Маэстро бой идут старики актер. Встречи с леонидом быковым. Самолет грохнулся о землю, раздался взрыв

До того, как Виталий Иванович получил прозвище «Маэстро», сослуживцы называли его «Кузнечиком». Попков был курсантом предвоенного выпуска, прозванным в авиации «невезучим». В это время нарком обороны приказал отправлять в армию, окончивших обучение летчиков не офицерами, а сержантами. На место службы они приходили в обычных солдатских шинелях, и отношение сослуживцев к молодняку было соответствующее. Когда Попков хотел сесть в самолет его выгнали, сказав "ты не летчик, а обычный сержантик, вот и сиди на аэродроме".

За первым учебным полетом Виталия наблюдал командир 5-го авиаполка Василий Зайцев, и молодой летчик решил показать на что способен. Тем более, в часть прибыли молодые радистки. Попков проносился в метрах над землей и выполнял фигуры высшего пилотажа, хотя требовалось подняться в небо, два раза облететь аэродром и приземлиться.

Когда довольный сержант оказался на земле, разъяренный командир прокричал, что тот теперь будет вечным дежурным по аэродрому и слово сдержал. Когда парню было скучно дежурить, он ловил кузнечиков. Другие летчики заметили это и дали ему прозвище «Кузнечик». Услышав историю от Виталия Ивановича, Леонид Быков понял, что такой образ не должен пропасть и внес в сценарий молоденького и слегка задиристого лейтенанта Александрова.

Уважение сослуживцев Попков заслужил в марте 1942, когда все опытные летчики были на боевом задании. В это время на аэродром совершили налет два немецких пикирующих бомбардировщика юнкерс и пара истребителей мессершмитт. Кроме сержантов и техников в эскадрильи никого не было и тогда Кузнечик решил принять бой.

Добежав до самолета под огнем противника, он запрыгнул в кабину и как был, без парашюта, пошел на взлет. Только-только взлетев, он совершил маневр разворота и из крайне неудобного положения на предельной дистанции дал залп по несущемуся навстречу юнкерсу. Никто не ожидал попадания, но вражескую машину окутало пламя и она рухнула на землю. В это время с аэродрома поднялся ещё один самолет, в который запрыгнул в одном исподнем, брившийся и умывавшийся тут же на аэродроме, командир полка. Увидев такое дело, остальные враги поспешили убраться.

Свое приземление Виталий Иванович описал так: «… лётчики, чтобы подначить меня, выстроились в две шеренги - мол, приветствуют героя. Ну, я им подыграл: почти как Кузнечик в фильме, прошелся чинной походкой, поблагодарил за оказанное доверие….». Командир Зайцев сначала растерялся, а потом, притворившись расстроенным и улыбаясь, спросил у «Кузнечика» чего это он остальных фрицев отпустил? На что Кузнечик выпалил "Это вы их товарищ командир своим нижним бельем распугали". Услышав историю, Быков понял, что ее обязательно надо отснять.

Фильм «В бой идут одни старики» в точности пересказал события из настоящей жизни

«От винта!» - звучит команда летчика, и истребитель с изображенными под фонарем кабины нотами музыкального фрагмента взлетает, чтобы ринуться в бой. Наверняка вам знакома эта сцена по фильму режиссера Леонида Быкова «В бой идут одни «старики».

Принято считать, что образы героев фильма - собирательные, но все же один летчик заслуживает, чтобы больше других претендовать на роль реального прототипа командира эскадрильи Титаренко, знаменитого Маэстро - комэск 152-го гвардейского истребительного авиаполка дважды Герой Советского Союза Сергей Данилович Луганский. На основании именно его воспоминаний «На глубоких виражах» в основном и построен сюжет кинокартины. Именно из его воспоминаний взято и само название кинокартины - «В бой идут одни «старики». В чем же неувядающая сила и притягательность этого фильма? Понятно, что денег в него было вложено несравнимо меньше, чем вкладывается в современные фильмы. Нет в фильме и захватывающих дух спецэффектов. Почему же до сих пор нас продолжает пленять сдержанный, с грустинкой, юмор комэска Титаренко - Маэстро?

Безусловно, важная составляющая успеха - это блестящая игра актеров. Леонид Быков написал образ опытного, бывалого летчика широкими, жизнерадостными мазками. Еще одна важная составляющая успеха - достоверность и жизненная правда. Практически за каждым эпизодом фильма стоит реальный случай, имевший место во фронтовой обстановке.

Помните эпизод, в котором Маэстро возвращается с боевого задания на немецком Мессершмитте? На немой вопрос техника, роль которого блистательно исполнил артист Алексей Смирнов, кстати, ветеран Великой Отечественной, он произносит фразу: «Принимай аппарат, Макарыч! Во! Махнул не глядя».

Такой эпизод действительно имел место в реальной фронтовой обстановке. Правда, не с самим Сергеем Луганским, а с командиром 152­го гвардейского авиаполка Василием Афанасьевичем Меркушевым, который в воспоминаниях Луганского фигурирует как Федор Телегин. На самом деле, на отбитом у немцев Мессершмитте он неоднократно летал в разведку. Немцы долго не обращали внимания на одинокий Мессершмитт, который на бреющем полете проносился над колоннами техники, укрепленными позициями, штабами, считая его, видимо, своим свободным охотником.

Он привозил бесценную информацию и при этом оставался неуязвимым. Чтобы не сбили свои, командование предупредило об одиноком Мессершмитте соответствующие службы. Но в конце концов немцам удалось разгадать тайну этого самолета. Во время очередного вылета на боевое задание он был подбит и еле дотянул до наших позиций. Меркушев обрадовался, что попал к своим.

Но совсем иначе посчитали пехотинцы окружившие «мессершмитт», и как Меркушев ни пытался доказать, что он свой, ему не поверили. Не помогло даже хорошо действовавшее для идентификации в подобных случаях употребление крепких русских выражений. В общем, прежде чем он попал в штаб нашей пехотной части, ему крепко досталось.

Когда за ним на машине приехали летчики полка, его еле узнали. После этого случая Меркушев две недели пролежал в госпитале. «Ну и злые ребята попались, ­ шутил он о пехотинцах. ­ Из­за них, наверно, гитлеровцы под Ростовом и завязли». Помните, в подобную ситуацию попал и Маэстро из фильма.

