Русские рок каверы на попсу. Тяжелые каверы поп-хитов

Большой (Великий )пожар в Лондоне (англ. Great Fire of London ) продолжался в течение четырёх дней, со 2 по 5 сентября 1666 года.

Пожар угрожал аристократическому району Вестминстер (современный Вест-Энд), дворцу Уайтхолл и большинству из пригородных трущоб, однако он не смог достичь этих округов. При пожаре сгорело 13500 домов, 87 приходских церквей (даже Собор святого Павла), большая часть правительственных зданий. Считается, что пожар лишил крова 70 тысяч человек, при тогдашнем населении центральной части Лондона в 80 тысяч. Точно неизвестно, сколько людей погибло при пожаре, есть сведения всего лишь о нескольких жертвах, но множество жертв не были записаны. Кроме того, огонь мог кремировать многих, оставляя неузнаваемые останки.

Пожар начался в пекарне Томаса Фарринера на улочке Пуддинг Лейн. Загорелось сразу после полуночи в воскресенье, 2 сентября. Огонь стал быстро распространяться по городу в западном направлении. Пожарные того времени, как правило, применяли метод разрушения зданий вокруг возгорания для того, чтобы огонь не распространялся. Это не сделали только потому, что лорд-мэр, г-н Томас Бладворт, не был уверен в целесообразности этих мер. К тому времени, когда он приказал разрушить здания, было слишком поздно. Некоторые люди считали, что поджог совершили иностранцы. Они были уверены, что он был голландский и французский. Обе страны были врагами Англии во время Второй Англо-Голландской Войны, которая длилась в то время.

В понедельник пожар продолжил распространяться на север, к центру Лондона. Во вторник пожар распространился по большей части города, разрушив Собор святого Павла, и перешёл на противоположный берег реки Флит. Попытка потушить огонь, как полагают, увенчалась успехом из-за двух вещей: стих восточный ветер, и гарнизону Тауэра с помощью пороха удалось создать противопожарные разрывы между зданиями для предотвращения дальнейшего распространения на восток.

Социальные и экономические проблемы, которые возникли в результате этого стихийного бедствия, были очень большими. Карл II призвал погорельцев выехать из Лондона и обосноваться в другом месте. Он опасался, что в Лондоне вспыхнет мятеж среди тех, кто потерял свое имущество. Несмотря на многочисленные радикальные предложения, Лондон был реконструирован по тому же плану, что и до пожара.

Пожар, как сообщается, также помог избавиться от Великой чумы, которая свирепствовала в Лондоне в 1665 году.

Оценки жертв и разрушений

Лишь несколько случаев смерти от пожара официально зарегистрированы. Портер (Porter) дает цифру восемь, а Тинисвуд (Tinniswood) говорит о «одной личности», хотя и добавляет, что некоторые смерти должно быть незарегистрированы. Также он добавляет, что, помимо смертей от возгорания и вдыхания дыма, люди также гибли в импровизированных лагерях. Хансон (Hanson) не согласен с идеей, что существует только несколько смертельных случаев, перечисляя известные случаи смерти от голода и условий жизни людей, которые «ютились в лачугах или жили среди развалин, которые раньше были их домами» в холодную зиму, которая последовала за пожаром.

Материальный ущерб составил 13200 домов, более 80 приходских церквей (в том числе и Собор святого Павла) и много других зданий. Общий ущерб от пожара был оценен в астрономическую по тем временам сумму в 10 миллионов фунтов стерлингов.

Последствия

Реальных виновных в возникновении пожара так и не нашли. В 1667 году Королевский Совет постановил, что пожар был несчастным случаем, вызванным «рукой Божьей, сильным ветром и очень сухим временем года». Подстёгиваемые жаждой скорого нахождения козла отпущения, люди объявили виновным в возникновении огня француза-смотрителя, простолюдина, Роберта Хьюберта, который был назван агентом Папы Римского и зачинщиком пожара в Вестминстере. Он, позднее, изменил версию, сказав, что сначала поджёг булочную на Пуддинг Лэйн. Хьюберт был признан виновным, и, несмотря на мольбы о прощении, повешен в Тибурне 28-го сентября 1666. После его смерти, стало известно, что он прибыл в Лондон спустя 2 дня после начала пожара. Эти утверждения, что католики начали пожар, использовались как сильная политическая пропаганда противниками прокатолического режима Карла II, главным образом во время Папского заговора и позже, при его правлении.


Сколько человек погибло во время Великого лондонского пожара 1666 года?
Всего лишь - Пять.

Несмотря на то что пожар уничтожил 13 200 домов, 87 церквей, 44 здания местной администрации и вообще более 80% города, официально зарегистрированное число погибших составило менее полудюжины.

