Иконы как люди. Беседа и фото: Юлия Маковейчук

Мы публикуем письмо искусствоведа Ирины Александровны Шалиной, написанное после истории с изъятием возвращенной в Россию иконы Троицы письма Кирилла Уланова 1690 года с целью развеять многие нелицеприятные и оскорбительные слухи, которыми полнится интернет, ТВ и газеты.

Дорогие друзья и коллеги, рассылаю вам это письмо лишь с одной целью - восстановить справедливость и рассказать правду об обстоятельствах возвращения в Россию иконы «Троица Ветхозаветная» письма Кирилла Уланова 1690 г., которое было предпринято Музеем русской иконы и осуществлено 14 мая 2012 г. его директором Николаем Васильевичем Задорожным. Устроить столь низкий скандал вокруг события, - которое у любого мыслящего человека должно вызывать лишь чувства радости и благодарности; - вылить за один день столько грязи и лжи в эфир, все перевернуть с ног на голову, - можно было лишь в одном случае, - когда кому-то потребовалось превратить благородный и истинно гражданский поступок целого ряда людей в чудовищное по своей безнравственности и публичности шоу.

Вот, как все это было на самом деле.

В середине апреля с.г. Михаил Юрьевич Абрамов, основатель Музея русской иконы (далее: МРИ), его директор Н. В. Задорожный и И. А. Шалина выехали в Великий Устюг для торжественной передачи в Великоустюгский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник десяти праздничных икон, похищенных из местной церкви Димитрия Солунского в 1984 г. Они были приобретены для собрания МРИ в 2006 г. в Швейцарии и, естественно, при ввозе в Россию проверялись по базе данных Росохранкультуры. Повторно все десять икон, наряду с другими экспонатами музея, прошли полную проверку в 2008 г. в связи с их участием в выставке "Возвращенное достояние" в Третьяковской галерее. Шесть лет иконы находились на экспозиции открытого и доступного музея в центре Москвы, были на выставке в ГТГ, опубликованы в трех каталогах, фотографии их вывешены на сайте музея. Памятники видели в музее тысячи людей, в том числе и большинство наших коллег, при этом никто не признал в них украденные памятники, поскольку информации о такой краже нигде не существовало. Только в декабре 2011 года хранитель Великоустюгского музея-заповедника, случайно зайдя на сайт МРИ, увидела и сообразила...

Далее последовала печальная история с врывающимися в закрытый московский музей (накануне его нового открытия 15 декабря) сотрудниками Главного и Вологодского управлений уголовного розыска МВД. Не имея на руках каких-либо сопроводительных документов (ордера на обыск, постановлений на право изъятия и т.д.), стали снимать иконы со стен экспозиции с угрозами вызвать в случае неповиновения ОМОН. Естественно, директор потребовал предоставить комплект подтверждающих документов - как факта самой кражи, так и соответствие этих десяти икон инвентарным описаниям и фотографиям украденных. Отмечу, что изъятие икон происходило не просто в частном собрании, а в музее, принятом в музейное сообщество ИКОМ и обладающем определенным статусом, в том числе музейным учетом и инвентарем.

Самое удивительное в этой истории, что в это время в милицейском фургоне уже лежала запечатанная одиннадцатая икона, привезенная из Великого Устюга в качестве эталонной для проведения экспертизы, которую, как большой секрет, сотрудникам МРИ показать отказались. При этом на улице стоял мороз -30, экспонаты перевозились в неотапливаемой машине, ни у хранителя, ни у силовиков не было с собой даже упаковочного материала… ГосНИИР отказался принимать для экспертизы иконы, поскольку его даже не подумали заранее предупредить об их прибытии, да и постановления на проведение такой экспертизы у блюстителей закона тоже не было. Находчивые представители МВД отправляются в Музей имени Андрея Рублева, не подозревая о том, что там в этот день там выходной… В конце концов сам же Н.В. Задорожный уговорил директора ГосНИИР взять иконы на ВХ, чтобы не гонять их по морозу и московским пробкам. Так и не осуществив никаких работ, но уже через довольно продолжительное время, иконы увозят в Вологду в филиал ГЦХРМ им. И.Э.Грабаря, при этом ту самую - эталонную - все еще никому не показывают как великую военную тайну. Тогда в начале апреля Н.В. Задорожный обращается с просьбой к советнику министра культуры В. В. Петракову отправиться с ним в Вологду и там в реставрационной мастерской при одном взгляде на великоустюжскую икону из праздничного чина понимает, что десять праздников МРИ происходят из того же комплекса: это тот случай, когда в экспертизе вообще необходимости не было, схожесть налицо. И в тот же момент с одобрения владельца М.Ю. Абрамова, директор подписывает договор дарения десяти икон в музей-заповедник Великого Устюга.

Казалось бы, все разрешилось, хотя, к сожалению, с огромными утратами, усилиями и нервотрепкой. Однако Вологодское управление уголовного розыска МВД возмущено, - оно остается в стороне, праздник удался, но «не на их улице». При этом, иконы к этому моменту, которые в собрании МРИ были в идеальной сохранности (это зафиксировано всеми публикациями), теперь оказались в аварийном состоянии и потребовали значительной реставрации, которая соответственно вылились (только для кого?) в сумму 400 000 руб.

Согласитесь, что все это должно было происходить совершенно по другому сценарию, правильнее было бы администрации музея Великого Устюга проинформировать МРИ о замеченном сходстве, спокойно разобраться, сличить фото, приехать с официальными документами. И в тот же час иконы были бы достойно переданы своему законному владельцу, как это уже было в истории Музея русской иконы. Собственно так и произошло… только четыре месяца спустя. Да и некоторым нашим коллегам не пришлось бы вести себя так, как они повели в этой ситуации... Впрочем, это дело их собственной совести.