Трагикомические случаи, подобные тому, когда Маэстро возвращается из боевого вылета на лошади, тоже случались на фронте, причем с многими летчиками. В такую ситуацию попал однажды и Иван Кожедуб, приземлившийся на раскисшем от дождей поле, чтобы выручить товарища из перевернувшегося при вынужденной посадке или, как выражались летчики, «скапотировавшего» самолета.

Товарища выручили, но взлететь не смогли: увязли шасси. Хорошо, что сели на территорию занятую нашими войсками. На аэродром по разбитым фронтовым дорогам пришлось добираться на лошадях.

1944 г. Командир 152 гв. ИАП гв. капитан Сергей ЛУГАНСКИЙ.

« - Я мог бы, конечно, и больше, но вы, товарищ командир, своим нижним бельем распугали всех немцев…»

(«Кузнечик» - Фильм «В бой идут одни «старики».)

«…Помнится, пришел к нам в полк молоденький летчик Иван Мокрый. Шея тоненькая, глаза ребячьи. Только что из летной школы. Кажется, в первый же день на взлете самолет Иван Мокрого врезался в другой самолет – и оба вышли из строя. Дикий случай! Что было делать с Мокрым? Судить! Наказывать самому?.. Ругал я его на чем свет стоит. Он только сконфуженно заливался румянцем и беспомощно разводил руками.

– Не болтать руками! Стоять как следует!

– Виноват, товарищ капитан...

– Кру-гом! К чертовой матери, в землянку! Вечером поговорим.

Каково же было мое удивление, когда я, оглянувшись через несколько шагов, увидел, что Иван, став на четвереньки, ловит пилоткой кузнечиков. Это после нагоняя-то!..

Кадр из фильма «В бой идут одни «старики» (артист Сергей ИВАНОВ).

Вечером на общем собрании на Ивана наложили взыскание: от полетов отстранить, ста граммов не давать, назначить вечным дежурным по аэродрому.

Заскучал Иван Мокрый.

И неизвестно, что сталось бы с молодым летчиком, если бы не случай.

Как-то под самый вечер нежданно-негаданно на наш аэродром налетели четыре "мессершмитта". Мы бросились по щелям. Положение безвыходное: любой самолет на взлете немцы собьют, как куропатку.

"Мессершмитты" заходят на штурмовку. Пропали наши самолеты!

И вдруг все мы видим: Иван Мокрый, размахивая руками, бежит сломя голову к ближнему ЯКу. А немцы уже поливают аэродром из пулеметов.

Иван проворно вскочил в кабину. Заработал мотор. – Он с ума сошел! – чуть не со стоном проговорил Телегин.

– Собьют же, как... Эх!

А ЯК уже разбежался и оторвался от земли.

– Ну!.. – и Федор Телегин даже сморщился, глядя, как заходит в атаку "мессершмитт". –Сейчас одна только очередь и...

Неожиданно ЯК задрался вверх, навстречу пикирующему врагу, с дальней дистанции ударил из пулеметов – и "мессершмитт", не выходя из пике врезался в землю.

Мы остолбенели. Вот это номер! Как это он изловчился в таком положении?..

А ЯК взмыл вверх и ушел в облако.

Обозленные "мессеры" кинулись за смельчаком следом. За облаком самолетов не было видно.

Первым опомнился Телегин.

– По машинам!

Мы выскочили из щелей.

Но тут из облака показался объятый пламенем самолет. Пылая, он падал отвесно на землю.

Все невольно придержали шаг. Пропал наш Мокрый...

– Отлетался, – прошептал кто-то.

Самолет грохнулся о землю, раздался взрыв.

– Санитары! – крикнул я.

По полю уже неслась санитарная машина.

Я на ходу прыгнул на подножку.

Не успели мы подъехать к месту падения самолета, как кто-то, разглядев на сохранившемся хвосте зловещий крест, удивленно и радостно воскликнул:

– Так это же... Смотрите!

И словно в подтверждение нашему внезапному открытию, мы услышали в небе треск пулеметный очередей. Там все еще шел бой. Вот так Иван Мокрый!

Оставшиеся два "мессершмитта" позорно бежали, а Иван, показавшись над аэродромом, снова поразил нас: прежде всего он лихо исполнил традиционные "бочки" – переворот через крыло – две, по числу сбитых самолетов, а затем так чисто, так мастерски посадил самолет, что позавидовали даже "старики".

К Ивану бросились все – летчики, техники, девушки-официантки. Спрыгнув на землю, он попал в неистовые объятия друзей. Качали его до одурения, Зацелованный, затисканный, Иван не успевал отвечать на расспросы.

Кадр из фильма «В бой идут одни «старики». Триумф «Кузнечика».

Вечером мы чествовали новоиспеченного аса. Был приготовлен парадный обед. А через несколько дней за мужество и отвагу Иван Мокрый получил орден Красного Знамени. С тех пор он неизменно вылетал на все ответственные тяжелые задания…».

Как видим, «Кузнечик» был! И в реальной фронтовой действительности он сбил не один, как показано в фильме, а два самолета противника (за что был награжден орденом Красной Звезды, а не Красного Знамени – авт. )! Однако, в фильме Леонид Быков «ограничился» одним сбитым самолетом. Слишком фантастической выглядела реальная правда – зрители не поверили бы!

Но кто же этот юный талантливый летчик из 270-го истребительного авиационного полка? Как сложилась его судьба?

Много раз, посещая ЦАМО РФ в Подольске, я пытался разгадать этот «ребус». И все безуспешно! Что-то было здесь не так…

Разгадка пришла неожиданно – а что если фамилии реальных героев воспоминаний Сергея Луганского изменены, «спрятаны» под псевдонимы?

Так и есть! Реальным командиром 270-го истребительного авиационного полка во время описываемых событий был не «Федор Телегин», а Герой Советского Союза майор Меркушев Василий Афанасьевич!

Сергей Луганский изменил в книге его имя (напомню – его воспоминания были опубликованы в 1963 г., когда книгопечатание находилось под зорким оком цензуры – авт .).

А причиной стало следующее: 4 июня 1944 г. в ходе боевого вылета над оккупированной территорией Молдавии истребитель Василия Меркушева был подбит огнем зенитной артиллерии. Летчик в последний момент покинул горящую машину, выпрыгнув с парашютом. Так командир авиаполка Меркушев попал в плен. Его судьба почти в точности повторила судьбу летчика Астахова – главного героя художественного фильма «Чистое небо», снятого в 1961 г. режиссером Григорием Чухраем.