Среди них: служанка пекаря, из-за которой все и началось; Пол Лоуэлл, часовщик с улицы Шу-лейн; старик, который спас покрывало из собора Святого Павла, но сам задохнулся в дыму, и еще двое, рухнувшие в подвал, когда спасали от огня свой скарб.

Точное число погибших мы с вами вряд ли узнаем. Джон Эвелин, знаменитый автор дневников XVII века, писал о «зловонии, шедшем от трупов сгоревших заживо бедняков», а современная судебно-медицинская экспертиза знает немало примеров, когда под воздействием высоких температур труп практически испарялся и, таким образом, не мог быть официально зарегистрирован.

Тем не менее неспешная поступь пожара (город горел пять дней) давала людям возможность спокойно эвакуироваться, и пять официально зарегистрированных смертей - вполне допустимая цифра.

Реакцию городских властей на пожар никак не назовешь прыткой. В первую же ночь лорд-мэр лондонского Сити, Томас Бладворт, преспокойно вернулся в свою постель, заявив, что «такую ерунду может загасить даже баба - надо только присесть и как следует помочиться», а Сэмюэл Пипс нашел время защитить свое богатство, закопав «большую голову пармезана» у себя в саду.

В предыдущем «Великом пожаре» (1212) в Лондоне погибло 3000 человек, а за пару лет, предшествовавших 1666 году, чума унесла 65 000 жизней. Пожар остановил чуму, уничтожив черных крыс вместе с их гнездовьями, однако, по разным оценкам, стоимость нанесенного огнем ущерба составила 10 млн фунтов стерлингов. Учитывая, что совокупный годовой доход лондонского Сити в те времена был 12 млн, теоретически понадобилось бы 800 лет, чтобы покрыть ущерб.

Более 100 тысяч человек лишились крыши над головой. Многие переселились в соседний городок в Мурфилдсе или строили времянки рядом с выгоревшим хозяйством. Однако темпы восстановления оказались настолько быстрыми, что уже к 1672 году город был практически полностью восстановлен.

Пожар начался в королевской пекарне на Паддинг-лейн, принадлежавшей булочнику Томасу Фаринору. В то время Фаринор упорно отрицал сей постыдный факт, что позволило Роберу Юберу, французу-часовщику с непомерной манией величия, заявить, что пожар - дело его рук. И хотя судье и присяжным было совершенно ясно, что Юбер этого сделать не мог, француза все равно отправили на виселицу. Труп повешенного был растерзан разъяренной толпой, подозревавшей папистский заговор.

Справедливость была восстановлена лишь в 1986 году, когда «Достопочтенное общество лондонских булочников» взяло на себя ответственность за «Великий пожар» и принесло горожанам официальные извинения.

), большая часть правительственных зданий, было уничтожено 80 % города. Считается, что пожар лишил крова 70 тысяч человек, при тогдашнем населении центральной части Лондона в 80 тысяч. Точно неизвестно, сколько людей погибло при пожаре, есть сведения всего лишь о нескольких жертвах, но множество жертв не были записаны. Кроме того, огонь мог кремировать многих, оставляя неузнаваемые останки.

Пожар начался в пекарне Томаса Фарринера на улочке Паддинг-лейн (англ. ). Загорелось сразу после полуночи в воскресенье, 2 сентября. Огонь стал быстро распространяться по городу в западном направлении. Пожарные того времени, как правило, применяли метод разрушения зданий вокруг возгорания для того, чтобы огонь не распространялся. Это не сделали только потому, что лорд-мэр , г-н Томас Бладворт, не был уверен в целесообразности этих мер. К тому времени, когда он приказал разрушить здания, было слишком поздно. Некоторые люди считали, что поджог совершили иностранцы, предположительно голландцы или французы. Обе страны были врагами Англии во время Второй англо-голландской войны , которая длилась в то время.

В понедельник пожар продолжил распространяться на север, к центру Лондона. Во вторник пожар распространился на большей части города, разрушив Собор святого Павла , и перешёл на противоположный берег реки Флит. Попытка потушить огонь , как полагают, увенчалась успехом из-за того, что стих восточный ветер, и гарнизону Тауэра с помощью пороха удалось создать противопожарные разрывы между зданиями для предотвращения дальнейшего распространения на восток.

Социальные и экономические проблемы, которые возникли в результате этого стихийного бедствия, были очень большими. Карл II призвал погорельцев выехать из Лондона и обосноваться в другом месте. Он опасался, что в Лондоне вспыхнет мятеж среди тех, кто потерял свое имущество.

Несмотря на многочисленные радикальные предложения, Лондон был реконструирован по тому же плану, что и до пожара.

