Пелевин любовь к трем цукербринам читать. «Любовь к трем цукербринам» Виктора Пелевина: нас всех тошнит. О книге «Любовь к трем цукербринам» Виктор Пелевин
- Когда уважаемый, но пожилой учёный утверждает, что что-то возможно, то он почти наверняка прав. Когда он утверждает, что что-то невозможно, - он, весьма вероятно, ошибается.
- Единственный способ обнаружения пределов возможного состоит в том, чтобы отважиться сделать шаг в невозможное.
- Любая достаточно развитая технология неотличима от магии .
История происхождения
Первый из трёх законов, изначально называвшийся просто «закон Кларка», был сформулирован автором в его книге «Черты будущего» (англ. Profiles of the Future ) (1962) . Утверждение, ныне называемое вторым законом, также впервые было упомянуто в этом издании, однако «вторым законом» Кларк назвал его только в последующей редакции своей книги в 1973 году. В этом же издании Кларк сформулировал третий закон, который сегодня известен более остальных. В очередной редакции той же своей книги, сделанной в 1999 году, Кларк добавил четвёртый закон: «Для каждого эксперта существует аналогичный эксперт с противоположной точкой зрения» (буквально «… равный и противоположно направленный эксперт» , что является аллюзией на третий закон Ньютона).
Ссылки на законы Кларка
Законы Кларка часто цитируются в других произведениях. Так,
Примечания
Напишите отзыв о статье "Три закона Кларка"
Ссылки
- (списки некоторых следствий из законов)
Отрывок, характеризующий Три закона Кларка
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.
Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.