После того, как сбили Василия Меркушева, авиационный истребительный полк возглавил Сергей Луганский (Приказом НКО СССР №. 016 от 05.02.44 г. за боевые отличия, стойкость и массовый героизм личного состава, проявленные в Курской битве и в сражениях на Правобережной Украине, 270 ИАП получил звание гвардейского и был преобразован в 152 ГИАП – авт .).

А через несколько дней после вступления в должность новый командир полка сам едва не погиб, атакованный при посадке парой немецких «охотников». Истребитель Луганского уже выпустил шасси, когда поступило предупреждение с земли. Ведомый – молодой летчик, сумел сбить напарника аса люфтваффе, но и сам попал под огонь – в воздухе остались только два самолета. Луганского спасло то, что при выпуске шасси его истребитель немного «просел» и вражеская очередь прошла выше...

Именной истребитель Сергея ЛУГАНСКОГО – подарок Алма-Атинских комсомольцев.

Пока «Як-1» убирал шасси, немецкий пилот успел выпустить еще одну очередь – были разбиты фонарь кабины, приборная доска... Затем наступила очередь Луганского идти в атаку. Облегченный до предела «Як» (почти без горючего! – авт .) послушно лег в глубокий вираж и быстро оказался в хвосте «Мессершмитта» – советский ас нажал на гашетку. Вначале от «Мессера» отлетели куски, а затем снаряд авиационной пушки угодил точно в двигатель. Совершивший вынужденную посадку на краю аэродрома «эксперт» люфтваффе имел на счету около 70 воздушных побед.

Довелось Луганскому встретиться в учебном поединке и с американским летчиком. Весной 1944 года полк посетила делегация США, и один из ее членов, полковник Бонт, выразил сомнение в летных качествах «Яков» с фанерной обшивкой крыла. Луганский тут же предложил ему состязание в небе. Уже со второго захода советский летчик повис в хвосте у «Кинг-кобры» американского полковника, и как последний не старался, он ничего не смог поделать….

Всего за годы войны Сергей Луганский выполнил 390 боевых вылетов и сбил 37 вражеских самолетов лично и 6 в группе.

Однако, вернемся к его достойному ученику – «Ивану Мокрому». Кто стоит за этой фамилией?

После длительного и тщательного анализа я выяснил, что настоящая фамилия летчика – гвардии лейтенант КИСЕЛЕВ Борис Михайлович, 1923 г.р., род. в с. Кунаково, Лохвицкого района Московской области (мать Киселева Мария Яковлевна проживала вблизи г. Коломны Московской области – на ст. Щурово, по адресу ул. Ленина, дом №3 – авт .).

Фрагмент книги Михаила Быкова «Все асы Сталина 1936–1953 гг.».

В фильме «В бой идут одни «старики» экранный герой «Кузнечик» не погибает, но реальная действительность оказалась намного суровее – 29 мая 1944 г. командир звена гвардии лейтенант Борис Киселев, защищая в неравном воздушном бою штурмовики Ил-2, получил тяжелые ранения в правый бок и руку, о чем, очевидно, успел сообщить по радиосвязи товарищам. Он попытался спасти боевую машину, но затем был вынужден покинуть горящий самолет. Парашют так и не раскрылся…

Об этом написал сам Сергей Луганский в наградном листе летчика, представляя его к награждению орденом Отечественной войны 1-й степени. Посмертно.

Фрагмент последнего наградного листа Бориса КИСЕЛЕВА.

В донесении о безвозвратных потерях 12-й гвардейской истребительной авиационной дивизии сказано: «…30 мая 1944 г. погиб в воздушном бою при выполнении боевого задания в районе Ларго, что северо-западнее 20 км г. Яссы». В графе «где захоронен» стоит прочерк.

В списках увековеченных на братских могилах гвардии лейтенант КИСЕЛЕВ Борис Михайлович, награжденный двумя орденами Отечественной войны 1-й ст. и Красной Звезды, нигде не значится. Это показала скрупулезная проверка паспортов браиских могил, находящихся на хранении в ЦАМО РФ.

Кадр из фильма «В бой идут одни «старики».

Откуда взялись ноты

Однако об одной важной линии фильма в книге Сергея Луганского нет ни слова. Это - оркестр, который в фильме играет стержневую роль в развитии сюжета. Да и такая важная и удачная находка, как изображение нот на самолете Маэстро напрочь отсутствует в воспоминаниях Луганского. Между тем, в реальной жизни с гитлеровцами действительно сражался летчик, нанесший на свой самолет это жизнеутверждающее изображение, «ибо все переходящее, и только музыка вечна».

Этот летчик - командир эскадрильи 7 гвардейского штурмового авиаполка Герой Советского Союза Василий Емельяненко. На его штурмовике Ил­2 были изображены ноты музыкального фрагмента и знак гвардии, что полностью соответствует показанному в фильме. И это было не какое­то пижонство. Василий Емельяненко имел на это полное моральное право, так как до поступления в летную школу учился в Московской консерватории на композиторском факультете, класс Виктора Аркадьевича Белого.

Но в 1932 году в стране прозвучал клич «Комсомолец на самолет!» и Емельяненко в числе тысяч других молодых людей связал свою судьбу с авиацией. Потому что считал, что в тот момент для страны важнее была авиация. Тем не менее, любовь к музыке он пронес через всю войну.

Некоторые детали, эпизоды и сюжетные линии фильма кажутся надуманными, словно создатели кинокартины ввели их для оживления сюжета. Например, музыкальный оркестр во второй эскадрилии. Но такой оркестр действительно существовал в эскадрилии Емельяненко, который был его руководителем. Несущественная разница состоит лишь в том, что он командовал не второй, а третьей эскадрильей.

Кроме самого Василия Емельяненко, игравшего на балалайке, в оркестре был еще один будущий Герой Советского Союза - Иван Чернец, музыкальной специализацией которого были гитара и вокал. Как и в фильме, партнеры Емельяненко по оркестру гибли в воздушных боях, получали ранения и надолго выходили из строя. У войны суровые законы... Музыка же давала летчикам психологическую разгрузку, так необходимую для восстановления сил после ожесточенных боев и постоянного балансирования на грани жизни и смерти.

Выявлены ли достоверно прототипы героев фильма «В бой идут одни «старики»? ­ судить читателю. Нераскрытым остался только один аспект повествования: фрагменты каких мелодий изображены на фюзеляжах командиров эскадрилий Титаренко и Емельяненко.

