Что есть истина николай николаевич ге. Что есть истина. Описание картины Николая Ге «Что есть истина?»

Николай Ге, родившийся в Воронеже, - выдающийся русский художник-передвижник, мастер исторических и религиозных полотен. Его техника исполнения картин на евангельские сюжеты была новаторской для своего времени и часто вызывала неоднозначную реакцию у современников. Некоторые работы Ге даже запрещались к показу на выставках. К таким «спорным» произведениям относится картина «Что есть истина?», которую Николай Ге написал в 1890 году.

В основе картины «Что есть истина?» - евангельский сюжет. Художник изображает эпизод суда прокуратора Иудеи Понтия Пилата над Иисусом Христом, которого обвиняли в покушении на захват власти в Иудее. Название картины – это цитата из Евангелия от Иоанна. Пилат задал вопрос Иисусу: «Что есть истина?», не услышав ответа, он вышел к иудеям и сказал им: «Я никакой вины не нахожу в Нем».

Изображение на картине Ге расходится со сложившейся в то время культурной традицией – как церковной, так и живописной.

«Что есть истина?» Николая Ге

Во-первых, световое решение картины было необычным. Иисус находился в тени, а фигура Пилата напротив освещена солнцем. Обычно мрак отождествлялся со злом, а свет с добром. Во-вторых, сам образ Христа был далек от канонического. Николай Ге изобразил Иисуса измученным, низкорослым, тщедушным. Такой образ вызвал неприятие со стороны Синода и многих зрителей, в том числе и художников. Картина была снята с экспозиции по распоряжению Священного синода.

Николай Ге «Что есть истина», 1890

Интересно, что картина «Что есть истина?» написана поверх другой работы под названием «Милосердие» («Не Христос ли это?»), созданной в 1879 году. Она экспонировалась на 8-й выставке Товарищества передвижных художественных выставок в 1880 году. От этой картины осталась только фотография, сделанная на выставке и опубликованная сыном художника в каталоге 1903 года. Существует две версии, почему Ге решил записать картину. Художник жил довольно скромно и вдали от крупных городов, не всегда у него под рукой были чистые холсты. Искусствоведы больше склоняются к версии, что Ге решил записать «Милосердие», потому что эта картина вызвала много критических отзывов, и сам художник был недоволен результатом. Наличие предыдущего изображения на холсте было подтверждено во время рентгенографии полотна в 2011 году во время юбилейной выставки художника в Третьяковке. Кроме того, на полотне были обнаружены следы ещё какого-то изображения, возможно, одного из ранних вариантов «Распятия». Контуры прежнего изображения проступают на ныне существующей картине: правее и выше головы Пилата на полотне видны очертания записанного лица.

Рентгеновский снимок картины «Милосердие», поверх которой Ге написал разговор Пилата и Христа

Картину «Что есть истина?» приобрел Павел Третьяков по рекомендации Льва Толстого. Третьякову произведение Ге не понравилось, он не хотел его покупать, но передумал после резкого письма от авторитетного писателя: «…Выйдет поразительная вещь: вы посвятили жизнь на собирание предметов искусства, живописи и собрали подряд все для того, чтобы не пропустить в тысяче ничтожных полотен то, во имя которого стоило собирать все остальные. Вы собрали кучу навоза для того, чтобы не упустить жемчужину. И когда прямо среди навоза лежит очевидная жемчужина, вы забираете всё, только не её. Для меня это просто непостижимо, простите меня, если оскорбил вас, и постарайтесь поправить свою ошибку, если вы видите её, чтобы не погубить всё своё многолетнее дело». Все же Третьяков купил картину «Что есть истина?» (холст, масло 233х171). Увидеть шедевр Николая Ге можно в Третьяковской галерее.

5 интересных фактов о Николае Ге

1. Николай Ге родился 27 февраля 1831 года в Воронеже на улице Введенская (сейчас это улица Освобождения Труда, 7). Мама Ге умерла от холеры, когда ему было всего три месяца. В Воронеже будущий художник провел первые семь лет своей жизни. Потом отец продал дом, и семья уехала в Киев, а затем в Подольскую губернию.

2. Николай учился в первой киевской гимназии, постоянно рисовал. Однако отец хотел, чтобы его сын стал математиком. Николай Ге поступил на физико-математический факультет в Киевский университет, а потом продолжил обучение в Петербургском университете. Как-то в Эрмитаже он увидел картину «Последний день Помпеи» Карла Брюллова, после этого он решил исполнить свою мечту, несмотря на страх перед отцом. Ге поступил в Академию художеств.

3. За успехи в учебе и искусстве Академия наградила Ге поездкой в Италию, куда он отправился в 26 лет вместе со своей женой Анной. Художник сначала планировал написать «Разрушение Иерусалимского Храма Титом», но после встречи в Италии с художником Александром Ивановым решил обратиться к евангельскому сюжету. Николай Ге написал «Тайную вечерю», за которую Академия присвоила ему звание профессора. Уже в этой работе он создает более «человеческий» образ Христа, чем это было принято в живописной традиции тех лет.

Николай Ге «Тайная вечеря», 1863

4. Николая Ге и Льва Толстого связывала многолетняя дружба. В начале 1880-х художник прочитал статьи писателя и решил с ним познакомиться, приехал к нему в Москву и долгое время жил у него. Ге написал портрет Толстого, сделал бюст писателя. Также художник делал рисунки к повести классика «Чем люди живы».

Николай Ге «Портрет Л. Н. Толстого», 1884

5. Николай Ге скончался в возрасте 63 лет на своем хуторе Ивановский (сейчас село Шевченко в Черниговской области в Украине) 1 июня 1894 года. За год до смерти художник написал «Автопортрет», который считается одним из лучших произведений живописца.

Этот «Автопортрет» — одна из последних работ художника

Николай Николаевич Ге

(1831-1894)

Николай Николаевич Ге, знаменитый русский живописец, мастер портретов, исторических и религиозных полотен, родился 27 февраля 1831 года в Воронеже, в семье помещика. Дед художника был французским эмигрантом, который приехал в Россию в конце XVIII века. Детство Николай провел в деревне, а в 1841 году его привезли в Киев, где он поступил в Первую киевскую гимназию. По окончанию гимназии Ге поступил на физико-математический факультет Киевского университета, а через год перевелся в Петербургский университета.

Что есть истина?