Развитие пожара

Личный опыт многих лондонцев во время пожара описан в письмах и мемуарах. Два наиболее известных описания оставили Сэмюэл Пипс (1633-1703) и Джон Эвелин (1620-1706). Они описывали события и их собственную реакцию день ото дня, и приложили большие усилия, чтобы сохранить информацию о том, что происходило по всему городу и за его пределами. Самые последние книги по этой теме - Тинисвуд (2003) и Хансон (2002).

Воскресенье

Пожар в пекарне Томаса Фарринера в Пуддинг Лэйн вспыхнул вскоре после полуночи в воскресенье 2 сентября. Семья пекаря поднялась наверх и смогла перебраться из окна верхнего этажа в дом по соседству. Погибла служанка, которая была слишком напугана, чтобы попробовать спастись, и стала первой жертвой пожара. Соседи пытались помочь тушить пожар, после часа прибыли констебли, которые предложили разрушить прилегающие дома, предотвратив тем самым дальнейшее распространение огня. Домохозяева выразили протест и был вызван Лорд-мэр Сэр Томас Бладворт. Когда Бладворт прибыл, пламя сжигало соседние дома и ползло в сторону складов бумаги. Более опытные пожарные требовали сноса домов, но Бладворт отказался на том основании, что большинство помещений были сданы в аренду, и владельцы не могут быть найдены. Бладворт, по общему мнению, не имел нужных навыков для работы, он запаниковал, когда столкнулся с внезапной чрезвычайной ситуацией. После того как город был разрушен, Пипс, оглядываясь на события, записал в своем дневнике от 7 сентября 1666 г.: «Люди всего мира кричат о простоте [глупости] лорда-мэра в целом и особенно в деле пожара, возложив всё на него». Огонь быстро распространился из-за сильного ветра. К середине первой половины дня в воскресенье люди отказались от попыток тушения огня и стали убегать, движущиеся человеческие массы и повозки сделали дороги непроходимыми для пожарных.

Понедельник

В понедельник, 3 сентября, пожар распространялся на севере и западе, разрушив Собор Святого Павла, а также дальше на юг, чем днём ранее. Распространение на юг остановилось на берегу реки, но были сожжены дома у Лондонского моста. Пламя грозило перейти по мосту и поставить под угрозу местечко Саутварк на южном берегу реки. Пожар распространился на север, достигнув финансового центра города. Дома банкиров на Ломбард стрит начали гореть во второй половине дня понедельника, побуждая их побыстрее выбрасывать штабелями золотые монеты, столь важные для благосостояния города и нации, прежде чем они плавились. Некоторые наблюдатели подчеркивают отчаяние и беспомощность, которые, казалось, захватили лондонцев в этот второй день пожара, и отсутствие усилий сохранить богатые, модные районы, такие, как Королевская биржа. Королевская биржа загорелась во второй половине дня, и сгорела в течение нескольких часов.

Распространяются настроения, что иностранцы были виновниками пожаров. Подозревают французов и голландцев. Обе страны были врагами Англии во второй англо-голландской войне .

Вторник

Приблизительный урон на вечер вторника, 4-го сентября. Пожар перестал распространяться в среду, 5-го сентября.

Вторник, 4 сентября, был днем наибольших разрушений. Командный пункт Джеймса, герцога Йоркского в Темпл Бар, где Стрэнд встречается с Флит-стрит, должен был прекратить огонь в западном направлении перед дворцом Уайтхолл. Создавая заграждение с пожарными от Флит бридж и вниз по Темзе, Джеймс надеялся, что река Флит станет природной противопожарной полосой. Однако рано утром во вторник пламя прыгнуло над Флит из-за безудержного восточного ветра, и обошло их, заставляя убегать. Во дворце был ужас.

Работая по плану, пожарные Джеймса создали большую противопожарную полосу к северу от пожара. В ней огонь задержали до конца дня, когда пламя прыгнуло поперек и стало уничтожать широкую, богатую торговую улицу Чипсайд.

В течение дня огонь начал двигаться к Тауэру с его магазинами пороха. Прождав целый день помощи от официальных пожарных Джеймса, которые были заняты на западе, гарнизон на башне взял дело в свои руки и создал противопожарные полосы, взорвав дома в непосредственной близости, тем самым прекратив наступление огня.

Среда

Ветер ослаб во вторник вечером и созданные противопожарные полосы, наконец, дали эффект в среду, 5 сентября. Пипс ходил по тлеющему городу, а затем, поднявшись на колокольню церкви, осмотрел разрушенный город «самый печальный вид запустения, что я когда-либо видел». Отдельные пожары ещё продолжались, но Большой Пожар кончился. Пипс посетил Мурфильд, большой общественный парк к северу от города, и увидел большой лагерь бездомных беженцев. Он отметил, что цена на хлеб в окрестностях парка удвоилась. Эвелин также посетил Мурфильд, который превратился в основную точку сбора для бездомных, и пришёл в ужас от числа людей, находящихся в бедственном положении. Некоторые из них ютились в палатках, другие в самодельных лачугах. Эвелин был поражён гордостью этих лондонцев, которые «готовы погибнуть от голода и лишений, но не просить ни одного пенни».