В момент торжественной передачи Михаилом Абрамовым памятников в музей-заповедник Великого Устюга губернатор Вологодской области О.А. Кувшинников отметил большой вклад в дело возвращения их как самого мецената, так и сотрудников основанного им музея, благодаря которым памятники были найдены на Западе, привезены в Россию, сохранены и изучены, безвозмездно переданы законному владельцу. Тогда же он обратился с просьбой помочь выкупить из "немецкого плена" икону Троицы Ветхозаветной Кирилла Уланова, которую украли в 1994 году из музея Устюжны.

Более того, Вальтер Гюнтер выиграл суд - в силу все тех же цивилизованных законов цивилизованного государства и, казалось, судьба иконы была решена навсегда. Однако немец оказался высоконравственным и, узнав, что она был украдена из музея, выразил желание вернуть ее на двух условиях: икона возвратится только законному владельцу - Устюженскому краеведческому музею (не храму Христа Спасителя, например, где хранятся теперь другие иконы, украденные из Устюжны и найденные далеко не силами УР); а также возмещения всех расходов, которые он понес при ее покупке и транспортировке. М. Ю. Абрамов решил помочь и безвозмездно выкупил икону (за требуемые 25 000 евро). Во время той же встречи в Великом Устюге возникла договоренность, что «Троица Ветхозаветная» по прибытии из Германии несколько месяцев будет экспонироваться в Музее русской иконы в Москве, где ее увидят тысячи желающих, затем торжественно передана при участии всего музейного сообщества, прессы и т.д. - Устюженскому краеведческому музею.

Подготовка к перевозке иконы продолжалась почти месяц: получали разные документы, в том числе от Вологодского департамента культуры, подтверждающие, что Н.В. Задорожный действует в интересах Устюженского музея. Заранее был подготовлен акт дарения Николаем Васильевичем иконы Устюженскому краеведческому музею, а также акт передачи ее оттуда в Музей русской иконы для выставки, даже разрешение департамента культуры Вологодской области на эту временную передачу. С большими и понятными для всех музейных работников трудностями неподъемная икона высотой полтора метра была доставлена в аэропорт Домодедово. Михаил Абрамов как истинный меценат оплатил все расходы по ее транспортировке. Быстро и без трудностей пройдя таможенную зону, где нас уже ждал представитель МинКульта, поскольку была предварительная договоренность о привозе именно этой иконы и все официальные лица были в курсе происходящего; оформив все необходимые таможенные документы и заполнив декларацию [я не могу понять, как УГ МВД может позволить себе распространять на официальном (!) сайте заведомо ложную информацию об ее отсутствии, поскольку это был первый документ, который они отобрали у Н.В.Задорожного, как и утверждать о том, что икона (в полтора метра высотой) была якобы найдена ими при осмотре личного незадекларированного багажа!], мы вышли в зал прилета, где нас мгновенно окружила иконографически узнаваемая толпа сотрудников Московского уголовного розыска - человек пятнадцать с видео-камерами, фотоаппаратами. Отмечу, что это была чрезвычайно продуманная и постановочная акция. Толкая и подгоняя, нас в грубой форме сопроводили в полицейский участок. Поэтому заявления МУРа, о том, что надо было поставить их в известность о прибытии в Россию (!) украденной из нее же иконы (а мы уже знаем, как они ведут себя в таких случаях), были лицемерны и излишни. Силовики не только все прекрасно и заранее знали, вплоть до номера рейса и личности перевозившего, но и имели при себе значительный и подготовленный заранее пакет документов с фото, а также были отлично снабжены самой разнообразной техникой и инструментами. Кроме того, как подтвердил в сегодняшнем выступлении А.А. Авдеев, вопрос возвращения (а не поиска!) произведения искусства в Россию - дело Министерства культуры, а не ФСБ, МВД и прочих силовых структур. Так что никаких предупреждений, естественно, юридически не требовалось.

В участке три на три метра в течение пяти с половиной часов нас подвергли всему тому, о чем до сих пор знали лишь понаслышке. Н.Задорожному объявили о заведении на него уголовного дела по статье "скупка краденного" !!! Икону, с которой представители МВД обращались, как и с нами, без всякого уважения, отобрали, при этом отказались предоставить документ о ее изъятии. Были отобраны и все подлинники сопроводительных документов, в том числе таможенная декларация, об отсутствии которой они теперь бессовестно кричат по всему эфиру. Копии сделать не позволили, в грубой форме запрещали звонить по мобильному телефону, особенно официальным органам и представителям Министерства культуры, зато с легкостью обещали в будущем «веселую» жизнь. Чуть позже я перешлю все отсканированные документы, большую часть которых придется восстанавливать на таможне в Домодедово и в Вологодском департаменте культуры.

Такая вот грустная история о самом достойном и благородном поступке, обернувшаяся грязью, помоями и диким количеством лжи во всей интернетовской паутине. Ответ на вопрос, кому это все это было надо, напрашивается сам собой. Очевидно другое, что ни одному из целого ряда уже запланированных и тщательно подготовленных актов возвращения наших памятников на Родину, теперь, скорее всего, не суждено состояться.

На днях мы организуем в Музее русской иконы пресс конференцию для музейного сообщества и прессы, чтобы прокомментировать случившееся и представить все документы. М.б. у кого-то появится предложение о каких-то других действиях.

С уважением и с благодарностью за внимание и поддержку,

Ирина Шалина

В рамках проходящих в Москве с 16 декабря 2011 по 15 января 2012 года Дней православной культуры в Центре изящных искусств комплекса Храма Христа Спасителя на Волхонке,15 представлена выставка уникальных старинных православных икон из частных коллекций. Корреспондент Правмира Юлия Маковейчук побеседовала с научным руководителем выставки Ириной Александровной Шалиной, кандидатом искусствоведения, ведущим научным специалистом Государственного Русского музея, автором многочисленных исследований и публикаций, экспертом Росохранкультуры.

Коллекционеры: разные пространства – одна любовь

– Ирина Александровна, расскажите, пожалуйста, кто те частные коллекционеры, экспонаты коллекций которых представлены на выставке?