В 1850 он бросил науку и поступил в Академию художеств, где занимался в мастерской П. Басина. Ге окончил Академию с большой золотой медалью за работу «Саул у Аэндорской волшебницы» в 1857 и был отправлен за границу. За шесть лет путешествий он побывал в Германии, Швейцарии, Франции, Италии. Ге пишет портреты, а также пробует взяться за исторические темы, делая эскизы («Смерть Виргинии» (1857), «Любовь Весталки» (1858), «Разрушение Иерусалимского храма» (1858)). Но Ге не нравятся свои работы, и он совершает поездку в Неаполь, где снова начинает писать множество этюдов с натуры. В 1860 он переселяется во Флоренцию. В Петербург Николай Николаевич вернулся в 1863 году и представил на выставке свою картину «Тайная вечеря». Работа произвела на публику глубокое впечатление, и художник был удостоен звания профессора исторической и портретной живописи, миную звание академика. В начале 1864 Ге вернулся во Флоренцию, где начал писать эскизы на евангельские сюжеты («Христос и Мария, сестра Лазаря», «Братья Спасителя» и др.), а также берется за новую большую картину «Вестники Воскресения». В это время он знакомится и сближается с Герценом и пишет в 1867 его портрет. В 1867 Николай Николаевич заканчивает свою картину «Вестники Воскресения» и посылает её на выставку Академии Художеств, но там её не принимают. Также не имеет успеха и его новое произведение, «Христос в Гефсиманском саду». В 1870 Ге возвращается в Петербург. Там он начал писать картины на сюжеты из русской истории. На первой выставке передвижников в 1871 г. он выставил свою картину «Пётр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе», которая оказывается вполне успешной. В 1875 Ге навсегда покинул Петербург и уехал на Украину, где купил небольшой хутор. Он на время отказывается от искусства и увлекается вопросами религии и морали. В 1882 Ге в Москве познакомился с Л. Н. Толстым, а в 1884 написал его портрет. Затем последовал новый ряд картин на религиозные сюжеты - «Выход с Тайной вечери» (1889), «Что есть истина?» (1890), «Иуда» (Совесть) (1891), «Синедрион» (1892) и «Распятие». В то же время он пишет портреты своих современников, а также автопортрет. Ге делает иллюстрации к повести Л. Н. Толстого «Чем люди живы» и лепит бюст писателя. Судьба его последних работ сложилась весьма драматично: картину "Милосердие" (1880) он уничтожил; работа "Выход с тайной вечери" (1889) была подвержена критике церковной цензурой; картина «"Что есть истина?". Христос и Пилат» (1890) была снята с выставки за кощунство в изображении Христа; первый вариант "Распятия" (1892) он уничтожил, а еще один вариант "Распятия" в начале 1894 года был запрещен к демонстрации императором Александром III, и Ге показывал его только у себя на квартире и т.д. Ге скончался на своём хуторе 13 июня 1894.

Картины Н.Н. Ге

Дополнительную информацию о творчестве художника можно найти на следующих сайтах:

Статья о жизни и творчестве Н. Н. Ге в Википедии

Описание картины Николая Ге «Что есть истина?»

Биография Николая Ге

Ге Николай Николаевич. Годы жизни: 1831г. — 1894г.

Исторический живописец, портретист, пейзажист. Родился в Воронеже в дворянской семье. Учился на математическом факультете Киевского, затем Петербургского университета. В 1850 году, не окончив университетского курса, поступил в Академию художеств, где наибольший его интерес вызвало наследие К.П.Брюллова. Влияние последнего очень заметно в ранних работах Ге, в частности в конкурсной программе на Большую золотую медаль Аэндорская волшебница вызывает тень Самуила Саул у Аэндорской волшебницы, 1856, ГРМ). Драматический сюжет (тень пророка Самуила предсказывает Саулу смерть в предстоящем походе), динамика жестов и мимики героев, особенное звучание пурпурного цвета и другие особенности заставляют вспомнить автора Последнего дня Помпеи с его романтической патетикой. В 1850-е годы развивалась и другая тенденция творчества художника, проявившаяся в портретах. В них преобладал реалистически сдержанный, сосредоточенный подход к модели, отсутствие внешних, отвлекающих моментов в трактовке образов ("Портрет отца", 1854, КМРИ; "Портрет Я.П.Меркулова", 1855, ГРМ, и др.). Получив высшую награду Академии, Ге с женой посетил Германию, Швейцарию, Францию и обосновался в Италии (1857). Здесь он работал над сюжетами из истории Древнего Рима ("Смерть Виргинии", эскизы, 1857-1858 гг., — ГТГ, ГРМ, КМРИ; ,Любовь весталки", эскизы — ГТГ, КМРИ). Затем, не без влияния А.А.Иванова, обратился к евангельским легендам для выражения своих представлений о добре и зле, о нравственных проблемах человечества. В ряду этих произведений находится,Тайная вечеря" (1863, ГРМ, уменьшенное повторение 1866 -ГТГ). Противопоставление Христа и Иуды, трагедия человека, предвидящего предательство ученика, но готового к самопожертвованию, составляют основу драматического конфликта. Он осмыслен художником не в каноническом, религиозном, а в нравственно-психологическом плане. Картина имела в России огромный успех. Передовая критика уделила ей первостепенное внимание, отмечала и глубокую интерпретацию традиционного сюжета, понимавшуюся современниками в связи с социальными проблемами своей эпохи. Наиболее глубокий анализ картины был дан М.Е. Салтыковым-Щедриным. Знаменательно, что реакционный лагерь увидел в произведении недопустимый "материализм", картину было запрещено репродуцировать. После демонстрации ее в Петербурге Ге возвратился во Флоренцию. Здесь он неоднократно встречался с А.И.Герценом, имевшим большое значение в духовной жизни художника. Портрет Герцена (1867, ГТГ, повторение 1878 — КМРИ) — один из лучших в творчестве Ге — был тайно привезен художником в Россию. В Италии созданы также портреты И.Доманже (1868, ГТГ), М.А.Бакунина (ГТГ), "Портрет неизвестной в синей блузе" (1868, ГТГ) и др. В эти годы Ге писал и много пейзажей. По возвращении в Россию (1869) художник был в числе организаторов Товарищества передвижных художественных выставок. Он сблизился с передовыми деятелями культуры, многих из них портретировал (портреты: И. С. Тургенева, 1871, Картинная галерея Армении; М.Е.Салтыкова-Щедрина, 1872, ГРМ; Н.А.Некрасова, 1872, там же, повторение — Эрмитаж, и др.). На первой передвижной выставке (1871) обратила на себя внимание картина Ге "Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе", тогда же приобретенная П.М.Третьяковым (неоднократно повторялась художником). Содержание картины, простота ее художественного решения составили новое слово в развитии реалистической исторической картины. В 1870-е годы Ге испытал творческий кризис и около трех лет почти не брался за кисть (1876-1879). В это время он поселился на хуторе в Черниговской губернии, там прошла большая часть его последующей жизни. С 1882 года Ге сблизился с Л.Н.Толстым и стал последователем его религиозно-нравственного учения. Морально-философские и психологические проблемы, выраженные в образах и сюжетах Евангелия, заняли ведущее место в творчестве Ге 1880-1890-х годов. К наиболее глубоким по содержанию и новаторским по форме принадлежат картины "Христос и Никодим" (около 1889, ГТГ), "Что есть истина?" ("Христос и Пилат", 1890, ГТГ; повторение в Одесском художественном музее), "Голгофа" (1893, не окончена, ГТГ).

What is truth? Christ and Pilate

В последнее десятилетие жизни художник не оставлял работы и над портретом, в частности неоднократно обращался к образу Л.Н.Толстого. Рецензия была опубликована в журнале "Современник", 1863, № 11.В составе обширной литературы о жизни и творчестве Н.Н.Ге необходимо выделить исследования и публикации Н. Ю. Зограф, в частности: Н. Н. Ге. Выставка произведений. Каталог. Автор вступит, статьи и составитель Н.Ю. Зограф. М., 1969; Н.Н.Ге. Письма, статьи, критика, воспоминания современников. Вступит, статья, сост. и примеч. Н.Ю.Зограф. М., 1978.