Боязнь иностранных террористов, а также французского и голландского вторжения была высока как никогда. Среди травмированных жертв пожара в среду ночью была вспышка всеобщей паники.

Оценки жертв и разрушений

Лишь несколько случаев смерти от пожара официально зарегистрированы. Портер (Porter) даёт цифру восемь, а Тинисвуд (Tinniswood) говорит об «одной личности», хотя и добавляет, что некоторые смерти, должно быть, незарегистрированы. Также он добавляет, что, помимо смертей от возгорания и вдыхания дыма, люди также гибли в импровизированных лагерях. Хансон (Hanson) не согласен с идеей, что существует только несколько смертельных случаев, перечисляя известные случаи смерти от голода и условий жизни людей, которые «ютились в лачугах или жили среди развалин, которые раньше были их домами» в холодную зиму, которая последовала за пожаром.

Материальный ущерб составил 13200 домов, более 80 приходских церквей (в том числе и Собор святого Павла) и много других зданий. Общий ущерб от пожара был оценен в астрономическую по тем временам сумму в 10 миллионов фунтов стерлингов.

Последствия

Реальных виновных в возникновении пожара так и не нашли. В 1667 году Королевский Совет постановил, что пожар был несчастным случаем, вызванным «рукой Божьей, сильным ветром и очень сухим временем года». Подстёгиваемые жаждой скорого нахождения козла отпущения , люди объявили виновным в возникновении огня француза-смотрителя, простолюдина, Робера Юбера, который был назван агентом Папы Римского и зачинщиком пожара в Вестминстере. Он позднее изменил версию, сказав, что сначала поджёг булочную на Пуддинг Лэйн. Юбер был признан виновным, и, несмотря на мольбы о прощении, повешен в Тайберне 28-го сентября 1666 г. После его смерти стало известно, что он прибыл в Лондон спустя 2 дня после начала пожара. Эти утверждения, что католики начали пожар, использовались как сильная политическая пропаганда противниками прокатолического режима Карла II, главным образом во время Папского заговора и позже, при его правлении.Хороший рассказ

См. также

Ко второй половине XVII века Лондон был крупнейшим городом Англии. Численность его населения достигала уже полмиллиона человек, но большинство построек города были деревянными и стояли очень тесно. Современники не раз отмечали, что в случае пожара, он будет распространяться столь быстро, что может выгореть почти весь город.

Только в пределах Сити, небольшого района ограниченного крепостной стеной и рекой Темзой проживала почти одна шестая всего населения города, а это почти 80 тысяч человек. Здесь жили в основном торговцы и ремесленники, богатые люди предпочитали селиться подальше от этого тесного и грязного района, в котором то и дело возникали эпидемии.

Большинство жилищ в Сити строилось из дерева, а крыши покрывались соломой. Лишь в центре находилось несколько каменных домов. К тому же, многие дома были выстроены в своеобразном лондонском стиле, где верхние этажи были больше по площади, чем нижние, как бы нависая над ними. Такая архитектура в случае возникновения пожара очень способствовала дальнейшему распространению огня на соседние здания. Еще более усугубляло обстановку то, что здесь же, рядом с деревянными постройками находились кузнечные, металлолитейные и стеклодувные мастерские, а значит большие источники огня с изобилием искр.

В борьбе с нередко возникающими пожарами отчасти помогала близость реки, но по берегам Темзы находилось большое количество зданий, в погребах которых еще со времен гражданской войны сохранились большие запасы пороха. Еще большую опасность представляли чрезвычайно узкие улочки, на которых постоянно возникали заторы, а уж во время пожара, когда по ним бежали толпы беженцев, проходы к горящим зданиям были полностью блокированы.

Развитие пожара

Воскресенье

Лето 1966 года выдалось очень жарким и засушливым. 2 сентября, в воскресенье, вспыхнул пожар в пекарне принадлежащей некому Томасу Фарринеру, располагавшейся на Паддинг-Лейн. Пожар разгорался, семье пекаря удалось перебраться через верхний этаж в соседский дом, но в огне погибла их служанка, которая стала первой, но далеко не единственной жертвой. Попытки потушить пожар своими силами ни к чему не привели, прибывшие через час приходские констебли предложили единственный в то время действенный способ борьбы с огнем – разрушение близлежащих домов. Это предложение не встретило понимания среди домовладельцев. Единственным человеком, который мог отдать приказ о разрушении против воли хозяев, был лорд-мэр города Томас Бладворт.