– Эти коллекционеры настолько разные, что единственное, что их соединяет - это любовь и знание русской культуры. Потому что остальное - это разные профессии, разные человеческие эмоции, разные характеры, разные пространства, в которых живут люди.

Один коллекционер, живет в деревне под Переяславлем-Залесским большую часть своего времени. Другой коллекционер - известный бизнесмен, строитель, который строит разные бизнес-центры в Москве. Еще один - это профессор МГУ, который преподает на историческом факультете, на кафедре истории искусств.

Последний – Алексей Расторгуев, очень известный специалист по западному средневековью и человек, главная деятельность которого проходит в стенах Московского Университета. Все те, кто учился в МГУ прекрасно помнят и знают его лекции, семинары. Это действительно не только тонкий знаток, но еще и ученый. Поэтому все те иконы, которые попадают в круг его интересов – либо древние прекрасные памятники, либо очень редкие иконы, которые у нас почти никто не собирает: греческие иконы, реже всего попадающие в частные коллекции.

В России традиции собирания греческих икон вообще никогда не было, и она только сейчас начинает подниматься, расцветать. И связано это с именем Алексея Расторгуева.

Иконы как люди

– А какое сокровище Алексей Леонидович предоставил для выставки?

– Вот хотелось бы показать уникальное произведение: это 20-е годы 16-го века, Москва, икона Богоматери Одигитрия. Имя ее связано с греческим словом «адегон». Адегон по-гречески это путеводитель и наставник, это была одна из великих святынь Московского Кремля, вокруг которого устраивались многочисленные крестные ходы.

Мы не знаем как иконография выглядела - это древняя икона, она до нас не дошла, но с нее были сделаны несколько списков, один из которых занимает очень важное место в древнерусской культуре.

То, что вы здесь видите - это копии и воспроизведения того, что уже когда-то было. И вот эта Богоматерь Одигитрия точно повторяет древнюю православную очень важную святыню, которая до нас не дошла.

Как уцелела именно эта икона? Мы не знаем. Но когда мы ее в первый раз увидели еще до реставрационных работ, душа и все остальное плакало и горевало одновременно, потому что казалось, спасти икону просто невозможно. Если бы она находилась в государственном музее, ее бы положили, заклеили, и она бы лежала на полке, потому что музеи так устроены: реставраторов мало, и чаще всего раскрепляются те иконы, которые должны войти в экспозицию.

Мы увидели эту икону впервые во время подготовки большой выставки в музее им. Пушкина, несколько лет тому назад. Ее долго укрепляли, долго реставрировали, уже привезли в музей Личных коллекций им. Пушкина, где состоялась эта выставка.

А выставка была замечательная во всех отношениях, потому что после выставки 1913 года это была первая выставка из частных собраний, где были представлены такие шедевры. И представляете, привезли эту икону, акт составляется, выносим экспозицию, и милые хозяева музея Личных коллекций говорят: «Нет, мы ее не примем». Потому что по ней пошли ужасные гребни, живопись поплыла, потому что болезненное состояние этой иконы сказалось на переезде.

Вот поэтому мы сейчас говорим, чтобы не трогали древние вещи, если находятся в плохом состоянии. Они как больные люди, как старые родители, которые не очень любят переезжать. Те, кто занимается сохранностью икон, знают об этом.

Алексей Расторгуев чуть не рыдал, потому что когда мы готовились к этой выставке, он много потратил на ее реставрацию, изучение, она вошла в каталог… и тогда не выставлялась. А сейчас она для нас была памятник номер один, потому что мы должны были отдать должное коллекционеру. Надо сказать, что в течение этих лет, с 2009 года, она находилась в нашем Музее русской иконы, и поскольку у нас очень хороший климат - она улеглась и находится в очень хорошем состоянии. Очень надеемся, что такой и останется на выставке. Мы за ней будет наблюдать особым образом.

Рождество Богородицы: Предание в красках

– Есть ли такие иконы, которые вы сами увидели впервые, готовя выставку?

– Если говорить о моем лично открытии на этой выставке - это, конечно, икона «Рождество Богоматери с клеймами жития Богородицы». 1520-е годы, я думаю, это Новгород.

Это произведение я вижу впервые, и оно впервые предстает перед публикой, находится в частном собрании Александра Бойцова, которое почти никогда не было представлено на выставках. Он из тех коллекционеров, который нечастый гость на выставках.

Интересно, что памятник сохранился не полностью, у него утрачена вся нижняя часть. 20-ые годы XVI столетия – время смена власти в Новгороде. Один архиепископ сменялся, ждали следующего. Еще немножечко, и в 1526 году на архиепископскую кафедру придет знаменитый владыка Макарий. Он потом станет тем самым знаменитым митрополитом Московским, который будет венчать первого царя на царство. Это скорее всего какой-нибудь первый год его владычества на кафедре. А может быть и до того, как он пришел на кафедру. Очень редкий сюжет.

Сцена Рождества Богоматери - главная тема, которая входит в число двунадесятых праздников года. А вокруг – все житие Богородицы, начиная с моления о чадородии Иоакима и Анны, которые приходят в Иерусалимский храм с дарами.

Они не имели детей, а это было великое проклятие для иудейской семьи. Они приходят молить о ребенке, и их выгоняют из храма. Священник Иерусалимского храма выгоняет их за те грехи, которые нельзя отмолить: раз Господь не дал им детей, то никакие жертвы не помогут.

А дальше начинается история вымаливания этого чада. Это редчайшее клеймо по иконографии - никогда в жизни такого не видела. Иоаким сидит в кусте, плачет, молится, а в это время Анна молится у себя в саду, смотрит на птичье гнездо, где птицы щебечут над своими птенцами и говорит: «Даже птицам Господь дал потомство, а мне не дал». Они встречаются, как сказано в предании, у Золотых Ворот, или, как часто изображается, на фоне ложа, потому что этот момент встречи воспринимается в истории Церкви как зачатие Богородицы. Поскольку древнерусская культура была очень целомудренной, это событие никогда не показывалось, кроме некоего намека. А дальше уже – Рождество Богородицы.