Шумова М.Н. Русская живопись середины XIX века. М., Искусство. 1984

КУЛЬТУРА РОССИИ

Я хочу познакомить Тебя, человек, остановивший свой взор на сей скромной статье, с картиной. Не удивляйся, прошу Тебя. Знакомиться с полотном почти то же самое, что знакомиться с обыкновенным человеком. У каждой картины также свой характер, внешний вид…

Здравствуй. Знакомься. Это картина великого Ге. Николай Ге – это художник такой; он жил когда-то давно, нам не пожать ему его крепкую, верную руку. Но вот перед нами его полотно. Скажи ему: «Рад я знакомству».

Ответь мне, Тебя поразил холодный колорит сей картины? Кого ты видишь?

Человека. Мы не разберем, какого он пола, возраста и национальности. Почему он глядит в темноту? Почему он так робко сжался?

Ты слыхал о судьбе этого человека, Иуды? У него был учитель. Иуда его продал за бесценок. Предал и продал.

Предал, продал. Как ужасно звучат эти слова… Но может ли человек после этого жить как жил? Тот, которого предали? В зависимости от того, насколько сильны последствия от этого предательства. Я слышал, его учителю пришлось дорого заплатить за измену ученика. Учитель был мудр и знал заранее, что это произойдет. И это случилось с фальшиво-почтительным поцелуем в ночном саду много лет назад, весной.

Но смог ли предатель продолжать свой путь после подлости? Не смог. Иуда повесился.

Знакомо ли Тебе, мой читатель, такое чувство? Чувство беспомощного раскаяния, когда ничего уже нельзя изменить.. Знакомо. Фигура на картине олицетворяет не столько того человека, сколько чувство, которое он испытал и которое порой посещает нас с Тобой. Она сливается с леденящей тьмой. Совесть – это боль, сильнее боли. Безжалостно она сжимает нас, не убивая, но страшно издеваясь. И ощущаем себя таким же скованным, стоящем на темной холодной дороге, копаясь уставшими глазами в мутной непроглядной тьме. А что мы без совести? Негодяи, падшие твари, упрямо опустившие глаза. Совесть – прекрасно. Совесть заставляет нас мучить самих себя. Тогда мы идем в самый беспощадный суд. Самосуд.

Мы отдаемся себе. Оправдываемся, и надеемся на прощение. Его нет. Черная мрачная пустота, тревожные сны и бесконечное, как эта самая пустота, чувство неубывающей вины. Суд окружающих может быть справедливым и несправедливым, свой собственный тоже, но с некоторой разницей – он приводит к искреннему раскаянию. Сделает ли оно кого-нибудь лучше? Думаешь, да? Такой вариант возможен, ты прав. Но возможны и иные.. Тем не менее – совесть сильнейшее наказание за поступки, приговор, вынесенный самим собой, самый тяжелый приговор, от которого не отделаешься.

Я оставляю Тебя наедине с картиной. Она живая. Этот образ приходит ко мне всякий раз вместе с совестью. Прощай и помни – совесть необходима, она будит в Тебе человека. И эта тьма.. После неё будет рассвет…

Картина Николая Ге Что есть истина? — Христос и Пилат была создана художником в 1890 году? в этом же году она была продемонстрирована на выставке товарищества передвижников, размер холста 233 см на 171 см. Углубившись в познание религиозной тематики с 1880 года,

Ге продолжает создавать картины на религиозные темы. как раз среди других его работ картина Ге Что есть истина?

— Христос и Пилат повествует сюжет суда над Иисусом Христом, якобы собиравшимся захватить власть в Иудее. Вполне вероятно из за финансовых трудностей Ге не смог написать эту работу на новом полотне, а написал поверх старой неудачной своей работы (Милосердие), которую художник создал в 1879 году и демонстрировал ее на восьмой выставке художников передвижников, эта работа тогда не вызвала положительных отзывов и Ге решил ее просто переписать. В наше время с помощью рентгена производилась экспертиза картины и было подтверждено наличие нижних масляных слоев картины, вероятнее всего Милосердие было также написано поверх еще одной.

Перед зрителем картина отображает действие, покидающий дворец прокуратора Пилат, остановившись перед Христом надменно задавая вопрос, на который Иисус соответственно ничего не ответил.

Композиционное решение картины Ге Что есть Истина, пришлось не по вкусу руководству Синода Русской православной церкви, также сюжет картины не приветствовали коллеги художника, увидевшие в работе Ге неправильные световые решения, то есть здесь ярко освещенный солнцем Пилат а Иисуса Ге показал в глубокой тени неказистым и убогим.

По классическим канонам свет всегда олицетворялся с добром, в то время темнота, мрак отождествлялся с нечистой силой, то есть со злом. Таким образом священный Синод запретил ее участие в выставке, тем не менее Картину Что есть Истина подумывал купить Павел Третьяков, правда решил он это не сразу, обращая внимание на отрицательное общественное мнение, но по совету уважаемого им Льва Толстого картина все таки была им куплена. Не решаясь выставлять ее в своей галерее он отправляет ее на заграничные выставки в Европу и в Америку 1890 по 1891 г, но и там реакция на работу Ге не была встречена положительно

В Третьяковской галерее (на Крымском валу) открылась большая ретроспектива Николая Ге, приуроченная к 180-летию великого русского художника. По этому случаю, мы публикуем фрагмент редкой монографии, посвящённой истории создания и мировым гастролям картины, давшей название юбилейной выставке и обобщившей философские и пластические поиски живописца.

Книга известного саратовского искусствоведа Эмилия Николаевича Арбитмана (1930 – 2002) была написана еще в 60-е годы ХХ века, но, по ряду причин, не имеющих отношения к искусству, не была принята ни в одном из московских или ленинградских издательств.

В результате монография была выпущена ничтожным – по меркам 1972 года – тиражом в тысячу экземпляров в саратовском Приволжском книжном издательстве.

Отзывы большинства искусствоведов о монографии оказались более чем благоприятными. По мнению Д. Сарабьянова, Ге в книге Э. Арбитмана «предстает перед нами как страстный борец, неутомимый просветитель, видевший в искусстве высокое и важное предназначение. Одна лишь фактологическая сторона исследования делает его весьма ценным для изучения творчества Н. Н. Ге в русской живописи второй половины XIX века. Но этим, разумеется, не исчерпывается значение написанного. Автору удается показать глубоко жизненный характер искусства Ге».

Отзыв В. Виленкина: «Впечатление очень сильное: как будто вошел в какой-то незнакомый мир. До сих пор я знал художника Ге очень поверхностно и был к нему как-то равнодушен, вернее - равнодушно-почтителен, что ли. Ваша книга замечательна тем, что, повествуя о таланте, она знакомит нас с творческой личностью огромного духовного содержания.

Ни успех у читателей, ни отзывы коллег, ни блистательно защищенная Э. Арбитманом кандидатская диссертация по материалам книги (уже к началу 80-х ставшей библиографической редкостью) не помогли добиться ее переиздания при жизни автора. Второе издание увидело свет только в 2007 году (Волгоград, изд-во «ПринТерра») – во времена, когда тысячный тираж искусствоведческой книги выглядел вполне достойным….

Зимой 1890 года Ге окончил картину «Что есть истина?», появление которой вызвало небывалую по горячности полемику и породило обширнейшую литературу.

Среди произведений художника эта картина занимает сложное положение, являясь в известном смысле шагом назад по сравнению с «Выходом Христа», но здесь обнаженнее выступает одна из главных черт эстетики Ге, по которой физически безобразный человек становится прекрасным, будучи поставленный жизненными обстоятельствами в положение борца за великую идею.