В случае с Василием Емельяненко это могли быть фрагменты вальса Фрица Крейслера «Муки любви», который был коронным номером фронтового оркестра, или популярная во время войны мелодия «Рио-Рита», звучавшая на танцах под патефон. В фильме «В бой идут одни «старики» чаще звучали песни «Нич яка зоряна» и «Смуглянка». Впрочем, это уже задача для знатоков музыки.

Леонид Александрович ИГНАТЕНКО

краевед, г. Никополь, Украина.

«В бой идут одни старики» - художественный фильм Леонида Быкова, снятый по воспоминаниям советских летчиков. Он по праву считается лучшим советским фильмом о Великой Отечественной войне.

Идея снять этот фильм пришла в голову Леониду Быкову давно. В годы войны он мечтал стать летчиком, однако из-за маленького роста его не взяли в летное училище. Но любовь к людям этой героической профессии продолжала жить в нем постоянно. После того как в начале 70-х Быков перебрался из Ленинграда в Киев, он решил свои первый фильм на тамошней киностудии снять именно про военных летчиков.

В соавторстве с двумя сценаристами — Евгением Оноприенко и Александром Сацким — им был написан сценарии, основанный на подлинных событиях времен Великой Отечественной воины. В частности, под личностью командира эскадрильи гвардии лейтенанта Титаренко (он же Маэстро) скрывался Герой Советского Союза, парень с Арбата Виталий Попков. В годы войны он служил в легендарном 5-м гвардейском истребительном авиационном полку под командованием Василия Сталина, и его эскадрилья была прозвана «поющей» за то, что в ней имелся собственный хор, а два самолета были подарены фронту оркестром Утесова и на одном красовалась надпись «Веселые ребята». К слову, полк Василия Сталина дошел до Берлина и сбил рекордное количество вражеских самолетов — 744, имел в своих рядах 27 Героев Советского Союза (14 из них служили под началом непосредственно Маэстро, а самому Попкову после войны в Москве установили бюст как дважды Герою).

Когда Быков писал сценарий, он старался не слишком отходить от действительных событий, хотя кое-что все-таки домыслил и изменил. Например, он придумал новый персонаж — Кузнечика. На самом деле низкие виражи над аэродромом перед девушками выделывал не кто иной, как сам Попков, за что командир приказал запретить ему боевые вылеты на месяц. Но таких отклонений от реальных событий в сценарии было немного, и львиная доля того, что мы видим в фильме, — правда.

Это и любовь узбекского Ромео (настоящая фамилия летчика была Марнсаев) к русской Джульетте, и их последующая гибель (девушка погибла во время бомбежки столовой, а Ромео сложил голову в одном из боев)…

…и привычка механика крестить перед вылетом самолеты…

…и попадание Маэстро в плен к своим (для доказательства своей принадлежности к Красной Армии ему пришлось врезать одному из пленивших его по морде) и т.д. и т.п.

Между тем, когда сценарий был написан и отправлен «наверх», оттуда вскоре пришел неожиданный ответ: дескать, материал негероический. Высокие цензоры возмущались тем, что советские летчики изображены во многих сценах как поющие клоуны. Короче, ставить такой фильм Быкову поначалу запретили. Но он не отчаялся. Чтобы доказать обратное, Быков взялся… «обкатывать» сценарий на сцене. Чтение им отдельных кусков сценария в самых разных городах Советского Союза вызывало у слушателей такой восторг, что никаких сомнений в правильности созданного произведения у цензоров уже не возникало. А тут еще за сценарий стали заступаться люди, которые сами не понаслышке знали о войне. В частности, 14 ноября 1972 гола на киностудию Довженко прислал письмо начальник штаба войсковой части 55127 полковник Лезжов. Он писал, что прочитанный им сценарий — это честный рассказ о войне и о людях, которые добыли в ней победу.

20 февраля 1973 года фильм был запущен в подготовительный период. И здесь Быкову тоже пришлось столкнуться с рядом трудностей. К примеру, много нервов ему стоило утверждение на роль автотехника Макарыча ленинградского актера Алексея Смирнова. Тот был известен широкому зрителю прежде всего как актер комедийного плана, а у Быкова ему предстояло стать фронтовиком. Узнав об этом, чиновники от кино резко воспротивились: «Не бывать этому! У него же тупое лицо!» Но когда Быков заявил, что откажется снимать фильм, если в нем не будет Смирнова, когда рассказал о том, что «актер с тупым лицом» — сам бывший фронтовик, вернувшийся с войны полным кавалером орденов Славы, сопротивление чиновников было сломлено. Кстати, отчество киношному технику Быков дал то же, что на самом деле носил Смирнов — Макарыч.

Большую помощь в работе над фильмом оказал маршал авиации, легендарный летчик Александр Покрышкин. Когда Быков напросился к нему на прием, чтобы добиться от него выделения для съемок настоящих самолетов времен войны, маршал поначалу отнесся к этой просьбе настороженно. Слишком много в те годы выходило проходных фильмов о войне, чтобы маршал с ходу поверил в затею Быкова снять «нетленку». Он опросил оставить ему на несколько дней сценарий, чтобы поближе познакомиться с материалом. Но нескольких дней не понадобилось. Буквально за одну ночь Покрышкин проглотил сценарий и распорядился выдать киношникам не один, не два, а целых пять самолетов: четыре истребителя «Як-18 и чехословацкий «2-326, внешне похожий на «Мессершмитт-109. Машины доставили на киевский аэродром «Чайка», где их перекрасили и придали им фронтовой вид.

Съемки фильма начались 22 мая в павильоне студии Довженко в декорациях «блиндаж КП» и «блиндаж комбата». Затем съемки переместились на натуру: в конце мая начали снимать воздушные бои «яков» с «мессерами». Вот как вспоминает об этом участник тех съемок — оператор Виталь Кондратьев: «Для удобства воздушных съемок я придумал особое устройство, которое крепилось между первой и второй кабинами и позволяло брать кадр крупным планом прямо во время полета. Быков мое изобретение одобрил и тут же решил первым подняться в воздух, чтобы испытать его в деле. Пилот выписывал в небе «бочки» и «мертвые петли», а Леонид Федорович включал камеру, давил на гашетку и кричал в объектив: «Серега, прикрой! Атакую!» После нескольких дублей самолет садился, я менял кассету с пленкой, и машина снова поднималась в небо. В конце съемочного дня Быков буквально вывалился из самолета и плюхнулся на зеленую траву аэродрома. «Ну, как дела?» — спросил я, подбежав к нему, и услышал в ответ: «Проявим пленку- увидим!»