Замужество происходит в среднике, а вокруг – история с маленькой Марией. Вот ее вводят в храм - очень редкая иконография. Введение во храм – постоянный сюжет, но сама иконография, когда младенца подталкивают, причем не Анна с Иакимом, а несколько дев, удивительно редкая. Они как будто бы предлагают своей подруге войти и не бояться.

Далее клеймо, сюжет которого связан с молением о жезлах, когда Иосиф, уже престарелый, выбирает себе жену, и в качестве жены первосвященники выдают замуж Богородицу, которая должна сохранить свою невинность - такая вот очень сложная для Богословия тема. Он молиться перед жезлами, и каждый жезл означал имя той девы, которую он выберет себе в жены. Никогда Богородица в этой ситуации не изображается. А здесь она изображена как уже та, которую он выбрал. Жезлы были от разных старцев, но именно жезл Иосифа расцвел.

Следующее – тоже очень редкое клеймо, я не помню, чтобы я где-то его видела. Юноша трубит в рог, старцы собираются перед молением, Иосиф выступает вперед. Остается только сожалеть, что мы не видим, потому что очень трудно представить.

Следующие сцены: первые шаги Марии - первые 7 шагов в доме, Богородицу приносят на суд старцев, которые дают выпить Ей особую священную воду, чтобы решить, действительно ли Она рождена по молитвам Иоакима и Анны. Редчайшая иконография.

Судьба иконы: иллюстрация к эпохе

– Какие еще древние иконы можно увидеть на выставке?

– Из собрания Александра Васильевича Новикова. У него огромное количество икон связано с иконографией Богородицы и другие редкие иконы. В частности, Спас на Престоле - редчайшая икона ростовской традиции. Очень хорошая сохранность. Настолько хорошая, что мы даже первое время сомневались. Но все ислледования, которые мы провели действительно указывают – вторая половина XV века.

– Ирина Александровна, об одном из коллекционеров вы сказали, что он предпочитает жить в глубинке. Расскажите, пожалуйста, о нем.

– Это Вячеслав Момот, как раз художник-романтик, который большую часть своего времени живет не в Москве, а в деревне. До сих пор ходит за вдохновением в леса, пишет эскизы, пишет портреты, делает графические зарисовки. Он тончайший художник, душа которого до сих пор поет и особым образом реагирует на все прекрасное. Поэтому все иконы, которые происходят из его собраний - удивительные. Они либо отличаются древностью или большими художественными достоинствами, либо это какая-то редкая иконография, а чаще всего, это икона какой-то соверщенно необычной судьбы. Вот, например, как-то на стенах его квартиры я заметила икону «Борис и Глеб».

Видно, что икона не древняя. И когда начинаешь думать над ее датой, сталкиваешься со сложной задачей. Как ее датировать?

Оказывается, в 1922-м году появилась статья в уголовном кодексе, по которой иконописание запрещалось как предмет не только ремесленного мастерства, но и как предмет зарабатывания денег. В советском государстве иконописание считалось преступлением. Поэтому естественно, что все те иконописцы, которые после 1917-го года продолжали свои работы, в 1922 немедленно закончили свою деятельность. Тем самым традиция иконописания, по сути дела, умерла. Она стала восстанавливаться только уже в годы перестройки.

И как Россия продолжала молиться у икон? Это были либо старые, либо какие-то небольшие печатные иконы, которые продавались в храмах, либо это были иконы очень редких иконописцев, которые все-таки где-то сохранялись в глубинке – чаще всего, в Сибири, на Урале или в тех больших монастырях, которые не закрывались. Вот эта икона как раз относится к самому глухому времени истории русского иконописания - 20-30-е годы. То есть тогда, когда иконописец, рискуя своей свободой, писал иконы и сохранял их у себя дома, в келье… Мы не знаем кем он был - может, монахом, может, старообрядцем.

Обратите внимание на доску. Она совершенно необычная - она отличается от всех древних икон. Была использована та доска, которую можно было найти в домашнем быту, потому что и изготовление досок тоже пропало в советское время, вместе с иконописанием. Вот почему для меня этот памятник очень много значит.

Беседа и фото: Юлия Маковейчук

Русский музей может лишиться своей визитной карточки, произведения, по которому его узнают во всем мире, своей самой старой иконы "Ангел Златые власы" . Ее хочет забрать из музея православный бизнесмен Сергей Шмаков. Несколько лет назад он вывез из Русского музея другую знаменитую икону, Богоматери Одигитрии, она теперь хранится в коттеджном поселке Шмакова. "Ангела Златые власы" Шмаков хочет разместить в отреставрированной за его деньги церкви Михайловского замка, а потом, по некоторым данным, чуть ли не гастролировать с ней по всей России.

Вот что пишет об этой иконе ведущий научный сотрудник отдела древнерусского искусства Русского музея, официальный эксперт по культурным ценностям Министерства культуры Российской Федерации Ирина Шалина : "Это произведение является символом Русского музея, и со времени поступления в 1934 году на постоянное хранение не покидало его залы, кроме исключительных ситуаций – эвакуации в период Великой Отечественной войны, выставки мирового уровня в Метрополитен-музее Glory of Byzantium, когда именно эта икона была отобрана для представления русской христианской культуры в контексте византийского искусства в целом".

