некоторые общие черты и особенности ранней римской историографии. На примере смены анналистических жанров можно видеть, как проникавшие в Рим чужеземные (эллинистические) влияния были на неĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ время подавлены активным выступлением Катона, и только через несколько лет после его цензуры это проникновение снова усиливается, но теперь оно принимает уже совсœем иные формы. Начинается период творческого освоения и переработки культурных влияний. Развитие римской анналистики, смена анналистических жанров оказываются своеобразным (и опосредствованным) отражением именно этих процессов.

Хотелось бы подчеркнуть еще один существенный момент. В политических тенденциях, заложенных в старшей анналистике, уже сказывается некое определœенное направление политической идеологии римского общества, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ своим основным лозунгом делает лозунг борьбы за общегражданские, общепатриотические интересы. Пусть в чрезвычайно слабом, зачаточном состоянии, но данный лозунг уже встречается в ранней римской анналистике, в ее ʼʼпатриотически-римскихʼʼ установках. Наиболее ярко он звучит в литературной (и общественно-политической) деятельности Катона.

С другой стороны, в политических тенденциях, заложенных в младшей анналистике, проявляется иное, враждебное первому направление развития политических идей, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ в качестве своего основного лозунга провозглашает лозунг борьбы за ʼʼпартийныеʼʼ интересы определœенных кругов римского общества. Этот лозунг - пусть тоже еще в зачаточном состоянии - выражается в младшей римской анналистике (недаром она возникает в эпоху Гракхов) в особенностях ее жанра, в ее ʼʼпартийном духеʼʼ и, что весьма характерно, в ее зависимости от эллинистических культурных влияний, причем они, несомненно, были более глубоки, чем те, под воздействием которых находились старшие анналисты. В случае если последние заимствовали у эллинистической историографии только язык и форму, то на младших анналистов с. 231 оказали значительное влияние и эллинистическая риторика, и эллинистические политические теории.

Несомненно, что обе эти установки свидетельствовали об отражении в сфере идеологии каких-то процессов, имевших место в практике политической борьбы. ʼʼПартийный лозунгʼʼ вполне возможно поставить в связь с той линией политической борьбы, которая в истории Рима была представлена прежде всœего Гракхами, а затем их различными последователями. Что касается ʼʼобщепатриотического лозунгаʼʼ, то он в такой же мере должна быть поставлен в связь с консервативно-традиционной линией политической борьбы, развитие которой mutatis mutandis можно проследить от Катона и вплоть до определœенного периода в деятельности Октавиана Августа.

Эллинистическая культура и культура Древнего Рима. - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Эллинистическая культура и культура Древнего Рима." 2017, 2018.

После создания империи греческая культура распространилась на новые территории. Это и означало наступление новой эпохи, получившей название эллинизма, т. е. эпохи распространения греческой культуры на всей территории державы Александра Македонского. В процессе экспансии эллинской культуры происходило её соединение с восточными культурами. Именно этот синтез греческой и восточных культур образовал качественно новое явление, которое стало именоваться культурой эллинизма. Её образование шло под влиянием всего греческого образа жизни и греческой системы образования.

После завоевания Александром Македонским северо-западной Азии и Египта (334-331 гг, до н. э.) полисная культура распространилась на новые территории. Стала возникать эллинистическая культура, получившая наибольшее развитие в Александрии, Антиохии, Пергаме и др. городах, которая развивалась в тесном взаимодействии греческих (эллинских) традиций с древними восточными культурами.

В широком слове понятия эллинизм означает этап в истории стран Восточного Средиземноморья со времени походов Александра Македонского (334-323 гг. до н. э.) до завоевания этих стран Римом. Борьба диадохов (преемников Александра Македонского) за власть привела к образованию эллинистических монархий, которые являлись центрами развития эллинистической культуры.

В 86г. До н. э. Риму был подчинен Египет - последнее эллинистическое государство, а в 27 г. до н. э. Гай Юлий Цезарь Октавиан принял титул принцепса (первого в списке сенаторов) и императора Августа. Под его императорской властью находилась огромная территория, включавшая все страны, окружавшие Средиземное море с севера и юга, запада и востока. 27 г. до н. э. - год рождения Римской империи.

Эллинистическая культура не была единообразной на все территории эллинистического мира. Культурная жизнь отдельных центров отличалась и зависела от уровня экономики, развитости общественных отношений, соотношения этнических групп. Наличие общих черт в культуре отдельных местностей эллинистического мира было обусловлено сходными тенденциями социально-экономического и политического развития и едиными истоками этой культуры (классические образцы древнегреческой литературы, философии, науки, архитектуры).