В начале июня начали снимать эпизоды «на аэродроме». Поскольку Быков не любил, когда его дублировали, он все трюки старался делать сам. И за время съемок вполне прилично освоил управление самолетами. Правда, в воздух он их не поднимал, но зато самостоятельно запускал двигатель и рулил по аэродрому. Иной раз без накладок не обходилось. Как-то он не смог рассчитать курс, и правое колесо попало в яму от пиротехнического взрыва. Самолет клюнул носом, полетели лопасти пропеллера, заднее колесо отломилось вместе со стойкой. Быков заработал на лбу здоровенную шишку, но расстроился не из-за этого. Дело в том, что авария произошла на том самом «Яке» с нарисованными на борту нотами и скрипичным ключом. Поскольку везти самолет для ремонта в Киев значило потерять уйму времени, было решено восстанавливать «железную птицу» на месте, своими силами. Предусмотрительный механик захватил из Киева несколько запасных лопастей, которые тут же установили на поврежденную машину. Но для заднего шасси нужна была сварка. И тогда за дело взялся оператор В. Кондратьев. Он положил изувеченную деталь в багажник своего авто и поехал в Чернигов на станцию юных техников, где у него имелись друзья. Однако когда он приехал, на станции никого не оказалось. Пришлось оператору «вылавливать» их по домам. Узнав, что он с Быковым снимает кино о фронтовых летчиках, мастера с радостью согласились им помочь. Стойку заварили, и на следующее утро самолет был снова готов к полетам.

Между тем через несколько дней случилось новое ЧП: с картины ушел исполнитель роли Смуглянки Анатолий Матешко, который прельстился главной ролью в другом фильме. Далее послушаем рассказ оператора фильма В. Кондратьева: «Помню, тем утром я встретил Быкова в буфете. Он стоял расстроенный и мял в руках какую-то бумажку. В ответ на мой удивленный взгляд он протянул мне телеграмму с киностудии: «Срочно отправьте в Киев Матешко». Что тут поделаешь? Поехали на съемочную площадку, а тут как раз ассистент режиссера привез из Киева «желторотиков» — молодых ребят — студентов театрального института, только что окончивших первый курс. Их представили Быкову. Он осмотрел начинающих актеров профессиональным взглядом, выискивая нового Смуглянку, и остановился на девятнадцатилетнем пареньке, Сереже Подгорном…»

Между тем, до конца съемок оставался еще месяц, но уже 8-10 сентября уже снимался финал: Маэстро, Макарыч и Кузнечик находят могилу двух летчиц, одна из которых была невестой их боевого товарища Ромео. Как мы теперь знаем, фильм завершается эпизодом, когда Маэстро и Макарыч сидят в степи возле памятника, и на фоне этого финального кадра будет звучать песня «За того парня».

В середине сентября группа перебазировалась на Киностудию имени Довженко, где предстояло отснять павильоны. Так, 20-24 сентября снимался эпизод в декорации «столовая»: Кузнечик, мастерски завалив «мессера» на глазах родной эскадрильи, приходит в столовую, где товарищи устраивают ему торжественный прием.

В эти же дни был отснят и другой «столовый» эпизод: когда летчики «второй поющей» поминают погибшего Смуглянку. В последующие несколько дней были отсняты эпизоды в декорациях: «хата девчат», «палатка», «хата 2-й эскадрильи». Параллельно снимались воздушные бои.

Съемки фильма закончились в середине октября, после чего начался монтаж. Он длился до 6 декабря. Шесть дней спустя фильм без поправок приняли на студии, а 27 декабря состоялась сдача ленты в Госкино Украины. На нее были приглашены не только высокие чины украинского кинематографа, но и те, о ком, собственно, и рассказывал этот фильм — летчики-фронтовики. Одним из них был прославленный советский ас, трижды Герой Советского Союза, сбивший в 156 воздушных боях 59 фашистских самолетов, Александр Покрышкин. Лента его буквально потрясла. Когда в зале зажгли свет, от присутствующих не укрылось, что Покрышкин вытирает слезы.

А потом картину посмотрел и сам прототип Маэстро Виталий Попков. Вот его рассказ об этом: «Был по службе в Киеве, позвонил Лене Быкову, поехали с ним в Министерство культуры Украины, прокрутили фильм. Министр упорствует: что это за фильм, говорит, люди не возвращаются с боевых заданий, гибнут, а живые песенки распевают. И резюмирует: такого на фронте не было и быть не могло. Спрашиваю министра: был ли он сам на фронте? Логика чиновника удивительна: «Не был, - отвечает, - но знаю». И тогда я рассказал министру, что летал на одном из двух самолетов, купленных на деньги джаза Утесова и подаренных нашему полку. И что Леонид Осипович со своими музыкантами приезжал к нам на аэродром, и мы вместе играли и вместе пели. Убедил. На него подействовали, наверное, не столько мои доводы, сколько генеральские эполеты и две геройских звезды…»

Во многом именно благодаря хорошим отзывам бывших фронтовиков, успевших посмотреть фильм до его выхода на широкий экран, Госкино СССР приняло решение поощрить создателей картины. 6 февраля 1974 года был издан приказ о выплате им денежного вознаграждения. Это было справедливое решение, если учитывать, что лента была снята с большой экономией средств: из отпущенных на ее постановку 381 тысячи рублей было потрачено 325 тысяч. В числе поощренных было 39 человек. При награждении особо выдели режиссера-постановщика Леонида Быкова: ему выплатили 200 рублей премии и присвоили звание «режиссера-постановщика 1-й категории» (для примера: актерам А. Смирнову, В. Талашко и С. Иванову выплатили по 50 рублей).

Руководству Киностудии имени Довженко сумма вознаграждения главным создателям фильма покажется недостаточной, и оно будет ходатайствовать перед Госкино СССР о том, чтобы авторам сценария (Л. Быкову, Е. Оноприенко и А. Сацкому) подняли гонорар с 6 тысяч рублей до максимального — 8 тысяч. Однако этот трюк не пройдет: в Госкино посчитают, что «работа коллектива поощрена достаточно убедительно и увеличение гонорара не представляется целесообразным». Это при том, что через несколько месяцев фильм «В бой идут одни «старики» соберет множество призов на различных кинофестивалях и принесет доход в сотни миллионов рублей.