И тем не менее икону, равной которой в музее нет, могут увезти. В связи с этим стоит напомнить скандал 2009 года, когда Русский музей лишился выдающегося памятника древнерусской живописи первой половины XIV века – иконы Богоматери Одигитрии, позже названной Богородицей Торопецкой. Ее увезли из музея по приказу Министерства культуры и по просьбе патриарха Кирилла – в храм Святого Александра Невского в коттеджном поселке "Княжье озеро". Увозили на время – как обещал патриарх и клятвенно уверял инициатор изъятия иконы из музея, православный бизнесмен Сергей Шмаков, владелец и президент группы компаний "САПСАН", занимающейся строительством коттеджных поселков. Тем не менее обещания как патриарха, так и бизнесмена не были выполнены: сроки возвращения иконы в Русский музей неоднократно сдвигались, а потом Министерство культуры и вовсе передало ее на хранение в Реставрационный центр имени Грабаря. Но на самом деле икона как находилась, так до сих пор находится в поселке "Княжье озеро". Между тем она требует настолько бережного обращения, что в свое время реставраторы Русского музея даже запретили ее выставлять. Сейчас она уже несколько лет находится в закрытом ковчеге, и специалисты ничего поделать не могут, хотя знают, что такое хранение недопустимо, что дерево иконы должно дышать, иначе процессы разрушения могут стать необратимыми, и памятник может быть утрачен.

Однако варварское изъятие драгоценного экспоната Русского музея может оказаться не единственным. Еще в 2009 году Шмаков говорил о неких планах на самую древнюю икону музея – "Ангел Златые власы", и вот на минувшей неделе эти планы начали приобретать очертания. О том, какая беда угрожает Ангелу, говорит Ирина Шалина:

Я помню, как в 2009 году господин Шмаков появился в Русском музее и сначала мягко, потом все более требовательно, а потом уже с письмом патриарха потребовал икону Богородицы Торопецкой, и, несмотря на обещания ее вернуть, она до сих пор находится, можно сказать, в личном коттеджном поселке господина Шмакова, где активно распродаются земельные участки. И вот теперь тот же самый человек замахнулся на древнейшую икону Русского музея, на одну из ценнейших икон нашего национального достояния. Она чудом оказалась в Русском музее после многих перипетий XIX века. С нее начинается наша экспозиция – и любая экскурсия тоже начинается с нее, она давно стала нашим символом. Она появляется на всех афишах во всем мире, когда речь идет о Русском музее. Это конец XII века, есть разные версии ее происхождения, кто-то считал ее даже византийским памятником, кто-то киевским, мое мнение, что ее писали новгородские мастера конца XII века. Это икона из деисусного чина, где она занимала свое место. И если Торопецкая Богородица хоть и не была никогда чудотворной, но все же о ней есть некие сказания, она почитаемая, то "Ангел Златые власы" – это совершенно не моленный образ, это один из ходатаев перед Вседержителем, который молит о прощении наших грехов. И представить себе, что перед этой иконой молятся, что ей кладут поклоны, целуют ее, невозможно, это может подумать только человек, не имеющий даже зачатков понятия об основах православной культуры. Перед этой иконой мы рассказываем об истоках древнерусской живописи, о начале православия на Руси. И вдруг у господина Шмакова появляется идея перенести эту икону из музея, где ее ежедневно видят тысячи людей, в Михайловский замок. Для этого он хочет зачем-то сделать действующей и открытой тамошнюю церковь, хотя там даже прихода быть не может: там нет жилых домов – Марсово поле, Летний сад, Фонтанка, Михайловский сад. Михайловский дворец – это помещение Русского музея, а церковь в нем была императорской, для избранных, пропитанная духом Мальтийского ордена, что понятно, если мы вспомним историю Павла Первого. И зачем эту икону переносить туда, где ей будут поклоняться только на определенные большие праздники? Вот такая идея со стороны частного лица, которое предлагает отреставрировать церковь за свои деньги, хотя это музейный объект, и так просто это не делается. И иконостас там – это ветхое музейное хранение, да него дотрагиваться нельзя, не то что Царские врата открывать во время службы. Вот какой смысл – переносить икону на 200 метров – туда, куда якобы паломники будут приезжать со всей страны. У человека, воспитанного в православных традициях и в каноне того, что такое икона и моленный образ, мысли такой возникнуть не могло. Это человек безграмотный, который рискует попасть под анафему всех вселенских соборов, которые очень четко говорят, каким иконам мы должны поклоняться. Это очень активное и бескомпромиссное вторжение в государственную, национальную собственность. И это делает человек, который уже забрал одну ценнейшую икону из Русского музея и не сдержал не только своего слова, но и слова патриарха, который нам тоже обещал ее вернуть. Как же можно этому человеку еще раз доверять? Реставрация церкви – это дело хорошее, и даже можно было бы ее открыть для очень камерного числа людей, но при чем тут "Ангел Златые власы?"

– Ирина, ведь подобный опыт, кажется, уже есть у Третьяковской галереи?

– Третьяковская галерея пошла своим путем: церковь, которая находится на ее территории, всегда была приходской церковью в этой части Москвы, и она целиком вошла в состав галереи, она – часть музейного пространства, куда была перенесена икона Богоматери Владимирской. Там невероятно грамотный и культурный батюшка, приход практически музейный. Но по своему опыту я могу сказать: из 10 раз, когда ты хочешь посмотреть Владимирскую, 9 раз ты этого сделать не можешь – из-за венчания, крещения, службы. А это общенациональное достояние, которое тоже открывало экспозицию Третьяковской галереи. Да, это компромисс, это заигрывание с церковными кругами, но это не выход. Для иконы это умаление, ее мало кто видит, она выпала из экскурсионного круга. И все же в чем-то этот компромисс мне понятен – все-таки речь идет о самой известной на Руси чудотворной иконе. С другой стороны, откуда такие амбиции, что нужно обязательно молиться на столь ценные иконы? Афонские монахи молятся у себя в кельях на бумажные иконки, и ничего, святости их это не умаляет. Но в случае с "Ангелом Златые власы" мы ведь даже не знаем, что это за ангел – их ведь может быть несколько в деисусном чине. Это безымянный ангел, отсюда и его мифологизированное название. Вроде бы по развороту это мог быть архангел Гавриил, но, может быть, он – часть комплекса из трех ангелов, мы же не знаем, его имя утрачено вместе с фоном. Нельзя же свои домыслы и интерпретации представлять как научный факт. Это икона, но она никогда не была моленным образом, ее даже в описях не называют образом.