Кулик никогда не скрывал своего восхищения и преклонения перед Львом Толстым. Философские идеи писателя, образ его жизни давно вдохновляют Кулика. Инсталляции Кулика «Лев Толстой и куры» произвела фурор на недавней ретроспективе Кулика в ЦДХ, а затем была куплена французским музеем города Нанта. Мы публикуем эссе художника, в котором он объясняет, зачем живые куры гадят на голову мертвого классика.

В картине «Что есть истина?» эстетическое отрицание художником современного социального строя, страстные, искренние и упорные попытки найти «вечную» формулу тревожащей его проблемы привели к такой ее постановке, острота и бескомпромиссность которой заставляла говорить главным образом об идейном смысле произведения, отодвигая в тень формально-художественные способы его выражения.

Многочисленные противники Ге указывали на ряд погрешностей в картине, из которых неправильность рисунка правой руки Пилата выступала едва ли не самой существенной.

Не закрывая глаза на эти досадные, но все же частные промахи, подлинный недостаток произведения нужно видеть в том, что в нем идейные задачи не слились с живописно-пластическими и не претворились в их разрешении.

В. Дмитриев проводит аналогию между картинами «Что есть истина?» и «Петр I и царевич Алексей», считая объединяющим их признаком перенесение интереса от художественного смысла к смыслу литературному, сюжетный эффект, затемняющий художественную оценку.

Ге отказался от глубокого пространственного построения композиции, замкнув ее глухой мраморной стеной, на фоне которой фигуры Христа н Пилата сохраняют силуэтную выразительность.

Локальный цвет способствует ясной моделировке объемов, однако придает фигуре Пилата нечто штудийное, характер учебной постановки, и это впечатление не парализуется выразительным жестом правой руки прокуратора.

Но наибольшая неудача Ге - в передаче света. Живописная игра яркого света на устланном цветными плитами полу, эффект окрашенного света, решена художником грубо и главное вне связи с идейным содержанием картины.

Очевидно, Ге, подходя к трактовке света, как эффекта освещения, намеревался резко и контрастно сопоставить разноосвещенные планы: яркий солнечный свет, в лучах которого купается фигура Пилата, обретал бы психологический смысл и играл важную роль в передаче пресыщения и филистерского преуспеяния.

Не меньшим было бы значение света в выявлении внутреннего смятения, прозрения - и трагического одиночества Христа. Эти намерения остались нереализованными.

Свет в картине не выполняет экспрессивной роли. Он выступает отчасти как нечто постороннее по отношению к конфликту. Широкая полоса света между Христом и Пилатом воспринимается как физически разделяющая их граница. Свет указывает на состояние дня, а не на состояние душ.

Обвинения Ге в игнорировании художественных задач и подмене их «литературностью» имеют в некотором смысле объективное основание. Они произносились с позиций новых формирующихся течений, враждебных передвижнической традиции.

Усиливаются колористические искания, меняется представление о композиции, под которой понимается не установление причинно-временной связи персонажей, а художественный анализ видимого, изобразительный показ наиболее характерного.

В крайних проявлениях различие нового и старого выступало как противопоставление художественных задач идейным и их разрыв. Непонятые большинством современников непрекращающиеся попытки Ге соединить значительность идейного содержания с новыми формами его воплощения не всегда были успешны.

Это можно объяснить как трудностью самих задач, так и особенностями мировосприятия и метода работы мастера. Ге пишет лихорадочно, несдержанно, торопясь передать миру свою тревогу и трагическое чувство жизни. «Выжидайте последней минуты и, когда невтерпеж станет - выражайте скорее себя, иначе вас разорвет!»

Об этом же говорит брат художника: «Я убежден, что в крайнем случае Николай Николаевич выступил бы перед собратьями и обществом даже с простым, наскоро набросанным эскизом, лишь бы в нем ясно выражалась данная идея…»

14 февраля 1890 года Лев Толстой писал художнику: «Все думаю о вас и о вашей картине. Очень хочется знать, как к ней отнесутся и кто как. Меня мучает то, что фигура Пилата мне как-то с этой рукой представляется неправильной...» (1)

Отношение публики к картине стало известно спустя самое непродолжительное время. 7 марта А.П. Ге сообщила сыну: «Наконец вчера воротился отец из Петербурга. Привез много новостей. Картина его произвела такой фурор и взрыв похвал и ругани... Публика, стоящая перед картиною, делилась тут же на партии, и между собой начинали ругаться люди, до того времени не знавшие друг друга... Отец вообще доволен. Хотя думает, что картина продана не будет... Третьяков, который был на выставке, по обыкновению от всякого суждения отказался, но он ведь всегда выжидает и всматривается» (2).

Очевидно, вначале Ге не намеревался так резко и откровенно противопоставить Христа и Пилата, о чем свидетельствуют рисунки из фондов Государственной Третьяковской галереи, на которых Христос представлен измученным, нечесаным, но без подчеркивания непоколебимой решимости и фанатического упорства.

Пилат выглядит строгим и уверенным худощавым римским аристократом. В процессе работы мысль художника получила более резкое и определенное выражение.

Лев Толстой в своем переводе евангелия считает брошенную Пилатом Христу фразу «Что есть истина?» не вопросом, обращенным к нему, а ироническим замечанием человека, не имеющего идеалов и во всем сомневающегося. Замечание скептика-римлянина означает, что истины нет и, следовательно, говорить о ней бессмысленно.

Ге понимал это иначе: в брошенной прокуратором Иудеи фразе содержался вопрос, пронизанный сарказмом и насмешкой. Такое расхождение не помешало Толстому очень высоко оценить картину и считать, что она составит эпоху в истории искусства.

Картина Ге поднимает вопросы добра и зла, истины и заблуждения, исступленной преданности идее и жонглирования истиной, то есть «вечные» моральные проблемы борьбы гонимой и непризнаваемой истины с самодовольной и торжествующей ложью.

В картине «Что есть истина?» совершенно отсутствуют элементы аллегории, и когда корреспондент «Московских ведомостей» М. Соловьев написал 16 февраля 1890 года, что «в сумрачном лице Христа можно отметить некоторое сходство с физиономией графа Л. Н. Толстого», это было ни на чем не основанной выдумкой. Картина Ге была иначе связана с современностью и рождала более гибкие и более свободные ассоциации. Но, поместив после названия картины - «От Иоанна, глава XVIII, стих 38», - Ге сам открыл возможность ограничительного истолкования смысла произведения.

Верность евангелию, соответствие картины смыслу и букве евангельского рассказа - вот критерий, из которого исходили почти все без исключения многочисленные критики произведения. До того как картину сняли с выставки, большинство газет и журналов России успело высказать о ней свое мнение, и оно было резко отрицательным.

«Казалось бы, после нескольких неудачных попыток воплотить мировую идею в образе санкюлота и открыть в нем источник духовной жизни человечества, - писал журнал «Художественные новости», - художник должен был бы понять если не логическую несостоятельность и тщету своих стремлений, то, по крайней мере, свое собственное бессилие в деле разрешения такой трудной задачи...» (3)

Критика противопоставляла Христа Ге одноименному образу в произведениях К. Пилоти и М. Мункачи. Нужно сказать, что картины К. Пилоти и М. Мункачи «Христос перед Пилатом» почти ни в чем не нарушают сложившийся общеакадемический стандарт, они лишены естественности и силы выражения, в них нет и грана подкупающего в произведении русского художника ощущения человеческого страдания и нервной, болезненной связи евангельских событий с современностью.