На широкий экран фильм вышел 12 августа 1974 года. И уже к концу года собрал на своих сеансах 44 миллиона 300 тысяч зрителей (4-е место), что явилось большой неожиданностью: к тому времени фильмы о Великой Отечественной войне такой «кассы» практически не собирали.

Сегодня у Алексея Макаровича Смирнова день рождения. В этот день я хотел бы вспомнить лучший фильм с его участием - "В бой идут одни "старики".

Выйдя на экраны в 1974 году, фильм собрал 44,3 миллиона кинозрителей, став четвёртым в прокате и единственным в десятке самых кассовых фильмов того года, посвящённым тематике Великой Отечественной войны. Фильм, режиссура и актёрская работа были также отмечены наградами республиканских и международных кинофестивалей.

Многочисленные фразы героев картины разошлись на цитаты, став частью советского и пост-советского фольклора. Героям фильма, капитану Титаренко и механику Макарычу были установлены памятники в Киеве и Харькове соответственно

Давайте вспомним несколько цитат из бессмертного фильма

Вот это драка была… Думал, каюк…
- Как аппарат?
- Мирово. Захожу ему в хвост. А он сзади как… елки-палки, хвостом помахал, только и видел!

- Я сбил! Я сбил, товарищ командир!
- Ай-ай-ай… что ты натворил!
- Придется родителей к директору вызывать…
- Завтра.
- Точно… - Честное слово, сбил!
- С испугу, наверное.
- Поздравляю с первой победой. Но, между прочим, Иван Федорович, сбивать самолеты противника - это не подвиг, это, так сказать, обязанность истребителя, наши будни…

- Как же вы не заметили? Мы же сегодня над моей Украиной дрались…
- А как тут заметишь? Те же поля, дороги, села…
- Э, нет! А воздух? Другой. А небо - голубее. И земля зеленее!
- Командир! Насчет зелени у нас в Сибири…
- Ну зачем, дорогой, в Сибири? Приезжай в Бакуриани! Ты там посмотришь, что такое зелень! Там в горах…
- Ты Енисей видел?
- Не видел! А ты Цкенесхали видел?

- Я «первый», я «первый», «девятый», отзовись! Я «первый», я «первый», «девятый»…
- Станция слабовата… не потянет.
- Слабовата, слабовата! Достань сильную!
- Так это в дивизии…
- Так вырви из дивизии, ты же связь, а не балалайка!
- Есть.
- Маэстро, отзовись! Маэстро! Маэстро, я «первый»! . . .
- Командир. Чудес не бывает. Уже тридцать минут прошло, как у него кончилось горючее… Может, займемся пополнением? Ребят надо распределить по эскадрильям…
- Живых к живым… всегда распределить успеем…

- Ветер завтра будет.
- Наверно.
- Сорок семь минут.
- Мне нужно штуцер поменять в движке. А кладовщик не дает. Пожалуйста, прикажите ему.

- Макарыч! Принимай аппарат! Во! Махнул не глядя! О, можешь за хвост подержаться! Дракон уже не кусается.

- Товарищ командир, при выполнении боевого задания был сбит, через линию фронта не дотянул, плюхнулся. Выручила пехота - как раз атаковали… На аэродроме «подскока» ребята «мессер» подарили. Новенький… Здорово, батя!
- Здорово, черт везучий!

- Ох уж эта мне самодеятельность, личный состав должен отдыхать. - Кто сказал, что надо бросить песни на войне? - После боя сердце просит музыки вдвойне! - От винта!

- А что это вы там напевали? Ти-да-ри-да-рам?
- «Смуглянку», товарищ командир.
- А ну напойте. Слова знаете?.. Да не робей, «Смуглянка», ты же истребитель.

- Какое училище?
- Оренбургское… Ускоренный выпуск.
- Ясно… Взлет-посадка… На чем играете? . . .
- Арфа. Но музыку не терплю с детства. Тем более - война.
- Война - это все преходяще. А музыка вечна!
- То же самое говорил мой папа. Между прочим, выдающийся профессор-палеоботаник.
- Из вундеркиндов, значит.
- А я, между прочим, не в филармонию пришел наниматься, а драться.

- Завтра, от силы послезавтра, война кончится. Как только узнают о нашем пополнении, разбежится «Люфтваффе» кто куда. Орлы!
- Волки!

- Лейтенант, возле самолета не курите!
- А я не затягиваюсь.
- Нет, ребята, все равно отойдите.

- Что, не нравлюсь? Что вы на меня так смотрите?
- Ты у меня пятый.

- Вылет через 12 минут. Пацанов не брать. В бой идут одни «старики»!..

- Почему вышел из боя? Опять заклинило?
- Заклинило… Подавай в трибунал, командир.
- Алешка! Пушка-то в порядке. Ты выстрелял все до железки.
- Ну, ладно, ладно, Макарыч.
- Что, пощипали? - Хуже.

- Сведения не проверены. Так что лети, ходи по крышам, заглядывай в стволы зениток, а танки обнаружь.
- А вы знаете, давайте я на трофее слетаю?..
- На «мессере»?
- Свои же могут хлопнуть.
- Та-а. Там я зато пройду, как у себя дома.

- Я на задание. Этих под твою ответственность. Гоняй до седьмого пота.
- Я?
- Именно ты… «Не знаю, товарищ командир», «не знаю, товарищ командир».
- Кузнечиков ловит.
- От полетов отстранить. Ста грамм не давать. Назначить дежурным. Вечным дежурным по аэродрому… Куз-не-чик!..

- Куда ж лететь-то в такую погоду?
- Вперед! На запад! Слушай, Макарыч, в ставке Гитлера ходят упорные слухи, что некоторых советских соколов некоторые несознательные механики перед вылетом крестят.
- В ставке Гитлера все малахольные.

- Пардон, извините, это дело мужчин. Иван, работай. Где здесь продеваются нитки?
- Какие нитки?
- Ну, это ведь летающая швейная машинка?
- Толкай. Посмотрел бы ты, как нас сегодня «мессеры» гоняли.
- Ах, вы еще и летаете?