– В общем, все это гордыня и невежество?

– Да, и еще представление о том, что вот я, богатый и имеющий связи человек, имею право решать судьбу любого объекта национального достояния, принадлежащего государственному фонду, и пользоваться им.

– И Министерство культуры снова на его стороне?

Мединский пришел смотреть, как висит икона – видите ли, ему сообщили, что она висит в неподобающих условиях, где-то над батареей – почему-то он слушает не хранителя, а чьи-то сообщения

– Во всяком случае, на прошлой неделе к нам приезжал Мединский, а потом некий сотрудник министерства. Мединский пришел смотреть, как висит икона – видите ли, ему сообщили, что она висит в неподобающих условиях, где-то над батареей – почему-то он слушает не хранителя, а чьи-то сообщения. Она у нас висит прекрасно, в дорогущей кассете, под пуленепробиваемым стеклом. Мединский увидел, как на полу перед иконой сидят дети, экскурсовод рассказывает им, что такое икона. Потом он поехал в Михайловский замок, а через несколько дней приехал его заместитель – по вопросу о реконструкции Михайловского замка, которую якобы на свои деньги собирается делать компания "САПСАН". И они говорят: мы еще не решили, возить икону в церковь каждый месяц или 4 раза в году, по определенным праздникам. Они это решают между собой. А мы должны продумать, как организовать вход в церковь при массовом паломничестве, где будет стоянка для автобусов. А почему бы паломникам не послушать рассказы экскурсовода об этой иконе в Русском музее, где она висит вертикально, как и должна висеть икона деисусного чина. Об иконе, которая не покидала нашего музея ни при каких условиях, кроме блокады, когда все вывозили, и единственной выставки в музее Метрополитен, где "Ангел Златые власы" был одним из представителей русской культуры – среди нескольких икон, в том числе Рублева. Она была выбрана как известнейшая из русских икон.

Ирина Шалина очень боится, что в любой момент в Русский музей может прийти приказ из Министерства культуры о перемещении "Ангела Златые власы", и директор музея Владимир Гусев покорно подпишет его, так же как он подписал приказ о вывозе иконы Торопецкой Богородицы.

Писатель Михаил Золотоносов возмущен готовящимся перемещением "Ангела Златые власы":

Шмаков собирается быстро отреставрировать церковь в Михайловском замке, разместить икону сначала там, а потом возить ее по всей стране, устраивая своего рода хеппенинги

– Партия православных чекистов в очередной раз решила устроить трафик ценных артефактов и зарабатывать на этом деньги. Икона самая старая в Русском музее и самая ценная. Проблема в том, что в музей уже приезжал Мединский, уже отдавал распоряжения, там, видимо, уже все запущено через Администрацию президента, поэтому в Русском музее все боятся, у них нет сил этому противостоять. Проект якобы такой, что этот Шмаков собирается быстро отреставрировать церковь в Михайловском замке, разместить икону сначала там, а потом возить ее по всей стране, устраивая своего рода хеппенинги. Меня волнует еще и проблема реставрации части Михайловского замка – это ведь объект культурного наследия, так что КГИОП должен дать техзадание на эту реставрацию, потом должен быть подготовлен проект реставрационных работ, КГИОП должен этот проект утвердить – всего этого требует закон о культурном наследии народов Российской Федерации. Здесь, очевидно, этот закон собираются нарушить во всех точках сразу, потому что делать реставрацию так, как Бог на душу положит Шмакову или кому угодно, нельзя. Это все свидетельствует об еще одном варварстве, потому что если мы вспомним Торопецкую икону, то ведь она так и осталась где-то в элитной деревне под Москвой. Судя по всему, и эта икона тоже туда уйдет. Это же настоящая жемчужина, звезда первой величины. Там, видимо, идет такое соревнование: а кто выхватит наиболее ценный артефакт из Русского музея. Сначала была Торопецкая, а теперь вот эта – и меня уже никто не переплюнет, потому что старше икон там нет.

– То есть вы считаете, что это делается, скорее, не ради наживы, а ради гордыни?

Икона "Ангел Златые власы"

– Я думаю, тут все вместе. Ведь за показ ее можно деньги не брать – но можно создать вокруг инфраструктуру: гостиницу, сувениры продавать, туалет платный устроить, тут же продавать копии этой иконы – все же это можно делать не прямо, а косвенными путями. Мне трудно сказать – я с этими людьми не общался и иерархию их мотивов не знаю.

– А есть хоть какие-то пути защитить "Ангела Златые власы"?

– Тут весь ужас в том, что ее не собираются исключать из музейного фонда, отнимать у Русского музея, она будет там числиться. И подачка делается – реставрация церкви Михайловского замка. Но если реставрацию будут делать ударными темпами, то мы получим еще один Константиновский дворец, это будет не реставрация, а просто евроремонт. Они просто там все загубят попутно, потому что от такой "реставрации" потом уже не остается ничего подлинного и аутентичного. Такое впечатление, что эти люди все время сидят и думают: чем бы еще мир удивить, а отечественной культуре напакостить. Причем ведь к закону о возвращении церковных ценностей, видимо, подписанному Ельциным не приходя в сознание, иконы не имеют отношения – там речь идет только о недвижимом имуществе. Понятно, что такой шедевр нужно держать именно в музее в особых условиях под особой охраной, а не делать фрагментом частных проектов.

Радио Свобода удалось дозвониться до директора Русского музея Владимира Гусева и спросить у него об "Ангеле Златые власы". Он ответил, что не видит предмета разговора, поскольку икона остается в музее. Входить в детали он не захотел, а ведь именно в них, как известно, прячется дьявол. Потому что Михайловский дворец – это часть Русского музея, и переданная туда икона как бы в музее остается – только вот увидеть ее будет намного сложнее. И если это так, то можно предположить, что некий ангел, который хранил Русский музей даже в блокаду, теперь, похоже, от него отвернулся.