У Ге были немногочисленные защитники. Восторженный отзыв о картине поместил Д. Мордовцев (4). Возражая А.С. Суворину, по мнению которого художнику следовало изобразить Христа в полном величии, спокойствии и вдохновенной красоте, корреспондент «Биржевых ведомостей» М. Коншин замечает (5), что эти требования напоминают ему критику рафаэлевских мадонн французским писателем Густавом Планшем: тот главное достоинство Рафаэля видел в изображении мадонн безжизненными.

Упрек Суворина в ординарности и излишней реальности фигуры Христа в картине Ге так же неоснователен, замечает критик, как и восторги Планша перед безжизненностью рафаэлевских мадонн.

В эти годы усиливается духовное одиночество Ге. Н. П. Ульянов замечает, что картины Ге были слишком смелы, слишком непохожи на картины других художников, как был смел и непохож на них сам Ге.

Появление Николая Николаевича в Москве каждый раз вызывало переполох в их среде, как появление революционера, готового вступить каждую минуту в схватку со всеми, и не только по вопросам искусства.

Легенда о Толстом существует отдельно, а он - отдельно. И неважно, кто ты был в прошлом: царь, чудотворец или великий писатель. Важно, что здесь и теперь ты самый простой и обыкновенный человек. В ночь с 27 на 28 октября 1910 года в Крапивенском уезде Тульской губернии произошло событие невероятное, из ряда вон выходящее, даже для такого необычного места, как Ясная Поляна, родовое имение знаменитого на весь мир писателя и мыслителя - графа Льва Николаевича Толстого. 82-летний граф ночью, тайно бежал из своего дома в неизвестном направлении, в сопровождении личного врача Маковицкого.

Культурное общество как будто жило теми же идеями, а между тем наиболее яркий выразитель их оказывался для большинства чуждым, неприемлемым. Газетная и журнальная полемика по поводу картины «Что есть истина?» была полна грубых и оскорбительных нападок, превратилась в открытую травлю художника и подготовила общественное мнение к официальному запрещению картины.

«Если профессор Ге дошел до такого умственного состояния, - писала газета «Свет», - то таким картинам, оскорбляющим христианское чувство, не должно быть места на общественных выставках. Нам даже кажется, что если бы наша Академия окончательно стряхнула бы с себя свой лютеранский немецкий состав, она протестовала бы против выставки в своих залах таких картин... К чему талант, если помрачающийся разум направляет его не к добру?» (6)

6 марта 1890 года обер-прокурор синода К. П. Победоносцев доносил царю: «Не могу не доложить вашему императорскому величеству о том всеобщем негодовании, которое возбуждает выставленная на Передвижной выставке картина Ге «Что есть истина?»

И не только негодуют на картину, но и на художника. Люди всякого звания, возвращаясь с выставки, изумляются: как могло случиться, что правительство дозволило выставить публично картину кощунственную, глубоко оскорбляющую религиозное чувство, и притом несомненно т е н д е н ц и о з н у ю.

Художник именно имел в виду надругаться над тем образом Христа-богочеловека и спасителя, который выше всего дорог сердцу христианина и составляет сущность христианской веры.

Говорят: если бы отца моего выставили публично на картине в оскорбительном и карикатурном виде, я имел бы право протестовать и требовать устранения. Но не много ли дороже для каждого верующего образ Христа-спасителя?

И я не могу не подивиться, почему Грессер, которому поручена цензура картин до открытия выставки и который возбуждал иногда вопросы о картинах, гораздо менее соблазнительных, оставил эту картину без замечания? Несколько лет тому назад была картина менее возмутительная Репина «Иоанн Грозный».

Притом нельзя не подумать, что передвижная выставка, после Петербурга, обыкновенно развозится по городам внутри России. Можно представить себе, какое произведет она впечатление в народе и какие, смею прибавить. нарекания на правительство, так как наш народ до сих пор думает, что все р а з р е ш а е м о е правительством им о д о б р е н о» (7).

На донесении К. П. Победоносцева Александр III написал: «Картина отвратительная, напишите об этом И. Н. Дурново, я полагаю, что он может запретить возить ее по России и снять теперь с выставки».

И картина Ге была снята с выставки. В материальном отношении это ставило художника почти в безвыходное положение, так как, только участвуя в выставках и продавая свои произведения, он мог обеспечить существование семьи и возможность дальнейшей работы. Николай Николаевич скрывал свое огорчение и находил утешение в том, что запрещение картины имеет идейное значение.

Он уже примирился с ролью гонимого и даже находил в этой роли известное удовлетворение, видя в ней своеобразный залог будущего торжества. В обстановке тянувшейся годами официальной травли Николай Николаевич чрезвычайно ценил отзывы и поддержку простых людей.

Ге очень любил молодежь, особенно студенческую. Он был чувствителен ко всякому проявлению внимания молодежи к его таланту. Вскоре после запрещения картины художник написал из хутора П. И. Бирюкову, биографу Толстого: «По поводу картины я получил здесь два чрезвычайно хороших и дорогих мне письма: одно от студента, чрезвычайно восторженное, другое от присяжного поверенного. Да, я не жалуюсь и понимаю, что ОНИ должны были запретить. Не любя Христа, нельзя видеть правдивое его изображение. Язычникам и жрецам не это нужно. Им нужно боготворение тела; духа они не признают и не любят» (8).

Отвергать или уменьшать художественную ценность и общественный смысл картин Ге потому, что они облечены в «религиозную» форму, так же нелепо, как отрицать открытие Колумбом Америки на том основании, что мореплаватель считал открытую им землю Индией.

Постоянно меняющаяся действительность поверяется художником шкалой установленных в далекие времена моральных ценностей и идейных побуждений: Ге не пытается оживить евангельские голоса - они, в сущности, для него никогда не умолкали.

Он единственный, может быть, художник, придавший истолкованию евангельских истин глубокий символический смысл, нашедший в них русское содержание и заставивший их заговорить языком эпохи. Некая высшая духовность и волнующая патетичность, присутствующие в картинах художника, всегда будут свидетельствовать о глубокой связи искусства Ге с его поколением, ищущим истину, испытывающим укоры совести и мучительную безысходность. Искусство Ге - великое в своем неисчерпаемом человеколюбии и искренности, жажде правды и справедливости.

«Нужны ли для нас эти вещи? - спрашивал младший современник художника. - Да, вероятно, нужны, как нужно все окончательно откровенное, чтобы только не впасть в бездействие и сон.

Беспомощные и болезненные, эти вещи все же совершенно исключительны по силе и остроте своей всецелой искренности, и потому они, наверное, нужны для нашего понимания и решений. Но говорить о них трудно, ибо для этого они слишком мучительны. Может быть, они для нас практически нужны, как, вероятно, нужно подобное же выражение ужаса в современной литературе» (9).

Не ставя Ге в известность, Толстой написал Третьякову письмо, в котором выразил свое недоумение тем, что картина, «составляющая эпоху в христианском искусстве», до сих пор не куплена собирателем.

Но приобретение произведения тотчас же после его запрещения Третьяков считал бесполезным по цензурным соображениям. «Что есть истина?» ему не нравилась. Третьяков замечал в картине большой талант, как и во всем, что делал Ге, но он не понимал ее смысла и «не видел в ней Христа».

Доверяясь высокому мнению Толстого, но испытывая сомнения и неуверенность, Третьяков просил Льва Николаевича объяснить, на чем основана его вера в великое значение произведения.