- Здрасьте, мальчики.
- Здрасьте, девочки.
- Так что сказал Шекспир?
- У-у-а-а…
- М-да.
- И не в восемнадцатом, а-а… в девятнадцатом?
- В девятнадцатом.
- В девятнадцатом сонете Шекспир сказал… гуляй, Вася!
- Хм.
- Потопали.
- Э-э, ораторы! Ну и дисциплинка. Куда же вы без разрешения старшего?

- Ну, как хозяева принимали? Сиди, сиди.
- Да нормально. Но наг-ле-цы!
- А все ты мне, милый друг, доложил?
- Все… Табак хороший…
- Хороший… А дальше?
- Хм… Да ты представляешь, как в оперетте: танки, а вот этот, на белом коне, мне вот так ручкой…
- Ну и ты…
- Ну и я разочек махнул! Слушай, ну надо же было наказать! Это же не сорок первый!..
- Тебе было приказано не раскрывать себя.
- Да хрен с ним!.. А чего ж он, гад, на белом коне еще так…
- Я тебе эту белую лошадь еще вспомню.
- Разрешите идти?

- У второй-поющей другой профиль. Мы считаем, что песня, как география… Вот Зоечка из Сибири. Край суровый, могучий, и песни такие же… Ревела буря, гром гре-ме-ел! Вано - Грузия! Горы, и ритм такой - кавказский. А я из Таврии - Юг Украины. Степь, ровная, как стол. Колысь тут чумакы по силь ходылы, на Чумацькый шлях поглядаючы. Млечный путь - по-русски. И песни такие же бесконечные, как степь… «Ой у лузи, лу-узи-и, чэрвон Калына»… Ну, вы понимаете, что это не вокал, это эскиз к вокалу. И вот теперь вы услышите лучшего солиста 1-го Украинского, бывшего Воронежского, будущего солист Большого театра…
- Очень большого.
- Очень большого театра - старшего лейтенанта Скворцова. «Нич яка мисячна».

- Товарищ капитан, пока здесь некоторые старались ля-ля-ля, первая эскадрилья обеспечила ремонт вашего крейсера. Достали все необходимое.
- Спасибо.
- Пожалуйста.
- Первая - у нас молодцы. Если «фоккер» или «мессер» завалить - это вторая. А если что-то достать - это первая.

- Ромео из Ташкента загрустил. Джульетта в «кукурузнике» умчалась.
- Товарищ лейтенант, перестань пошлить.
- Тебя я понял, умолкаю, не то по шее получу и подвиг свой не совершу.
- Слушай! Я не знаю, какой мы с тобой подвиг совершим, но то, что… эта девочка на войне… это…

- И не холодно.
- Солист идет.
- Товарищ командир! На лобовой атаке условный противник условно сбит. Разрешите получить замечания.
- Молодой да зеленый.
- Ладно, споемся. На виражах слабовато.

- Кузнечик.
- Я.
- Иди к командиру. Настроение - во! Застегнись…

- Звездочка, звездочка, я Маэстро. Утюги на месте. Замаскированы под копны и сараи. Под копны… Квадрат девятнадцать… Как поняли?
- Понял, понял, Маэстро… понял.
- Квадрат девятнадцать, как понял?
- Понял, понял! - Привет соседям.
- Ну как у тебя там? Как у тебя там, Маэстро?
- Нормально… Падаю…

- Попался, гад! Бей его!
- Э-э, ребята! Я же свой, советский.
- Ах, так ты свой, советский! Н-н-на.
- вы хоть форму посмотрите, ребята.
- Он еще и форму нашу надел?.. Н-на!
- Ах ты в господа бога душу.
- Так он еще и лается по-нашему? Н-на!
- Ах ты… царица полей! Н-на!
- Кажишь, швой…

- Щас мы тебя отремонтируем и будет полный порядок. Это чистый. Специально для гостей держим… Фомин, а ну брось свою фисгармонию, воды гостю. Щас мы с тобой на дорожку и за содружество родов войск.
- Да уж, содружество.
- Да ты не сердись. Тут один «мессер» повадился, целую неделю медсанбат курочит. Представляешь, специально по красному кресту бьет, сволота… Ну, ребята решили, что это был ты, и погорячились малость. Да хорошо, что живой остался… Ну, авиация, за победу!
- Будем жить, пехота.
- Ну могём!
- Не могём, а могем.

- Стой, кто идет?
- Не идет, а едет. Днепр.
- Волга, проходи. Здравия желаю, товарищ командир.
- Здоров…

- А как по-вашему будет небо?
- Осман.
- А земля?
- Йер.
- А вишня?
- Олча. Только это не вишня, а яблоня.
- Да-да. Ну, это все равно…
- Домом пахнет. Тополь - дерево моей родины. Только они у нас высокие, пирамидальные…
- А как по-вашему будет дом?
- Мен сезне субамам.
- Как длинно?
- Это по-узбекски: я люблю вас, Маша

- «День у вас такой, как у нас, за что поцелуйте в…» может, многоточие поставим? Грубо! Дипломатический документ…
- Казацкое послание султану!
- Готово!
- Так. Кузнечик, перевод на немецкий язык…
- Есть!
- Быстро! Но постарайся так, чтобы это был добротный литературный язык…
- Готово.
- Что? Это все?
- Остальное переводу не подлежит.
- Не тяни, а то получишь по шее…
- «Выходи драться один на один. На взлете бить не будем. Маэстро».
- Ну, вот. А целый день писали!
- Стилист! Не смешно, но точно. После войны редактором будешь.

- Товарищ командир, что с вами?
- Краску давай…
- Какую краску?
- Звездочки малевать!
- А-а! Я сейчас, мигом достану!
- «Достану». Вечно у тебя… свою надо иметь!
- Сколько рисовать? Две?
- Две… тут одного пока завалишь - запаришься…

- А что ты скажешь о драке, Ромео?
- Я?
- Да.
- Бой видел… все видел… Кресты… кресты… кресты, кресты!
- Ну а сам-то стрелял?
- А как же? Все, до последнего патрона! Вот только все мимо…

- Голубь ты мой!
- Спокойно. Не надо оваций.