К моменту прибытия лорд-мэра огонь уже успел расправиться с домами всех соседей пекаря и неумолимо приближался к расположенным неподалеку бумажным складам. Знающие люди советовали Бладворту отдать приказ о разрушении домов, чтобы локализовать пожар, но он не посмел этого сделать, поддавшись панике в условиях чрезвычайной ситуации.

Сильный ветер еще более способствовал распространению пожара. К середине дня даже самые отчаянные прекратили попытки борьбы с огнем и решили просто спасаться бегством. Бладворт, плохо понимавший всю серьезность происходящего, отказался от предложенной помощи королевской гвардии. После этого он предпочел вернуться домой и лечь спать.

Прибывший по реке из Уайтхолла король Карл II, пожелавший лично осмотреть масштабы бедствия, лично отдал приказ о снесении домов к западу от эпицентра пожара. Но время уже было упущено, огонь, раздуваемый ветром начал распространяться в северном и южном направлениях.

Понедельник

3 сентября, в понедельник, пожар продолжал бушевать, поглощая все новые районы в северном и западном направлениях. Река остановила распространение пожара на юг, но он грозил уже перекинуться через Лондонский мост, создавая угрозу для боро Саутуарк. К счастью, дома на мосту имели между собой большие промежутки, и это не дало огню возможности перекинуться на другой берег, но искры все же перелетали и стали причиной небольшого пожара в Саутуарке, который был быстро потушен.

На севере дела обстояли значительно хуже. Огонь добрался уже до финансового центра столицы – Ломбард-стрит, где стояли дома крупнейших банкиров. Во второй половине дня полностью обратилось в пепел здание Королевской биржи.

Вся Темза была запружена лодками и баржами всех мастей, в которых беженцы старались спасти остатки своего имущества.

По городу поползли слухи, что в столь быстром распространении пожара виноват не только ветер. В поджогах обвиняли иностранцев, а именно, французов и голландцев, с которыми англичане были в состоянии вражды из-за продолжавшейся Второй англо-голландской войны. Слухи еще более укрепились, когда появились сообщения о поимке нескольких иностранцев, якобы пытавшихся поджечь дом. В связи с этим, по Лондону прокатилась волна разбойных нападений.

Люди все более и более поддавались панике. Множащимся слухам очень помогало отсутствие связи и достоверной информации. Здание, где размещалась общая почтовая служба, сгорело еще ранним утром. Пламя не пощадило и редакцию «London Gazette». В результате, по городу ходило множество слухов о всевозможных тайных заговорах и готовящихся религиозных беспорядках. Вместо того чтобы бороться с огнем, городские власти занимались облавами то на иностранцев, то на католиков, или же наоборот пытались усмирить разбушевавшиеся толпы горожан.

Однако были и те, для кого бедствие, настигшее город послужило источником для обогащения. Состоятельные люди всеми силами старались вывезти свое имущество из охваченных огнем районов, что давало неплохой доход для бедняков, нанимавшихся носильщиками.

Тем временем, стихийное развитие пожара требовало от лондонских властей решительных действий. По всей видимости, лорд-мэр Бладворт покинул город, не желая участвовать в столь трудном и опасном деле. Карл II решил в обход местных властей взять ситуацию в свои руки. Для руководства мероприятиями по борьбе с огнем он назначил своего брата, герцога Йоркского.

По периметру области распространения пожара были размещены командные посты, во главе которых стояло по нескольку придворных. Дееспособных мужчин прямо с улиц забирали в пожарные отряды, но никто не протестовал, так как подобная работа очень неплохо оплачивалась. Сам же герцог весь понедельник объезжал пострадавшие районы Сити, стараясь поддерживать в них порядок, чем заслужил большое одобрение горожан. По городу ходили слухи, что даже сам король лично участвовал в тушении одного из домов.

Однако в пламени гибли все новые и новые здания, всю ночь горел старый королевский дворец Байнардс, находящийся в Блэкфиарсе. Он выгорел до тла и был полностью разрушен.

Вторник

Наступил вторник, оставшийся в истории, как день, принесший наибольшие разрушения. Герцог Йоркский пытался остановить распространение огня в западном направлении, чтобы защитить Уайтхолл. Он полагал, что река Флит естественным образом сможет остановить пожар на подступах к дворцу. Но сильный восточный ветер, поднявшийся во вторник утром, перенес огонь через реку. Посты пришлось снять, а во дворце царил ужас.

Неудача постигла пожарных и на севере. Сооруженная ими противопожарная полоса сумела задержать огонь только до вечера. Ближе к ночи пламя уже уничтожало, находящуюся по другую сторону улицу Чипсайд, в основном заселенную преуспевающими торговцами.