Изображение Христа, отвечает Толстой, прошло длительную эволюцию. Его долго изображали как бога, а потом перешли к его трактовке как исторического лица. Последнее представляет ряд затруднений, во-первых, потому, что трудно изображать как историческое лицо того, кто признается богом.

Многочисленные попытки свести Христа на почву обыденной жизни, изображать его, заботясь только о законах красоты и т. д., имеют некоторый смысл, но не решают проблемы. Изобразить Христа как реальный исторический персонаж, считает Толстой, имеет не большее значение, так как историческое лицо принадлежит прошлому.

Картина Ге составляет эпоху в искусстве как раз потому, что в ней показан «Христос и его учение не на одних словах, а на деле, в столкновении с учением мира».

Картина Ге верна исторически и верна современно, так как художник открыл одну из модификаций вечного нравственного вопроса. Толстой выражает уверенность, что «такого рода картин может быть бездна и будет».

Картина «Что есть истина?» была приобретена Третьяковым. Павел Михайлович не изменил о ней своего мнения, но поступил, доверяясь высокому авторитету Толстого и полагая, что время выяснит истину. Пять тысяч рублей, полученные за картину, были истрачены на экспонирование произведения за границей.

Еще в середине апреля 1890 года Ге получил письмо от присяжного поверенного Н. Д. Ильина: «Меня крайне интересует, почему снята с выставки ваша картина? т. е. ПОЧЕМУ она снята, вполне понятно, но откуда исходит распоряжение и чем оно мотивируется?

Слух, который циркулирует в Петербурге, следующий: будто какая-то генеральша была на выставке и ужаснулась тому, что позволяют выставлять на показ публике Христа-арестанта, и высказала свое негодование Победоносцеву, а затем последовало и запрещение...

На выставке нередко высказывалось неодобрение в виде восклицаний: «Какой-то каторжник!», «Точно нищий», «Мы совсем не привыкли видеть Христа таким» и т. д. Не думали ли выставить ее за границей? Чего у нас нельзя, там можно» (10).

Мысль об экспонировании картины «Что есть истина?» в Европе настойчиво проводится в письмах Н.Д. Ильина. Наконец Ге согласился. Ильин считал себя толстовцем, был увлекающимся человеком и рассчитывал, вероятно, поправить в результате поездки свое материальное положение.

12 мая он сообщил художнику, что согласен повезти картину и принять на себя расходы и риск. Толстой недоверчиво относился к поездке, но сделал все возможное, чтобы обеспечить успех картине.

При первой встрече с Ильиным Николай Николаевич сказал ему: «Я обижен, мне нужно нравственное удовлетворение и больше ничего. Выставка может дать вам состояние, и дай бог, я отступлюсь от картины, от всего, всецело в вашу пользу... Я старик, мне ничего не нужно. Я вас прошу вопроса о деньгах больше не поднимать» (11).

30 июля 1890 года Н. Д. Ильин сообщил Ге: «Сегодня получил от Третьякова две тысячи рублей. Деньги ваши я увожу все, рискуя, что, может быть, вы меня заругаете». 15 августа на пароходе «Мария-Луиза» картина «Что есть истина?» отправилась в Любек.

Первым пунктом показа картины был Гамбург. В первый же день помещение в увеселительном саду Горнгардта, где было выставлено произведение, посетило около ста человек. Несмотря на отдельные неблагоприятные отзывы, исходившие главным образом от художников, в немецких газетах появились одобрительные статьи, публика хорошо принимала картину, и Ильин с воодушевлением писал Ге: «Та черта удивления и столбняка при виде картины, которую проявила российская публика, здесь едва замечалась, здесь картину понимают»(12). Ильин так обрадовался успеху, что запросил Ге, не повезти ли картину в Париж.

Чем объяснить этот кратковременный триумф? Можно предполагать, что посетителями павильона в гамбургском увеселительном саду были люди из неимущих классов.

Смысл картины, утверждавшей, что истина открывается тому, кто знаком с нищетой и страданием, должен был многое говорить их чувству. Начиная от представителей назарейской школы и до символистов конца XIX века, среди немецких художников не прекращались попытки создать «Христа бедняков».

Не случайно многие критики при взгляде на картину Ге писали о Христе Уде. При этом отмечалось, что в отличие от немецкого художника, воспевшего святость нищеты, Ге показал «апостола бедных, борющихся во время земной жизни». Такой Христос рождал «социальный вопрос».

Во время демонстрации картины в Гамбурге однажды явились представители рабочего ферейна и просили передать Ге о желании рабочих всегда иметь у себя эту картину. За выполнение авторского повторения художнику предлагалось 18000 марок.

Первое разочарование, ждало Н.Д. Ильина в Берлине. В военно-чиновничьей германской столице немцев на выставке было мало, ее посещали преимущественно заезжие англичане и американцы.

Они-то, по-видимому, и внушили Ильину уверенность, что подлинного успеха он может добиться только в США. Через Магдебург, Ганновер, Эрбельфельд, Кельн, Брюссель и Антверпен картина «Что есть истина?» отправилась в Новый Свет. В декабре 1890 года картина прибыла в США.

Ильин экспонировал ее в Балтиморе и Бостоне, а от показа ее в Провиденсе и Нью-Йорке отказался из-за громадных расходов. Лейтмотивом всех его писем становится утверждение о громадном нравственном торжестве и не менее значительном материальном ущербе. 28 января 1891 года Ильин написал Ге: «В каком бы большом городе я ни надумал начать выставку - нужны огромные деньги. Поэтому я пробую еще в Провиденсе и думаю, что прогорю там окончательно, покончу с выставкой вообще и со всякими личными надеждами, в частности.

Итак, пропало много денег, много времени и труда. За это время я много постарел, потерял много здоровья и, взамен этого, приобрел опыт, который, наверно, никогда больше не пригодится, опыт, что с ОДНОЙ картиной никогда нельзя рассчитывать на успех.

Вы меня косвенно упрекнули в нервности, дорогой Николай Николаевич! Нервность, как и все прочее, имеет свои границы. Если человека бьют свыше тех сил, которые дает ему природа, то является и нервность и отчаяние. Моя жизнь совершенно разбита, и я пришел к тому, что жду ее конца как чего-то желанного. Это тоже своего рода философия - не хуже вашей» (13).

В конце концов, на деньги, посланные ему Ге, Н. Д. Ильин в апреле 1891 года воротился в Россию. Пересылку картины из США на родину оплатил Третьяков. Озлобленный неудачами, Ильин превратился во врага Ге и Толстого: в 1892 году он издал «Дневник толстовца», полный беспочвенных обвинений и клеветы. Эту жалкую выходку и Ге и Толстой оставили без всякого ответа.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Т о л с т о й Л.Н. и Г е Н.Н. Переписка. М., - Л., 1933. С. 131.

3. В о с к р е с е н с к и й В. XVIII передвижная выставка картин // Художественные новости. 1890. №. 8. С. 126.

7. К. П. Победоносцев и его корреспонденты. Письма и записки. Т. 1. М.-Пг., 1923, С. 934. (Разрядка К. П. Победоносцева.)

8. Б и р ю к о в П. И. Биография Л. П. Толстого, т. 2. М.-Пг., 1923. С. 127. (Подчеркнуто Н. Н. Ге.)