Письмо искусствоведа Ирины Александровны Шалиной, написанное после истории с изъятием возвращенной в Россию иконы Троицы письма Кирилла Уланова 1690 года, опубликованное на сайте «православных мастерских «Русская икона»»

Ирина Шалина, искусствовед : Дорогие друзья и коллеги, рассылаю вам это письмо лишь с одной целью – восстановить справедливость и рассказать правду об обстоятельствах возвращения в Россию иконы «Троица Ветхозаветная» письма Кирилла Уланова 1690 г., которое было предпринято Музеем русской иконы и осуществлено 14 мая 2012 г. его директором Николаем Васильевичем Задорожным. Устроить столь низкий скандал вокруг события, – которое у любого мыслящего человека должно вызывать лишь чувства радости и благодарности; – вылить за один день столько грязи и лжи в эфир, все перевернуть с ног на голову, – можно было лишь в одном случае, – когда кому-то потребовалось превратить благородный и истинно гражданский поступок целого ряда людей в чудовищное по своей безнравственности и публичности шоу.

Вот, как все это было на самом деле.

В середине апреля с.г. Михаил Юрьевич Абрамов, основатель Музея русской иконы (далее: МРИ), его директор Н. В. Задорожный и И. А. Шалина выехали в Великий Устюг для торжественной передачи в Великоустюгский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник десяти праздничных икон, похищенных из местной церкви Димитрия Солунского в 1984 г. Они были приобретены для собрания МРИ в 2006 г. в Швейцарии и, естественно, при ввозе в Россию проверялись по базе данных Росохранкультуры. Повторно все десять икон, наряду с другими экспонатами музея, прошли полную проверку в 2008 г. в связи с их участием в выставке «Возвращенное достояние» в Третьяковской галерее. Шесть лет иконы находились на экспозиции открытого и доступного музея в центре Москвы, были на выставке в ГТГ, опубликованы в трех каталогах, фотографии их вывешены на сайте музея. Памятники видели в музее тысячи людей, в том числе и большинство наших коллег, при этом никто не признал в них украденные памятники, поскольку информации о такой краже нигде не существовало. Только в декабре 2011 года хранитель Великоустюгского музея-заповедника, случайно зайдя на сайт МРИ, увидела и сообразила…

Далее последовала печальная история с врывающимися в закрытый московский музей (накануне его нового открытия 15 декабря) сотрудниками Главного и Вологодского управлений уголовного розыска МВД. Не имея на руках каких-либо сопроводительных документов (ордера на обыск, постановлений на право изъятия и т.д.), стали снимать иконы со стен экспозиции с угрозами вызвать в случае неповиновения ОМОН. Естественно, директор потребовал предоставить комплект подтверждающих документов – как факта самой кражи, так и соответствие этих десяти икон инвентарным описаниям и фотографиям украденных. Отмечу, что изъятие икон происходило не просто в частном собрании, а в музее, принятом в музейное сообщество ИКОМ и обладающем определенным статусом, в том числе музейным учетом и инвентарем.

Самое удивительное в этой истории, что в это время в милицейском фургоне уже лежала запечатанная одиннадцатая икона, привезенная из Великого Устюга в качестве эталонной для проведения экспертизы, которую, как большой секрет, сотрудникам МРИ показать отказались. При этом на улице стоял мороз -30, экспонаты перевозились в неотапливаемой машине, ни у хранителя, ни у силовиков не было с собой даже упаковочного материала… ГосНИИР отказался принимать для экспертизы иконы, поскольку его даже не подумали заранее предупредить об их прибытии, да и постановления на проведение такой экспертизы у блюстителей закона тоже не было. Находчивые представители МВД отправляются в Музей имени Андрея Рублева, не подозревая о том, что там в этот день там выходной… В конце концов сам же Н.В. Задорожный уговорил директора ГосНИИР взять иконы на ВХ, чтобы не гонять их по морозу и московским пробкам. Так и не осуществив никаких работ, но уже через довольно продолжительное время, иконы увозят в Вологду в филиал ГЦХРМ им. И.Э.Грабаря, при этом ту самую – эталонную – все еще никому не показывают как великую военную тайну. Тогда в начале апреля Н.В. Задорожный обращается с просьбой к советнику министра культуры В. В. Петракову отправиться с ним в Вологду и там в реставрационной мастерской при одном взгляде на великоустюжскую икону из праздничного чина понимает, что десять праздников МРИ происходят из того же комплекса: это тот случай, когда в экспертизе вообще необходимости не было, схожесть налицо. И в тот же момент с одобрения владельца М.Ю. Абрамова, директор подписывает договор дарения десяти икон в музей-заповедник Великого Устюга.

Казалось бы, все разрешилось, хотя, к сожалению, с огромными утратами, усилиями и нервотрепкой. Однако Вологодское управление уголовного розыска МВД возмущено, – оно остается в стороне, праздник удался, но «не на их улице». При этом, иконы к этому моменту, которые в собрании МРИ были в идеальной сохранности (это зафиксировано всеми публикациями), теперь оказались в аварийном состоянии и потребовали значительной реставрации, которая соответственно вылились (только для кого?) в сумму 400 000 руб.

Согласитесь, что все это должно было происходить совершенно по другому сценарию, правильнее было бы администрации музея Великого Устюга проинформировать МРИ о замеченном сходстве, спокойно разобраться, сличить фото, приехать с официальными документами. И в тот же час иконы были бы достойно переданы своему законному владельцу, как это уже было в истории Музея русской иконы. Собственно так и произошло… только четыре месяца спустя. Да и некоторым нашим коллегам не пришлось бы вести себя так, как они повели в этой ситуации… Впрочем, это дело их собственной совести.

В момент торжественной передачи Михаилом Абрамовым памятников в музей-заповедник Великого Устюга губернатор Вологодской области О.А. Кувшинников отметил большой вклад в дело возвращения их как самого мецената, так и сотрудников основанного им музея, благодаря которым памятники были найдены на Западе, привезены в Россию, сохранены и изучены, безвозмездно переданы законному владельцу. Тогда же он обратился с просьбой помочь выкупить из «немецкого плена» икону Троицы Ветхозаветной Кирилла Уланова, которую украли в 1994 году из музея Устюжны.