Казалось, что никакая стихия не страшна грандиозному Собору Святого Павла. Он стоял посередине большой площади, и потому многие посчитали его достаточно безопасным местом. Ко вторнику весь храм был заполнен спасенным из огня имуществом. В крипте разместили собственность типографий и книготорговцев. Но, к несчастью, именно в это время Кристофер Рен проводил большую реконструкцию храма, а потому снаружи собор был полностью покрыт деревянными строительными лесами. В результате, леса загорелись, и собор был полностью разрушен пожаром.

Пока отряды пожарных боролись с огнем в других местах, пламя начало неумолимо подбираться к Тауэру. Каменная крепость могла бы с успехом противостоять пожару, но серьезные опасения вызывали огромные склады пороха, находившиеся в ней. Отчаявшись дождаться отрядов герцога Йоркского, тауэрский гарнизон самостоятельно приступил к обеспечению собственной безопасности. Прежде всего, были взорваны дома, находящиеся вблизи стен крепости, а также созданы противопожарные полосы. Принятые меры сумели остановить распространение огня в этом направлении.

Среда

Усилия пожарных наконец-то начали давать положительный эффект только к утру среды. Ветер утих, и созданные противопожарные полосы смогли остановить дальнейшее распространение огня. В отдельных местах пожар все еще бушевал, но это были небольшие очаги, которые более не угрожали разрастись. Великий лондонский пожар подходил к концу.

Теперь Лондон столкнулся с другой проблемой – массой бездомных людей. Также все еще не затихли слухи по поводу иностранного вторжения. В среду ночью в Мурфилдсе произошла вспышка паники среди жертв пожара. Прошел слух, что несколько тысяч голландских и французских иммигрантов направляются в этот район для разбоя и грабежей. Обезумевшие люди начали бросаться на каждого замеченного иностранца, и беспорядки удалось прекратить лишь после вмешательства королевской гвардии.

Карл II начал серьезно опасаться, как бы народные волнения не превратились в бунт против королевской власти, и определенные предпосылки к этому имелись. В связи с острым недостатком продовольствия, по приказу короля вокруг Сити были выстроены рынки, но купить еду там можно было только за деньги. Помощь же тем, кто потерял при пожаре все, организована не была.

Король приложил все усилия к тому, чтобы избавить город от толп бедняков. Он обязал все города Англии беспрепятственно принимать к себе всех погорельцев и обеспечить каждому возможность для занятия своим основным ремеслом.

Жертвы, разрушения и последствия пожара

Всего во время пожара было уничтожено 13,5 тысяч домов, более 80 церквей и несколько тюрем. По поводу количества жертв не существует точных данных, по разным источникам их число колеблется от нескольких человек до нескольких тысяч.

Виновников трагедии так и не нашли. Постановлением королевского совета от 1667 года лондонский пожар приято было считать несчастным случаем, вызванным засухой, сильным ветром и Божественным Провидением. Однако, народный гнев был сильнее королевских законов и в возникновении пожара был обвинен француз Робер Юбер. Сам Юбер называл себя тайным агентом Папы Римского, и признался в поджоге пекарни на Паддинг-Лейн. Его повесили в Тайберне 28 сентября 1666 года. После казни стало известно, что француз прибыл в город на два дня позже, чем начался пожар.

Специально созданный Огненный суд вплоть до 1672 года разбирал дела касающиеся споров между землевладельцами и арендаторами погибших в огне зданий. На основании платежеспособности каждого, суд назначал ответственного за восстановление разрушенного дома.

Тем временем, многие выдающиеся архитекторы представили королю свои проекты по перепланировке Сити. Но на полет их фантазии в казне тогда просто не хватило денег. Сити был восстановлен по старым чертежам, однако были проведены некоторые улучшения в плане пожарной безопасности и гигиены. Но самым главным было то, что Сити отныне был каменным. Великий архитектор Кристофер Рен сумел восстановить в прежнем величии не только Собор Святого Павла, но и заново отстроить все остальные разрушенные церкви.

В память о пожаре по приказу короля была возведена памятная колонна, высота которой достигает 61 метра. Сегодня ее чаще всего называют просто «Монумент», и теперь она является одним из символов Лондона.

В районе Смитфилд, там, где огонь был остановлен, установили другую скульптуру – Золотой мальчик на Пай-Корнер. Надпись на памятнике гласит, что пожар был послан Богом, дабы наказать жителей Сити за грех чревоугодия.

Во второй половине XVII века жил в Лондоне скромный пекарь по имени Джон Фаринор. Его пекарня располагалась в центре города, между Бриджем и Тауэром, и кулинарной продукцией застенчивого парня были довольны все лондонцы, которые с раннего утра спешили купить свежий хлеб именно в его заведении.

В течение пяти лет Джон Фаринор находился на службе у короля Карла II и поставлял двору его величества к завтраку свежие булочки и крендели, к ленчу - кексы, а на ужин - пироги со всевозможной начинкой. И Джон подумывал, чтобы еще эдакое испечь, чтобы порадовать королевскую семью и тем самым приобрести еще больший авторитет.