Литература

Тенденцией, определяющей весь ход литературного и философского восприятия мира в эллинистическом мире, был переход от грандиозных философских систем (Платон, Аристотель) к учениям камерного, индивидуалистического плана. В художественной литературе наблюдалось сужение социальной тематики. По сравнению с литературой периода классики (ранее IVв. до н. э.) эллинистическая культура отличалась полным аполитизмом либо трактует политику как прославление монархии. В условиях классического греческого полиса каждый свободный гражданин мог принимать участие в экономике, теперь его удел - погружение в мир внутренних переживаний и быт.

Человек этого времени предпочитал не принимать участия в жизни общества и погрузился в личную жизнь. Объектом изображения эллинистической литературы становится человек как индивидуальность и его внутренний мир. Темы новоаттической и римской комедии - любовь, брак и семья, воспитание и обучение, общественное поведение человека. В комедии Менандра (342-290 гг. до н. э.) «Третейский суд» один из героев излагает свою теорию, близкую по духу Эпикуру:

Наш нрав - вот кто нам бог!

И счастье и беда - все это от него зависит,

Его и ублажай, не делая притом

Ни зла, ни глупости, коль хочешь быть счастливым.

Научные сочинения того времени (Например, Архимеда, Евклида, Птолемея) писались в форме литературных произведений прозаического или поэтического жанра.

ВIIIв. до н. э. литература получила развитие в новых культурных центрах, главным образом, в Александрии, где хранилась одна из лучших мировых библиотек того времени - знаменитая Александрийская библиотека.

Философия

Наиболее значимыми философскими направлениями раннего эллинизма были стоицизм, эпикуреизм и скептицизм. Этими школами (а также школами киренаиков и киников) разрабатывались новые этические нормы. Постепенно выкристаллизовалась индивидуалистическая идея: поскольку воздействовать на силы, движущие миром, человек не в состоянии, ему остается искать в самом себе ключь к счастью, благополучию и покою.

Стоики, например, стремились к выработке в человеке «железного нрава» и стойкости перед ударами судьбы. Поскольку первое естественное побуждение человека - стремление к самосохранению, то это «расположение к себе», в силу разумной природы человека, должно распространяться на других людей, все человечество, которое объединяется вокруг мирового государства - космополиса. В общественной жизни государства необходимо участвовать, если только она не безнравственна. Стоики оправдывали самоубийство как способ завершения жизни, когда жить морально и разумно становится невозможным.

Эпикурийцы, наоборот, предлагали погрузиться во внутренний мир и предаться самонаслаждению, что позволяет избавиться от страха смерти. «Смерть, - писал Эпикур, - не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти еще нет, а когда нас смерть наступает, то нас уже нет». Наслаждение - единственное благо для человека, благо «отсутствия страдания», а потому надо «прожить незаметно».

Скептики проповедовали отсутствие возможности получения достоверного знания и рационального обоснования норм поведения.

Общим для этих философских школ было стремление к изоляции человека от треволнений жизни и проповедь постоянного самовоспитания.

Наука эллинистического мира развивалась в Александрии, Пергаме и ряде других малоазиатских городов.

Большое развитие в Александрии получила математика. Известными учеными того были Евклид, Архимед, Эратосфен, чьи открытия легли в фундамент современной науки. Евклидова геометрия, до сих пор составляет основу курса, преподаваемого в современной школе.

В эллиническом мире огромную славу приобрела александрийская медицина, крупнейшим представителем которой был Клавдий Гален (129-199), труды которого положили начало анатомо-физиологическому изучению человеческого организма.

Крупнейшими географами древности были александрийские ученые Страбон, Марин Тирский и К. Птолемей. Выдающиеся открытия были сделаны александрийскими учеными в области астрономии. Так, Аристарх Самосский в III в. до н.э. первым в истории науки создал гелиоцентрическую систему мира, которая была воспроизведена в XVI в. Н. Коперником. Высшим достижением античной астрономии явилась геоцентрическая система мира движения Солнца, Луны и пяти известных планет.