9. Н. Г. Несколько слов о Ге // Золотое руно. 1909. №. 4, С. 3.

10. Письмо Н. Д. Ильина Н.Н. Ге от 10 апреля 1890 г.// ЦГАЛИ Ф. 731, ед. хр. 16. (Подчеркнуто Н. Д. Ильиным.)

11. К о р о с т и н А.Ф. Статьи, заметки и выписки о русских художниках // ЦГАЛИ. Ф. 2338, оп. 1, ед. хр. 402.

13. Письмо Н.Д. Ильина Н.Н. Ге от 28 января 1891 г. // ЦГАЛИ, ф. 731, ед. хр. 14. (Подчеркнуто Н. Д. Ильиным.)

Ге несколько раз круто менял свою жизнь. Его биография могла бы лечь в основу увлекательного фильма-эпопеи с постоянной сменой декораций, настроений и кумиров. То же происходило и с его творчеством. От библейской тематики он переходил к написанию портретов, от портретов –– к исторической живописи, и постоянно был неудовлетворен собой. Через четыре года после триумфа картины «Петр I допрашивает царевича Алексея», художник полностью разочаровался в собственном творчестве и решил навсегда поселиться в деревне.
Почитатели Ге не понимали: зачем человеку прославленному забираться в какую-то глушь и жить там отшельником? Но в душе художника уже совершился переворот: искусство не может служить средством к жизни –– искусством непозволительно торговать!

Николай Николаевич без сожаления покинул Петербург и поселился на хуторе Ивановском в Черниговской губернии. Занимался сельским хозяйством, искусно клал печи в мужицких домах, разъяснял нищим Евангелие –– и делал всё с таким же удовольствием, с каким раньше вел в Петербурге светские беседы и устраивал выставки.
Живопись он забросил, лишь изредка писал для заработка портреты, при этом стоимость их едва окупала расходы на кисти и краски. Лишь в 1882 году, познакомившись в Москве с Львом Николаевичем Толстым, увлекшись его личностью, Ге возвратился к искусству, став кумиром художественной молодежи и создав свою «школу» учеников и последователей. Скромный хутор Ге стал местом паломничества людей, ищущих ответы на главные жизненные вопросы.

Свою жизнь Николай Николаевич посвятил теперь исключительно библейской тематике, воспринимаемой им как вечная борьба Добра со Злом при неизменном торжестве Зла. Неприглядность этого торжества он изображал на своих картинах, не боясь преступать границы художественности, минуя всяческие нормы и условности.
В 1890 году на Восемнадцатой передвижной выставке Ге представил свою картину «Что есть истина?»
В Евангелии от Иоанна говорится, что на другой день после тот как Иуда предал Иисуса, первосвященники и старейшины Израиля постановили предать Иисуса смерти. Связали ему руки и отвели к Пилату –– римскому наместнику в Иудее.
–– В чем вы обвиняете этого человека? –– спросил Понтий Пилат.
–– Если бы он не был злодеем, мы не предали бы его тебе, –– был ответ. Он развращает наш народ! Он проповедует следующее:
«Какой мерой меряете, такою и вам будет отмерено»;
«не собирай себе сокровищ на земле, но собирай себе сокровища на небе, ибо, где сокровища ваши, там будет и сердце ваше»;
«не творите милостыни вашей перед людьми с тем, чтобы они видели вас: не будет вам награды от Отца Небесного»;
«как хотите чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними»;
«входите тесными вратами; потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель».

Пилат спросил Христа, почему он это проповедует? Он ответил:
–– Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня.
Пилат принадлежал к той категории римлян, которые утратили веру в существование истины. Чиновник, он постоянно видел вокруг лицемерие и презрение к справедливости. Удаляясь для решения участи Христа, Пилат с циничной насмешкой бросил ему на ходу:
–– Что есть истина?
Христос промолчал. Давать ответ было бессмысленно: истина не «что», а «Кто». Она живая, она стояла перед Пилатом, но ему это и в голову не приходило.

Не усмотрев в поведении Христа ничего предосудительного, Пилат вернулся к иудеям, объявив о своем решении отпустить Его. Но иудейский народ, столпившийся у претории, закричал:
–– Смерть ему! А отпусти Варавву! (убийцу).

На выставке картина «Что есть истина?» получила взрыв похвал. Все привыкли к красивому облику Христа, а здесь он –– избитый, оплеванный, униженный после ночного глумления над ним. Но непоколебимый.
–– Это первый Христос, которого я понимаю, –– признался писатель Лесков.
Ге считал, что во встрече Пилата с Христом нельзя писать «красивого» Христа. Он верил в историческое существование Христа, и трактовал Его как живого, страдающего человека.

Александр III назвал картину отвратительной, приказав убрать с выставки. Один из поклонников Ге повёз картину в Европу, но её тонкий, чисто русский психологизм, оказался Западу не интересен. Л. Н. Толстой написал Третьякову: «Лет через сто иностранцы попадут, наконец, на ту простую, ясную и гениальную точку зрения, на которой стоит Ге».

Николай Николаевич шел в искусстве совершенно самостоятельно, отыскивая в сюжетах свою мысль, своё чувство, свою истину. Увлекаясь работой, он незаметно для самого себя стирал границу между искусством и психологией. Судьба его художественных полотен была драматична, как его собственная судьба. Картина «Выход Христа с учениками с тайной вечери в Гефсиманский сад» –– одно их лучших произведений русской живописи –– подверглась критике церковной цензуры. «Что есть истина?» была снята с выставки за кощунство в изображении Христа. Картина «Повинен смерти!» не была допущена на академическую выставку, и публика увидела её лишь после смерти Ге. Он скончался в 1894 году у себя на хуторе.

Изображение на картине Ге расходится со сложившейся в то время культурной традицией – как церковной, так и живописной. Во-первых, световое решение картины было необычным. Иисус находился в тени, а фигура Пилата напротив освещена солнцем. Обычно мрак отождествлялся со злом, а свет с добром. Во-вторых, сам образ Христа был далек от канонического. Николай Ге изобразил Иисуса измученным, низкорослым, тщедушным. Такой образ вызвал неприятие со стороны Синода и многих зрителей, в том числе и художников. Картина была снята с экспозиции по распоряжению Священного синода.

Николай Ге «Что есть истина», 1890

Рентгеновский снимок картины «Милосердие», поверх которой Ге написал разговор Пилата и Христа

5 интересных фактов о Николае Ге

Николай Ге «Тайная вечеря», 1863

Николай Ге «Портрет Л. Н. Толстого», 1884

Этот «Автопортрет» — одна из последних работ художника

Все картины так называемого "Страстного цикла" Николая Ге , созданного в поздний период его творчества (1880-е-90-е гг.), имели очень трудную судьбу - они снимались с выставок и запрещались церковью. Картина "Что есть истина", которая экспонировалась на передвижной выставке в петербургской Академии наук в 1890 г., исключением не стала: по распоряжению Святейшего синода картина была снята из экспозиции за несколько недель до конца выставки и, например, в Москве уже не показывалась. Большую роль в судьбе картины сыграл российский самодержец Александр Третий, лично написавший отзыв со словами "картина отвратительная, снять!"

Чиновников и духовенство прежде всего шокировал сам образ Христа, который абсолютно расходился с церковной традицией и с многовековой художественной традицией интерпретации Христа как человека, совершенного духовно и прекрасного как внешне, так и внутренне. И вот - представьте - публике представляется этакий тщедушный Христос в каких-то лохмотьях, стоящий в тени, измученный, истерзанный, небольшого роста - неудивительно, что все это показалось надругательством над образом Христа.