В тот день, 1 сентября 1666 года ему пришлось до позднего вечера простоять у печи, и он сильно устал. У него смыкались глаза, хотелось спать. Не выдержав усталости, Джон решил немного вздремнуть, а рано утром снова вернуться в пекарню, благо все располагалось в одном доме. Сначала он отослал подмастерьев, а затем отправился домой сам.

Дорога его была очень короткой, собственно, нужно было подняться по лестнице на второй этаж. Джон не стал еще раз проверять огонь в печах, потому что был совершенно уверен, что оставил пекарню в полном порядке. Он отправился к себе наверх в спальню, сел на кровать и только тут почувствовал, как дневная усталость буквально

придавила его. Уже не было сил сопротивляться ей, хотя и мелькнула мысль: а не осталось ли у него пламя в печи? Но он эту мысль отогнал, задул свечу, повалился на подушку да так, одетый, и уснул.

Он спал очень крепко, а внизу в печи продолжало полыхать не погашенное им пламя. И случилось то, что обычно и случается в таких случаях. Искры из печи упали на сухой дощатый пол, и сухое просмоленное дерево мгновенно вспыхнуло. А потом загорелись тряпки и полотенца. Кроме того, вылетавшие из трубы искры попали на стог сена в соседнем дворе, и он тут же загорелся. От стога огонь перекинулся на стену соседнего здания.

Из пекарни потянуло удушливым дымом, там уже вовсю трещало горевшее дерево, когда подмастерья учуяли запах гари. Парни первым делом бросились наверх к хозяину и разбудили его. Полыхало так, что принимать экстренные меры к тушению пожара было уже поздно. Весь нижний этаж, где находились бочки с водой и имелся необходимый инвентарь (топоры и багры), был охвачен огнем. Джону, его жене, детям и подмастерьям не оставалось ничего другого, как только спасаться через крышу. А на первом этаже осталась только няня, которой уже не суждено было выбраться.

Большой лондонский пожар 1666г.

Гравюра XVII в.

Джону Фаринору и его семье удалось спастись, перепрыгивая с крыши на крышу. Они выбрались на улицу и уже из безопасного места наблюдали за распространением пожара.

В те годы Лондон представлял собой скученный город с узкими улочками, в котором пожары были довольно частым явлением: стоило загореться одному ветхому дому, как моментально вспыхивал и рядом стоящий. Особенно часто загорались дома в районах, называвшихся лондонскими трущобами, в которых проживала беднота. А на такие пожары особого внимания никто и не обращал.

Но теперь пожар вспыхнул в центре города, недалеко от Тауэра и моста через Темзу. И тем не менее пожарным непросто было добраться до полыхавших домов.

Пламя бушевало, поднявшийся ветер перебрасывал искры на соседние здания, и вскоре загорелось сразу несколько зданий на Паддинг-Лейн. Ночная улица огласилась криками. Сотни людей выбегали из своих домов, чтобы до приезда пожарных хоть как-то попытаться справиться с огнем. Но куда там! Были, правда, и такие, кто прибежал просто поглазеть на пламя и погорельцев. Однако вскоре большинство людей уже поняли, что пожар быстро распространится на другие дома и самое лучшее сейчас - забрать с собой ценные вещи и бежать в другой район.

Лондон, полный строений из просмоленных досок и отштукатуренной дранки, загорался часто, так что люди уже привыкли к таким переселениям. Конечно, с пожарами боролись, но радикального средства борьбы против возгораний предложить не мог никто. Правда, около года назад король Карл II направил записку лорд-мэру, требуя ввести более строгие правила противопожарной безопасности. Лорд-мэр, естественно, согласился, но ничего дельного не предпринял. Дело в том, что все предыдущие пожары как-то сами собой утихали. Ожидалось, что и этот поведет себя также.

Но позднее выяснилось, что на Паддинг-Лейн находилась свалка, на которую сваливали мусор с ближайшего рынка Истчип-Маркет, и она тоже вспыхнула. Вскоре от нее потянуло таким ядовитым дымом и запахом, что многие горожане не выдерживали вони и бежали по мосту на другую сторону Темзы.

Лорд-мэра о начавшемся пожаре известили рано утром, однако на прибывшего градоначальника горевшие дома произвели слабое

впечатление. «Фи, - сказал он. - Что страшного в этом пожаре? Даже женщина, если помочится, то легко его зальет».

Не большее впечатление начавшийся пожар произвел и на другого правительственного чиновника по имени Самюэль Пепис. Служанка разбудила его в три часа ночи. Его дом располагался близ Тауэрского холма, примерно в трех четвертях мили к востоку от места бедствия. Вот что Пепис записал в своем дневнике: «Поднялся, натянул халат, подошел к окну, подумал, что это, должно быть, никак не дальше задней стороны Марк-Лейн. Ну, и лег обратно в постель, думал выспаться». Но выспаться ему не удалось. Дым и крики бежавших по улицам людей разбудили его.