Архитектура

Взаимодействие художественных культур Греции и стран Ближнего Востока выразилось в архитектурной и скульптурной гигантомании. Зодчество теперь во многом связано со стремлением правителей прославить мощь своих монархий. В результате в период эллинизма были построены 176 городов, многие из которых носили имена своих основателей. Их планировка обычно отличалась строгой упорядоченностью. Города строились по гипподамовой системе, известной ещё в Греции 5 в. до н. э.: улицы прокладывались под прямыми углами друг к другу, город делился на квадраты-жилые кварталы, выделялась главная площадь-административный и торговый центр. Архитектура стала воздействовать более эмоционально сильными средствами на большее количество людей. В архитектуре восточных районов стали применяться арки и своды. Появились новые типы сооружений-рыночные площади, торговые ряды, портики, сложные архитектурные ансамбли, придававшие новый облик городам. Самым грандиозным архитектурным сооружением эпохи эллинизма стал знаменитый Пергамский алтарь Зевса, так же причисленный к «семи чудесам света». В тоже время был построен и гигантский Фаросский маяк, также одно из «семи чудес света», расположенный у входа в Александрийскую гавань на острове Фарос. Маяк достигал в высоту приблизительно 135 м. на его вершине была установлена бронзовая статуя бога моря Посейдона высотой около 7 м. сам маяк представлял собой гигантское здание, состоявшее из прямоугольного основания и двухъярусной башни, увенчанной фонарём, где постоянно поддерживался огонь. Особенности социальной и духовной жизни эпохи не могли не сказаться на искусстве скульптуры. В эпоху эллинизма для скульпторов не существовало жестких эстетических норм, они стремились передать чисто человеческие чувства в лице и фигуре. Мастера обратили свой интерес к личности, её эмоциям, что и определило главные черты искусства скульптуры того времени- её динамичность, выразительность. Скульпторы могли волновать зрителей своими произведениями и находили для этого соответствующие художественные формы.

Большое развитие в эллинистическом искусстве получила декоративная скульптура. Ею украшали сады и парки, где обычно устанавливались статуи нагих Афродит в кокетливых, жеманных и стыдливых позах.

В скульптуре эллинизма человек впервые был запечатлен не только молодым и красивым, го и дряхлым, непривлекательным. Однако новшество заключалось не только в этом, а и стремлении выразить характер, конкретное состояние духа. В скульптурах такого типа важна не физическая мощь, а сила мудрости, твёрдости характера и убеждённости духа.

Эпоха эллинизма является временем рождения различных скульптурных школ: александрийской, родосской, аттической, пергамской, каждая из которых отличалась своими художественными особенностями. Среди этих школ наиболее широкую известность получила родосская школа скульптуры, произведения которой отличались не только гигантскими размерами, но и натурализмом. При входе в гавань при острове Родос мастером Харесом была возведена знаменитая статуя бога солнца Гелиоса, высотой более 35 метров и известная как «Колос Родосский», ещё одно из «семи чудес света».

Мифология по-прежнему занимает значительное место в искусстве. Но и боги изменили свою природу, и отношение к ним стало другим. Художники, создавая образы богов, стремились решить не религиозную, а художественную задачу. Эллинистические боги не рассчитаны на религиозное поклонение зрителя, в них складывается скорее стремление передать совершенство человеческого тела и выразить человеческие чувства и страсти.

В эпоху эллинизма в связи с расцветом архитектуры широкое распространение получили фрески и особенно мозаики. В мозаиках, украшавших полы жилых домов и общественных зданий в Делосе, Приене, Херсонесе (мозаика с моющимися женщинами), дворцов в Пелле, в произведениях мастеров Сосия (не подметенный пол, голуби у чаши) и Диоскуриада с Самоса (уличные музыканты) мозаичисты обращались к бытовым сценкам из жизни и мифологическим образам, а также сюжетам, почерпнутым из современных им комедий или романов. В мозаиках находили выражение разные тенденции: свободная, живописная манера трактовки сюжета или подчеркнуто гармонизированная, тяготевшая к классической продуманности композиции и сдержанности в передаче любимых эллинизмом драматических сцен.

В расписной керамике эллинистические мастера преследовали преимущественно декоративные цели, используя не только живопись и рисунок, но чаще рельеф для украшения поверхности. Нарастало в то же время ремесленное отношение к форме и росписям. Достоинство видели в усложнении форм (лагиносы, эпихизисы), в изысканности цветовых решений (черно-лаковые и красно лаковые сосуды), много фигурности мелких рельефных композиций ("мегарские чаши").

Различные направления эллинистической культуры получили новое рождение в культуре Древнего Рима. Если для греческой классики была характерна экспансия в эллинистический мир, то здесь можно было наблюдать иную картину: происходила ассимиляция этрусской, греческой и эллинистической культур.