Собственно заслуга ее обретения также отнюдь не прибавляет славы доблестному уголовному розыску. В свое время о ее появлении на аукционе в небольшом немецком городе Линдау сообщил мне таллинский коллекционер Николай Меркурьев, тонкий знаток иконописи. Информация, оказавшаяся совершенно верной, была передана нами в Росохранкультуру, однако силами Интерпола забрать икону у законопослушного немецкого гражданина, ни в чем не нарушившего правил приобретения, оказалось делом невозможным.
Более того, Вальтер Гюнтер выиграл суд – в силу все тех же цивилизованных законов цивилизованного государства и, казалось, судьба иконы была решена навсегда. Однако немец оказался высоконравственным и, узнав, что она был украдена из музея, выразил желание вернуть ее на двух условиях: икона возвратится только законному владельцу – Устюженскому краеведческому музею (не храму Христа Спасителя, например, где хранятся теперь другие иконы, украденные из Устюжны и найденные далеко не силами УР); а также возмещения всех расходов, которые он понес при ее покупке и транспортировке. М. Ю. Абрамов решил помочь и безвозмездно выкупил икону (за требуемые 25 000 евро). Во время той же встречи в Великом Устюге возникла договоренность, что «Троица Ветхозаветная» по прибытии из Германии несколько месяцев будет экспонироваться в Музее русской иконы в Москве, где ее увидят тысячи желающих, затем торжественно передана при участии всего музейного сообщества, прессы и т.д. – Устюженскому краеведческому музею.

Подготовка к перевозке иконы продолжалась почти месяц: получали разные документы, в том числе от Вологодского департамента культуры, подтверждающие, что Н.В. Задорожный действует в интересах Устюженского музея. Заранее был подготовлен акт дарения Николаем Васильевичем иконы Устюженскому краеведческому музею, а также акт передачи ее оттуда в Музей русской иконы для выставки, даже разрешение департамента культуры Вологодской области на эту временную передачу. С большими и понятными для всех музейных работников трудностями неподъемная икона высотой полтора метра была доставлена в аэропорт Домодедово. Михаил Абрамов как истинный меценат оплатил все расходы по ее транспортировке. Быстро и без трудностей пройдя таможенную зону, где нас уже ждал представитель МинКульта, поскольку была предварительная договоренность о привозе именно этой иконы и все официальные лица были в курсе происходящего; оформив все необходимые таможенные документы и заполнив декларацию [я не могу понять, как УГ МВД может позволить себе распространять на официальном (!) сайте заведомо ложную информацию об ее отсутствии, поскольку это был первый документ, который они отобрали у Н.В.Задорожного, как и утверждать о том, что икона (в полтора метра высотой) была якобы найдена ими при осмотре личного незадекларированного багажа!], мы вышли в зал прилета, где нас мгновенно окружила иконографически узнаваемая толпа сотрудников Московского уголовного розыска – человек пятнадцать с видео-камерами, фотоаппаратами. Отмечу, что это была чрезвычайно продуманная и постановочная акция. Толкая и подгоняя, нас в грубой форме сопроводили в полицейский участок. Поэтому заявления МУРа, о том, что надо было поставить их в известность о прибытии в Россию (!) украденной из нее же иконы (а мы уже знаем, как они ведут себя в таких случаях), были лицемерны и излишни. Силовики не только все прекрасно и заранее знали, вплоть до номера рейса и личности перевозившего, но и имели при себе значительный и подготовленный заранее пакет документов с фото, а также были отлично снабжены самой разнообразной техникой и инструментами. Кроме того, как подтвердил в сегодняшнем выступлении А.А. Авдеев, вопрос возвращения (а не поиска!) произведения искусства в Россию – дело Министерства культуры, а не ФСБ, МВД и прочих силовых структур. Так что никаких предупреждений, естественно, юридически не требовалось.

Примечательно, что Уголовный розыск почему-то совсем не хочет (или не может?) оправдывать свое название и искать, а тем более находить украденные ценности, возвращать их в Россию. Зато он по-прежнему и в деталях знает обо всех действиях и передвижениях ее граждан, и в результате, «находит» только то, что само идет в его «сильные» руки.
В участке три на три метра в течение пяти с половиной часов нас подвергли всему тому, о чем до сих пор знали лишь понаслышке. Н.Задорожному объявили о заведении на него уголовного дела по статье «скупка краденного» !!! Икону, с которой представители МВД обращались, как и с нами, без всякого уважения, отобрали, при этом отказались предоставить документ о ее изъятии. Были отобраны и все подлинники сопроводительных документов, в том числе таможенная декларация, об отсутствии которой они теперь бессовестно кричат по всему эфиру. Копии сделать не позволили, в грубой форме запрещали звонить по мобильному телефону, особенно официальным органам и представителям Министерства культуры, зато с легкостью обещали в будущем «веселую» жизнь. Чуть позже я перешлю все отсканированные документы, большую часть которых придется восстанавливать на таможне в Домодедово и в Вологодском департаменте культуры.

До последнего часа обиднее всего было молчание губернатора Вологодской области, директора музея Устюжны и областного Департамента культуры, так и не давших пока интервью в прямом эфире. Теперь их молчание стало понятным: как только что сообщили, уже в течение двух дней на них оказывается сильнейшее давление со стороны МВД и допрос следует за допросом.
Такая вот грустная история о самом достойном и благородном поступке, обернувшаяся грязью, помоями и диким количеством лжи во всей интернетовской паутине. Ответ на вопрос, кому это все это было надо, напрашивается сам собой. Очевидно другое, что ни одному из целого ряда уже запланированных и тщательно подготовленных актов возвращения наших памятников на Родину, теперь, скорее всего, не суждено состояться.
<...>