Было воскресенье, святой день, в который никто не осмеливался потревожить его Величество. Но это был пожар...

Незадолго до полудня Пепис явился в свой кабинет в Уайтхолле - квартале, где располагались правительственные учреждения. Он долго не мог решиться, затем все же набрался мужества и попросил доложить королю, что в центре города начался большой пожар.

Однако и король не мог ничего предпринять. Ему, как и всем его подданным, оставалось только уповать на милость Божию и ждать, когда пожар погаснет сам собой. Но вскоре надежда эта улетучилась. День был ветреный, раздуваемое пламя перекидывалось на соседние дома и кварталы, и к середине дня огонь достиг Темзы. Почти сразу же заполыхали расположенные вдоль речного берега склады, набитые лесом, углем, маслом, продуктами. Вскоре послышались взрывы. Это разрывались бочки с коньяком, спиртом и вином.

Огонь распространялся так быстро, что не было никакой возможности его удержать. Пламя разливалось рекою, в одну минуту охватывало целые улицы, перелетало большие расстояния и истребляло все. Распространению способствовал ровный и сухой ветер, который непрерывно дул с востока.

И благодаря этому постоянному ветру огонь, чуть не задев дом Пеписа, беспрепятственно распространился на запад. В воскресенье пламя еще можно было, наверное, потушить. Но пожарные в царящей тогда спешке и суматохе, стремясь поскорее наполнить ведра, повредили водопровод, оставив тем самым весь центральный район без водоснабжения.

Адское пламя бушевало с воскресенья до среды. Три дня и три ночи в лондонское небо взмывали языки красного пламени. За это время сгорело 13 200 домов на четырехстах больших улицах, 80 церквей имножество общественных зданий, было опустошено триста акров земли. Горели магазины и лавки, расположенные на Лондонском мосту. Искры с него долетели до противоположной стороны Темзы, и от них начались пожары в других районах города. В пепел обратились Ратуша и Королевская биржа - финансовый центр Лондона.

Самые страшные бедствия нанес пожар собору Святого Павла: от жары взрывались камни, разверзались древние гробницы, обнажая мумифицированные останки. Кровля собора плавилась, жидкий свинец ручьями растекался по прилежащим улицам. Это было страшное зрелище. Казалось, что какой-то огнедышащий дракон набросился на мирный город.

Примечательно, что в Большом лондонском пожаре погибли всего 8 человек. Большинству горожан хватило времени, чтобы спастись бегством. Дороги были забиты нагруженными скарбом тележками, вся округа превратилась в сплошной лагерь беженцев.

Среди оставивших город был и Пепис. В своем дневнике он записал: «В лицо дует ветер, и в то же время тебя почти сжигают искры пламени, дождем сыплющиеся с этого ужасающего, этого зловещего, этого треклятого пожара... И над всем этим - дым, такой густой и огромный, что в полдень заслоняет собой солнце. А если оно иногда и проглядывает, то красное, как кровь».

К вечеру среды пожар был практически ликвидирован. И произошло это благодаря личному вмешательству короля, который послал пожарные команды разрушать здания на пути огня, чтобы не дать ему распространиться. Но Лондон тлел еще несколько недель, подвалы же продолжали гореть и спустя полгода.

Когда жители Лондона начали поправлять и заново отстраивать свои жилища, архитектор Хр. Врен предложил правительству учесть это бедствие и построить Лондон по новому плану, чтобы город соответствовал своему назначению - великой столицы великого народа. Однако предложение талантливого архитектора было оставлено без должного внимания, и Лондон продолжал обстраиваться почти в прежнем своем виде.

Но, хотя Хр. Врену отказали, в память стихийной катастрофы ему велели соорудить памятник, что он и исполнил. Построенная Вреном колонна, известная в Лондоне под названием «Памятник», другого названия так и не получила. Эта колоссальная, дорического

ордера колонна имеет высоту 202 фута. Внутри ее сделана лестница из белого мрамора с 345 ступеньками. Они ведут к площадке, с которой открывается восхитительный вид на весь Лондон. Колонна построена из партландского камня с бронзовыми и мраморными украшениями. На пьедестале ее помещены описание пожара со всеми подробностями и различные аллегорические фигуры. Раньше на «Памятнике» была надпись, что пожар произвели паписты, теперь этой надписи нет.

Кроме того, сохранилось предание, что огонь уничтожил последствия предыдущей лондонской катастрофы - великой чумы 1665 года, которая унесла сто тысяч жизней, и вообще навсегда истребил в Лондоне чуму, свирепствовавшую периодически в течение многих столетий.