Сама картина строится как двуполярная система, конфликт возникает на контрасте двух образов - мощного монументального Пилата, упоенного своей властью, своей сытостью, своим богатством и этого тщедушного, истерзанного и скрывающегося в глубокой тени Христа, который, тем не менее, весьма спокойно принимает вызов прокуратора, вопрос Пилата "что есть истина?". Мы видим, что здесь, помимо прочего, перевернуто традиционное понимание света и тени. Обычно свет отождествляется с добром, как минимум, с каким-то божественным светом, а тень, наоборот - с мраком и какими-то дьявольскими силами. У Ге же беспощадный солнечный свет заливает фигуру Пилата, который таким образом становится у художника символом некой однозначности. Тогда как Христос, укрыт этими тенями, он находится в глухой тени.

Картина Ге встраивается в некий ряд, ей предшествующий: так, уже Христос Крамского на картине "Христос в пустыне" был человеком и изображался безо всяких внешних атрибутов, в том числе без нимба над головой; при этом Крамской также нарушил иконографические каноны изображения Христа в пустыне - у него, например, нет дьявола, который бы искушал Иисуса в пустыне. Тем не менее, Христос Крамского значителен и, хотя, его образ достаточно осовременен, скажем так (неслучайно его воспринимали как русского Гамлета), он весом сам по себе, он - центр картины. Николай Ге пошел дальше.

Существуют воспоминания Николая Нестерова, чья картина "Видение отроку Варфоломею" экспонировалась на передвижной выставке одновременно с картиной Ге. В них Нестеров рассказывает о том, как Ге подошел к нему на правах старшего художника к молодому. Для Нестерова, к слову, это был первый серьезный успех - такая большая картина на передвижной выставке; Ге стал хвалить и поощрять Нестерова и так, постепенно, за разговорами, живописцы двигались по экспозиции передвижной выставки и дошли до картины Ге "Что есть истина". Ге спросил Нестерова: "А что вы скажете о моей картине?" И тут Нестеров понял, что он НИЧЕГО ему сказать НЕ МОЖЕТ. Наступило тягостное длительное молчание, они молчали около 10 минут, солгать Нестеров не посчитал возможным, но и найти в себе какое-то движение навстречу этой картине, какое-то сопереживание этим образам Ге он тоже не смог. В итоге Ге повернулся и ушел и с этого момента они больше практически не общались.

Вообще, Ге все время был этаким объектом насмешек. Даже когда он выставлял свою картину "Вестники воскресения" , раннюю работу 1860-х гг., то Марию Магдалину, которая стремится возвестить миру о том, что Христос воскрес, критика издевательски называла то ли сорокой, то ли ласточкой.

В художественной среде позднее творчество Ге многими не воспринималось, тогда как в исторической ретроспективе явно видно, что Ге во многом опередил своих современников: его изобразительный язык - это язык экспрессионизма, своего рода протоэкспрессионизм и Ге начал это движение в русском искусстве одновременно с классиком экспрессионизма, норвежским художником Эдвардом Мунком, чья знаменитая картина "Крик" также была создана в начале 1890-х гг. И абсолютно закономерно в экспозиции Третьяковской галереи зал Ге завершает движение от XVIII века через XIX век к искусству XX-го. Творчество Ге выводит нас к Врубелю, который, к слову, работал в мастерской Ге, более того - Врубеля с Ге связывали родственные отношения и поэтому для Врубеля в творчестве Ге не было ничего непонятного.

Не принимал картину и сам Павел Третьяков, который совершенно сознательно не хотел ее приобретать. Лишь вмешательство и авторитет Льва Толстого способствовали тому, чтобы эта картина была приобретена в Третьяковскую галерею. Толстой написал Третьякову довольно резкое письмо, в котором прямо говорил меценату о том, что вышла поразительная вещь: "Вы посвятили жизнь на собирание предметов искусства, живописи и собрали подряд все для того, чтобы не пропустить в тысяче ничтожных полотен то, во имя которого стоило собирать все остальные. Вы собрали кучу навоза для того, чтобы не упустить жемчужину. И когда прямо среди навоза лежит очевидная жемчужина, вы забираете все, только не ее. Для меня это просто непостижимо, простите меня, если оскорбил вас, и постарайтесь поправить свою ошибку, если вы видите ее, чтобы не погубить все свое многолетнее дело ".

При том, что случаи, когда Третьякову что-то не нравилось в приобретаемых им картинах, были не так уж редки; общеизвестно, что ему, например, не нравилась картина Крамского "Неутешное горе" , были претензии к картине Репина "Крестный ход в Курской губернии" , когда Третьяков даже позволил себе давать художнику советы, мол, не лучше ли было красивую девушку в центре изобразить. В случае же с Ге он, действительно, был резко против, объясняясь потом, что не хотел навлекать на свой музей надзор полиции и жандармские вмешательства, после которых его галерею могли бы закрыть.

Не менее интересна и история создания картины "Что есть истина". У Ге существовала картина под названием "Милосердие", написанная в 1879 г. и выставлявшаяся в 1880 г. на восьмой передвижной выставке. Впоследствии Ге записал ее, написав на этом же холсте свою, пожалуй, самую знаменитую картину.

В "Милосердии" также было две фигуры - женщина, подающая нищему воду (второе название этой картины было "А не Христос ли это"). И женщина вспоминает слова проповеди - "кто напоит нищего, меня напоит". Там был пейзажный фон и, судя по всему, она (картина) была довольно светлой. Но уже в 90-е гг. Ге эволюционирует к очень экспрессивному высказыванию, к эмоционально насыщенному творчеству и поэтому, видимо, "Милосердие", такая достаточно благостная по своему настроению картина, стала для него неким прошедшим этапом. Кстати, если приглядеться к холсту "Что есть истина", то можно заметить напротив Пилата какой-то силуэт, который как раз явялется фрагментом "Милосердия".

У Ге, разумеется, были модели, но их образы в картинах не настолько портретны, во всяком случае, в "Страстном цикле", как, допустим, у Крамского или у Репина в или в "Иване Грозном, убивающем своего сына", где художником была сделана целая серия портретных этюдов. Этот принцип психологического реализма второй половины XIX века относился не только к живописи, но и к литературе, когда роман строился вокруг портрета главного действующего лица и где эти портреты были первичны, например, "Обломов" или "Анна Каренина" и коллизия возникала из характера. Однако в случае со "Страстным циклом" Ге это уже не работало: когда Ге только начинал работу над своей картиной "Иуда" , то сначала хотел обратить Иуду лицом к зрителю, а потом он понял, что лицо Иуды неважно, гораздо важно его положение по отношению к Христу. И тогда художник повернул Иуду к нам лицом и Иуда предстал на картине в таком коконе плаща, как будто обратившимся в соляной столб. На дальнем же плане видно, как стражники уводят Христа из Гефсиманского сада. Так же и здесь, лица героев картины "Что есть истина" не столь портретны и даже почти не проработаны, куда как важнее драматургия цвета, света и тени в этой картине, этот жест выброшенной руки Пилата. И неслучайно выразительна сама спина, Пилат к нам обращен спиной, мы видим его затылок. Ге акцентирует прежде всего эту массу, что-то непробиваемое, костное и материальное, что противопоставлено образу Христа