- А сбил, сбил-то как!.. Ну, чего ржете? Отстань! Чего ржете? Учитесь! Почерк… против всех законов физики… на взлете!
- Да не я, послушай!
- А, помолчи! Начальник штаба, оформляй наградные документы.
- Не на меня. Это на лейтенанта Кузнечика, э-э… как тебя, Александров сбил!
- Кузнечик?
- Вот именно, Кузнечик…
- Разыгрываете, да?
- Нет, точно завалил.
- Ты сбил?
- Так точно. Я мог бы, конечно, и больше, но вы, товарищ командир своим нижним бельем распугали всех немцев.
- Ну, молодежь! Ас! Ну-у…

- Продолжайте, лектор Кузнечик! Давай.
- Я о любви… Да нет, я не шучу! Я серьезно, ребята. Вот ведь люди, человечество, должны же когда-нибудь понять, что ненависть разрушает. Созидает только любовь! Только любовь.
- Любовь. Мы вот с Серегой от Бреста до Сталинграда топали - с любовью… и от Сталинграда сюда, до Днепра - с любовью… Я по этому маршруту смогу через сто лет без карты летать… Потому что по всему маршруту могилы наших ребят из поющей… и там не одна эскадрилья, там дивизия легла!.. А сколько еще… Вот в Берлине, где-нибудь на самой высокой уцелевшей стене, я с огромной любовью напишу: «Развалинами рейхстага удовлетворен!» И - можно хоть домой, сады опрыскивать…

- Слабак!!!

- А ты знаешь, что самое тяжелое в нашей работе?
- При минус тридцать копаться в моторе?
- Самое тяжелое в нашей работе - ждать.

- Когда кончится война, вернемся мы сюда. Пройдем по этим местам… кто останется в живых…
- И позовем лучший симфонический оркестр. Выйдет дирижер. Я подойду к нему и скажу…
- Пусть они нам сыграют…
- Нет, ты знаешь… я сам… Скажу: извини, маэстро, дай я… и как врежем «Смуглянку»… от начала и до конца.

Знаменитый летчик Виталий Попков, дважды Герой Советского Союза, ставший прототипом главного героя фильма «В бой идут одни старики», скончался в субботу вечером, сообщила РИА Новости пресс-секретарь комитета общественных связей Москвы Елена Мокрова.

«Вчера вечером в Центральном военном госпитале имени Мандрыки умер дважды Герой Советского Союза Виталий Иванович Попков. Последние годы он болел, был на костылях», - сказала Мокрова.

Виталий Иванович Попков родился 1 мая 1922 года. Он участник Великой Отечественной войны, командир звена 5-го гвардейского истребительного авиационного полка 207-й истребительной авиационной дивизии 3-го смешанного авиационного корпуса 17-й воздушной армии Юго-Западного фронта, командир эскадрильи 5-го гвардейского истребительного авиационного полка 11-й гвардейской истребительной авиационной дивизии 2-го гвардейского штурмового авиационного корпуса 2-й воздушной армии 1-го Украинского фронта, дважды Герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации (1968). Почетный гражданин городов Москвы и Днепропетровска.

Факты из биографии Виталия Ивановича Попкова легли в основу фильма Леонида Быкова «В бой идут одни «старики». Попков стал одним из прототипов двух главных героев - Кузнечика и Маэстро - этой незабвенной картины о войне. В жизни Виталий Иванович был таким же веселым, как и главный герой фильма.

Как-то приехал в наш полк инспектор в форме адмирала, - вспоминает генерал-лейтенант А.А.Богданов. – Беру под козырек: «Товарищ адмирал…». Тот остановил меня: «Я не адмирал, я – генерал», - сказал, улыбаясь. «А как же форма?!», - спросил я растерянно. «Так это для конспирации», - пошутил он. Так я познакомился с замечательным человеком Виталием Ивановичем Попковым.

Как сообщает сайт «Красные соколы», Попков - один из тех немногих людей, кому суждено было увидеть рукотворный памятник самому себе. Он был поставлен ему как дважды Герою в столице, на Самотечной площади. Рассказывают, что однажды, когда ветераны собрались в сквере, у памятника, по какому - то юбилейному поводу и по - фронтовому разлили по 100 грамм, нагрянул постовой. Велико же было его изумление, когда в одном из предполагаемых нарушителей правопорядка он узнал увековеченного в бронзе летчика...

Свою первую победу в огненном небе Виталий Иванович запомнил навсегда. Это случилось в начале июня 1942 года в окрестностях города Холм - на истребителе ЛаГГ-3 он сбил бомбардировщик Do-217. Вспоминает сам Попков:

«Первый мой сбитый самолет, это был «Дорнье-217», - целая история. Началось все с нарушения летной дисциплины: во время тренировок я с перехлестом поупражнялся на малой высоте. И меня назначили вечным дежурным по кухне. Я рвусь в бой, а мне: бой лихачей не терпит. Однажды ранним Июньским утром над аэродромом внезапно появляются два «Дорнье» и два Ме-109, которые прикрывали бомбардировщики. Их густые очереди бьют по стоящим на взлетных полосах «ЛаГГам». А если взлететь им навстречу?

В самолет вскочил в фартуке, в котором чистил картошку. «Дорнье» сбил с первого захода. Немцам это не понравилось, и они ушли. Я приземляюсь, море восторга. Объясняю, что сбить самолет для меня - все равно что плюнуть. Командир полка кричит: «Что же ты тогда еще и «Мессеров» не прихватил?!»

В ответ, я возьми да и ляпни: «Так вы, товарищ командир, своим нижним бельем мне всех фрицев распугали!» Рубанул я правду - матку. Утро-то раннее было, и командир на поле выбежал, что называется, не по форме. Комполка чертыхнулся, но дорогу в небо мне открыл...»

В конце августа, по словам самого Виталия Ивановича, им был сбит один из известнейших немецких асов:

«Под Сталинградом 26 августа 1942 года я выиграл воздушный поединок у Германа Графа (9-й ас Люфтваффе, 212 объявленных побед). Порядочный летчик. После того как его сбил, он провел несколько лет в наших лагерях. Когда вернулся в Германию, стал убежденным антифашистом, значительно позже даже баллотировался в Бундестаг от восточных областей ФРГ. Мы с ним неоднократно встречались. Так вот он согласился со мной, что «по-честному», в «рыцарских поединках», он не сбил бы и десятой доли того, что есть на его счету...

Попков совершил 168 боевых вылетов, участвуя в 45 воздушных боях, сбил лично 17 самолётов противника. 8 Сентября 1943 года, в дни сражения за Донбасс, ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

В боевой характеристике Попкова говорилось: «Тихий и скромный на земле, он со всей ненавистью и упорством сражается в воздухе, громит фашистских захватчиков и всегда выходит победителем из самых трудных воздушных схваток».